Алексей Цветков - Сказка на ночь (сборник) Страница 4

МОСКОВСКОЕ ВРЕМЯ

голодный тушинский постойненужный нож карман пустойприборы жизни беднойи кто в гостях у нас былав пальто из мутного стеклав железной шляпке с лентой

что я за диво был тогдаизгой всеобщего трудав одной отдельно взятойквартире на краю москвыулитка липкие мозгис ее спиральной хатой

поможешь гостье снять беретприбит к столу ее портретстакан и ложка в кашенадел штаны сходил в овиризъездил целый божий мируже небожий даже

штаны на стул и снова легк свече чадящей мотылекпрости моя святаякак тот в астапове толстойтвое лицо в его простойоправе прочь сметая

гандлевский пьет кенжеев вследнад тушином слабеет светзаштриховала лицапоследняя спираль пургии липкий с рожками внутримолчит не шевелится

«конь в горизонт зазубренным хребтом…»

конь в горизонт зазубренным хребтомсквозь приступ зрения саднит глазницая нем на берегу а ты на томвозница клячу по хребту кнутомоткуда этот конь и кто возницадолжно быть снится

так судорожно наловчился спатьтак ощупью существовать без светачто сердце перескакивает вспятькак в малярийном сне челнок сюжетачто тщится значить этот млечный коньв багровых струпьях но ничуть не прытчеследящему тупым ученикомв суфийской притче

на склоне ты чья страсть навернякавпотьмах артикулирует без звукавнизу возница в розгах ивнякамолчания печаль и слов разлукабезумный ницще у себя в дымучистилищном соображал не хужетебя как больно может быть томукто завершает жизнь в колбасной тушесапожник звук пожарник свет скорейздесь время вдребезги как в стекла птицахоть вздохом на минуту смерть согрейно конь падет и сердце прекратитсягде мы два штопора влюбленной пылитак молча были

«рисовала как росла…»

рисовала как рослаивас треугольником дроздакривои с притоками рекаслевасловно синяя рукас небалетний лес последний листпорванв черепе от мыслей чисторган

лучше краски я раздамдетяма мозги свои дроздамэтимрисовала да нельзясбытьсяиву в лапах унеслаптицадымом в облако густымлес тампросто становясь пустымместом

«как весело разглядывать синиц…»

как весело разглядывать синицпоправ свои фальшивые несчастьяих клювы в центре деликатных лицих цепких лап фигурные запястьявот и скажи на что нам эти мывзирающие в небо неподвижнокогда из предков лучшие умырезьбу сорвали а летать не вышло

и как же славно жить среди жуковликует дух что их всегда так многочто каждый расторопен и толковвертясь в избытке воздуха дневногонет не беда что даже есть медвед —ки под землей душа им нежно радав них правда прелести излишней нетно мы страшней нас здесь вообще не надо

приятно знать что все они вездевстречаются то есть не мы а этислагающие гимны в высотеи слабые как мысли или детижить только ради них пускай летяткому вся твердь чертог и ночь служанкаа если нас изловят и съедятто поделом ни одного не жалко

я впрочем добр и даже тех прощукто груб за то что певчий вечер чуденхоть человек подобен здесь прыщуне зря трудились дарвин и мичуринпрекрасен мир и бесполезна злостьк тому кто мрачный но недолгий гость

«река в ракитах спит сгибая берег влево…»

река в ракитах спит сгибая берег влеводо перистой зари раскинув ребра днакрасавица вода расплавленное времячуть время истечет а ты у нас одна

все резче к очагу внутрь в киноварь пожарацветных царица недр нагая кровь травытех что почти вчера так нежно отражалавсе меньше лиц людских они теперь твои

стрела в своем стволе где всем светло и жидковсех участей раствор и на просвет с любойбликует как любви доверчивая жилкана золотом виске последней синевой

виски склонить и спать не напрягая репукогда в страду устав от неба и камнейкому нельзя ступить в одну и ту же рекувойти себе в одну и оставаться в ней

пусть можно смолоду судьбы себе желаяжить поперек как мост над струями резвясьно в ветхом космосе где ты одна живаямы больше не нужны здесь хорошо без нас

«лет что ли шесть мы были с ним знакомы…»

лет что ли шесть мы были с ним знакомыточнее семь но все прощальных трион пролежал не выходя из комыкак дух кому безвыходно внутри

поди пойми вдруг там простор для духастоустый пев и ангелы пургойа здесь на койке две щеки два ухано не такой как ты совсем другой

пока в бетон закатывали утрогвоздями крепко накрест свет дневнойкак я кричал ему внутри мне трудно

Конец ознакомительного фрагмента.