Максимилиан Волошин - Selva Oscura Страница 3

Путеводительной: я в ней сгорю.

За горечь трав земных, за едкость соли

Благодарю.

7 ноября 1910

II. КИММЕРИЙСКАЯ ВЕСНА

«Моя земля хранит покой…»

Моя земля хранит покой,

Как лик иконы изможденный.

Здесь каждый след сожжен тоской,

Здесь каждый холм — порыв стесненный.

Я вновь пришел к твоим ногам

Сложить дары своей печали,

Бродить по горьким берегам

И вопрошать морские дали.

Всё так же пуст Эвксинский Понт

И так же рдян закат суровый,

И виден тот же горизонт,

Текучий, гулкий и лиловый.

<9 февраля 1910 Коктебель>

«Седым и низким облаком дол повит…»

Седым и низким облаком дол повит…

Чернильно-сини кручи лиловых гор.

Горелый, ржавый, бурый цвет трав.

Полосы иода и пятна желчи.

В морщине горной, в складках тисненых кож

Тускнеет сизый блеск чешуи морской.

Скрипят деревья. Вихрь траву рвет,

Треплет кусты и разносит брызги.

Февральский вечер сизой тоской повит.

Нагорной степью путь мой уходит вдаль.

Жгутами струй сечет глаза дождь.

Северный ветер гудит в провалах.

<Февраль 1910 Коктебель>

«К налогам гор душа влекома…»

К налогам гор душа влекома…

Яры, увалы, ширь полей…

Всё так печально, так знакомо…

Сухие прутья тополей,

Из камней низкая ограда,

Быльем поросшая межа,

Нагие лозы винограда

На темных глыбах плантажа,

Лучи дождя, и крики птичьи,

И воды тусклые вдали,

И это горькое величье

Весенней вспаханной земли…

<12 февраля 1910 Коктебель>

«Солнце! Твой родник…»

Солнце! Твой родник

В недрах бьет по темным жилам…

Воззывающий свой лик

Обрати к земным могилам!

Солнце! Из земли

Руки черные простерты…

Воды снежные стекли,

Тали в поле ветром стерты.

Солнце! Прикажи

Виться лозам винограда.

Завязь почек развяжи

Властью пристального взгляда!

<14 февраля 1910>

«Звучит в горах, весну встречая…»

Звучит в горах, весну встречая,

Ручьев прерывистая речь;

По сланцам стебли молочая

Встают рядами белых свеч.

А на полянах влажно-мшистых

Средь сгнивших за зиму листов

Глухие заросли безлистых

Лилово-дымчатых кустов.

И ветви тянутся к просторам,

Молясь Введению Весны,

Как семисвечник, на котором

Огни еще не зажжены.

<16 февраля 1910 Коктебель>

«Облака клубятся в безднах зеленых…»

Облака клубятся в безднах зеленых

Лучезарных пустынь восхода,

И сбегают тени с гор обнаженных

Цвета роз и меда.

И звенит, и блещет белый стеклярус

За Киик-Атламой костистой,

Плещет в синем ветре дымчатый парус,

Млеет след струистый,

Отливают волны розовым глянцем,

Влажные выгибая гребни,

Индевеет берег солью и сланцем,

И алеют щебни.

Скрыты горы синью пятен и линий —

Переливами перламутра…

Точно кисть лиловых бледных глициний,

Расцветает утро.

<21 февраля 1910 Коктебель>

«Над синевой зубчатых чащ…»

Над синевой зубчатых чащ,

над буро-глинистыми лбами,

июньских ливней темный плащ

клубится дымными столбами.

Веселым дождевым вином,

водами, пьяными, как сусло,

и пенно-илистым руном

вскипают жаждущие русла.

Под быстрым градом звонких льдин

стучат на крышах черепицы,

и ветки сизые маслин

в испуге бьют крылом, как птицы.

Дождь, вихрь и град — сечет, бьет, льет

и треплет космы винограда,

и рвется под бичами вод

кричащая Гамадриада…

И пресных вод в песке морском

встал дыбом вал, ярясь и споря,

и желтым ширится пятном

в прозрачной прозелени моря.

<13 июня 1913>

«Сквозь облак тяжелые свитки…»

Сквозь облак тяжелые свитки,

Сквозь ливней косые столбы

Лучей золотистые слитки

На горные падают лбы.

Пройди по лесистым предгорьям,

По бледным полынным лугам,

К широким моим плоскогорьям,

К гудящим волной берегам,

Где в дикой и пенной порфире,

Ложась на песок голубой,

Все шире, всё шире, всё шире

Развертывается прибой.

<18 ноября 1919 Коктебель>

«Опять бреду я босоногий…»

Опять бреду я босоногий,

По ветру лоснится ковыль.

Что может быть нежней, чем пыль

Степной, разъезженной дороги?

На бурый стелется ковер

Полдневный пламень, сух и ясен,

Хрусталь предгорий так прекрасен,

Так бледны дали серых гор.

Соленый ветер в пальцах вьется,

Ах, жажду счастья, хмель отрав

Не утолит ни горечь трав,

Ни соль овечьего колодца.

<16 ноября 1919 Коктебель>

«Твоей тоской душа томима…»

Твоей тоской душа томима,

Земля утерянных богов!

Дул свежий ветр… мы плыли мимо

Однообразных берегов.

Ныряли чайки в хлябь морскую,

Клубились тучи. Я смотрел,

Как солнце мечет в зыбь стальную

Алмазные потоки стрел,

Как с черноморскою волной

Азова илистые воды

Упорно месит ветр крутой

И, вестник близкой непогоды,

Развертывает свитки туч,

Срывает пену, вихрит смерчи,

И дальних ливней темный луч

Повис над берегами Керчи.

<1913>

«Заката алого заржавели лучи…»

Заката алого заржавели лучи

По склонам рыжих гор… и облачной галеры

Погасли паруса. Без края и без меры

Растет ночная тень. Остановись. Молчи.

Каменья зноем дня во мраке горячи.

Луга полынные нагорий тускло-серы…

И низко над холмом дрожащий серп Венеры,

Как пламя воздухом колеблемой свечи…

<1913 Коктебель>

«Ветер с неба клочья облак вытер…»

Ветер с неба клочья облак вытер,

Синим оком светит водоем,

Желтою жемчужиной Юпитер

Над седым возносится холмом.

Искры света в диске наклоненном —

Спутники стремительно бегут,

А заливы в зеркале зеленом

Пламена созвездий берегут.

И вблизи струя звенит о камень,

А внизу полет звенит цикад,

И гудит в душе певучий пламень

В вышине пылающих лампад.

Кто сказал: «Змеею препояшу

И пошлю»? Ликуя и скорбя,

Возношу к верховным солнцам чашу,

Переполненную светами, — себя.

<20 июня 1917>

КАРАДАГ

Преградой волнам и ветрам

Стена размытого вулкана,

Как воздымающийся храм,

Встает из сизого тумана.

По зыбям меркнущих равнин,

Томимым неуемной дрожью,

Направь ладью к ее подножью

Пустынным вечером — один.

И над живыми зеркалами

Возникнет темная гора,

Как разметавшееся пламя

Окаменелого костра.

Из недр изверженным порывом,

Трагическим и горделивым, —

Взметнулись вихри древних сил:

Так в буре складок, в свисте крыл,

В водоворотах снов и бреда,

Прорвавшись сквозь упор веков,

Клубится мрамор всех ветров —

Самофракийская Победа!

<14 июня 1918>

Над черно-золотым стеклом,

Струистым бередя веслом

Узоры зыбкого молчанья,

Беззвучно оплыви кругом

Сторожевые изваянья,

Войди под стрельчатый намёт,

И пусть душа твоя поймет

Безвыходность слепых усилий

Титанов, скованных в гробу,

И бред распятых шестикрылий

Окаменелых Керубу.

Спустись в базальтовые гроты,

Вглядись в провалы и в пустоты,

Похожие на вход в Аид…

Прислушайся, как шелестит

В них голос моря — безысходней,

Чем плач теней… И над кормой

Склонись, тревожный и немой,

Перед богами преисподней…

…Потом плыви скорее прочь.

Ты завтра вспомнишь только ночь,

Столпы базальтовых гигантов,

Однообразный голос вод

И радугами бриллиантов

Переливающийся свод.

<17 июня 1918>

«Как в раковине малой — Океана…»

Как в раковине малой — Океана

Великое дыхание гудит,

Как плоть ее мерцает и горит

Отливами и серебром тумана,

А выгибы ее повторены