Мацуо Басё - Лик вечерней луны Страница 3

В ночь полнолуния

Друг мне в подарок прислалРису, а я его пригласилВ гости к самой луне.

Глубокою старинойПовеяло… Сад возле храмаЗасыпан палым листом.

Луна шестнадцатой ночи

Так легко-легкоВыплыла – и в облакеЗадумалась луна.

Кричат перепела.Должно быть, вечереет.Глаз ястреба померк.

Вместе с хозяином домаСлушаю молча вечерний звон.Падают листья ивы.

Белый грибок в лесу.Какой-то лист незнакомыйК шляпке его прилип.

Какая грусть!В маленькой клетке подвешенПленный сверчок.

Блестят росинки.Но есть у них привкус печали,Не позабудьте!

Верно, эта цикадаПеньем вся изошла? —Одна скорлупка осталась.

Опала листва.Весь мир одноцветен.Лишь ветер гудит.

Чтоб холодный вихрьАроматом напоить, опять раскрылисьПоздней осенью цветы.

Посадили деревья в саду.Тихо, тихо, чтоб их ободрить,Шепчет осенний дождь.

Хозяин и гость

Друг на друга нарциссИ белая ширма бросаютОтблески белизны.

Собрались ночью, чтоб любоваться снегом

Скоро ли свежий снег?У всех ожиданье на лицах…Вдруг зимней молнии блеск!

Скалы среди криптомерий!Как заострил их зубцыЗимний холодный ветер!

Все засыпал снег.Одинокая старухаВ хижине лесной.

«Нет покоя от детей!»Для таких людей, наверно,И вишневый цвет не мил.

Уродливый ворон —И он прекрасен на первом снегуВ зимнее утро!

Прохожу осенним вечером через старые ворота Расёмон в Киото

Ветка хаги задела меня…Или демон схватил меня за головуВ тени ворот Расёмон?

Незримая весна!На обороте зеркалаУзор цветущих слив.

С ветки на веткуТихо сбегают капли…Дождик весенний.

Посадка риса

Не успела отнять руки,Как уже ветерок весеннийПоселился в зеленом ростке.

Все волнения, всю печальТвоего смятенного сердцаГибкой иве отдай.

Плотно закрыла ротРаковина морская.Невыносимый зной!

В лунном сияньеДвижется к самым воротамГребень прилива.

Слово скажу —Леденеют губы.Осенний вихрь!

Ученику

Сегодня можешь и тыПонять, что значит быть стариком!Осенняя морось, туман…

Пеплом угли подернулись.На стене колышется теньМоего собеседника.

Год за годом все то же:Обезьяна толпу потешаетВ маске обезьяны.

Дождь набегает за дождем,И сердце больше не тревожатРостки на рисовых полях.

Кукушка вдаль летит,А голос долго стелетсяЗа нею по воде.

Оплакиваю кончину поэта Мацукура Ранрана

Где ты, опора моя?Мой посох из крепкого тутаОсенний ветер сломал.

Памяти поэта Тодзюна

Погостила и ушлаСветлая луна… ОсталсяСтол о четырех углах.

Как хризантемы расцвелиУ каменщика на двореСреди разбросанных камней!

Еще не легли снега.Но, предчувствуя тяжкую ношу,Склонился бамбук до земли.

Едкая редька…И суровый, мужскойРазговор с самураем.

Пригорок у самой дороги.На смену погасшей радуге —Азалии в свете заката.

Молния в тьме ночной.Озера гладь водянаяИскрами вспыхнула вдруг.

Пришел я любоваться вишнями Уэно. Люди отгородились занавесями, поют веселые песни. А я поодаль, в густой тени сосны, сижу один

Передо мною стоятЧетыре простые чашки.Смотрю на цветы один.

По озеру волны бегут.Одни о жаре сожалеютЗакатные облака.

Голос пролетной кукушки,Отдыхая в тени листвы,Слушают сборщицы чая.

Весь мой век в пути!Словно вскапывая маленькое поле,Взад-вперед брожу.

Какою свежестью веетОт этой дыни в каплях росы,С налипшей влажной землею!

«Прозрачный водопад»…Упала в светлую волнуСосновая игла.

Снова в родном селенье

Как изменились лица!Я прочитал на них старость свою.Все – словно зимние дыни.

Повисло на солнцеОблако… Вкось по нему —Перелетные птицы.

Не поспела гречиха,Но потчуют полем в цветахГостя в горной деревне.

Конец осенним дням.Уже разводит рукиКаштана скорлупа.

Осеннюю мглуРазбила и гонит прочьБеседа друзей.

О, этот долгий путь!Сгущается сумрак осенний,И – ни души кругом.

Отчего я так сильноЭтой осенью старость почуял?Облака и птицы.

На одре болезни

В пути я занемог.И все бежит, кружит мой сонПо выжженным полям.

Отправляясь в путь

Может быть, кости моиВыбелит ветер… Он в сердцеХолодом мне дохнул.

Туман и осенний дождь.Но пусть невидима Фудзи.Как радует сердце она!

Грустите вы, слушая крик обезьян!А знаете ли, как плачет ребенок,Покинутый на осеннем ветру?

Безлунная ночь. Темнота.С криптомерией тысячелетнейСхватился в обнимку вихрь.

Листья плюща трепещут.В маленькой роще бамбукаРопщет первая буря.

Прядка волос покойной матери

Растает в руках моих, —Так горячи мои слезы, —Белый иней волос.

В саду старого монастыря

Ты стоишь нерушимо, сосна!А сколько монахов отжило здесь,Сколько вьюнков отцвело…

Источник, воспетый Сайгё

Роняет росинки – ток-ток —Источник, как в прежние годы…Смыть бы мирскую грязь!

Нет, нет, я не погиб в пути!Конец ночлегам на большой дорогеПод небом осени глухой.

Мне невольно пришел на память мастер «безумных стихов» Тикусай, бродивший в былые дни по этой дороге

«Безумные стихи»… Осенний вихрь…О, как же я теперь в своих лохмотьяхНа Тикусая нищего похож!

Подушка из травы.И мокнет пес какой-то под дождем…Ночные голоса.

Даже на лошадь всадникаЗасмотришься – так дорога пустынна.А утро такое снежное!

Сумрак над морем.Лишь крики диких уток вдалиСмутно белеют.

Весеннее утро.Над каждым холмом безымяннымПрозрачная дымка.

По горной тропинке иду.Вдруг стало мне отчего-то легко.Фиалки в густой траве.

Такой у воробышка вид,Будто и он любуетсяПолем сурепки в цвету.

После двадцатилетней разлуки встречаюсь со старым другом