Светлолунный сад - Каролина Карловна Павлова Страница 3

Скоро она решилась выступить в печати, но со стихами не на русском, а на немецком языке.

В 1833 г. в Германии вышел сборник ее стихотворений – «Das Nordlicht. Proben der neuren russischen Literatur» («Северное сияние. Образцы новой русской литературы»)[14]. Здесь были переводы народных песен, произведений В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, А. А. Дельвига, Е. А. Баратынского, Д. В. Веневитинова, Н. М. Языкова и др., а также 10 ее оригинальных стихотворений, написанных на немецком языке. Сборник послужил делу популяризации русской литературы в Германии, где книгу заметили и оценили. Он стал событием и в России, дав повод И. В. Киреевскому выступить с программной статьей о литературном творчестве русских женщин. Насчет самой Яниш, своей давней знакомой, он заметил: «…мне досадно видеть, что русская девушка так хорошо владеет стихом немецким; еще досаднее знать, что она так же хорошо, и, может быть, еще лучше, владеет стихом французским и только на своем отечественном языке не хочет испытать своих сил!»[15]

С русскими стихами она выступит в 1839 г., но уже не как девица Яниш, а как Каролина Павлова.

3

В 1836 г. умер богатый дядюшка Каролины (препятствовавший ее браку с Мицкевичем). Будучи его главной наследницей, она сделалась богатой невестой и в январе 1837 г. уже вышла замуж. Ее мужем стал Николай Филиппович Павлов (1803–1864), выходец из крестьянского сословия, выпускник Московского университета, в прошлом театральный актер и переводчик, а теперь успешный и многообещающий писатель[16]. Для него это был второй брак. Подозревали, что женится он не без корыстного расчета, но их брак и поначалу, и долго потом выглядел счастливым.

Супруги поселились в новом доме (ныне Рождественский бульвар, д. 14) вместе с родителями Каролины. Она стала хозяйкой литературного салона, который посещали едва ли не все крупные московские литераторы и многие заезжие знаменитости. Муж участвовал в ее светских начинаниях, держась в тени, был первым читателем и критиком ее стихов, о чем она и через десять лет брака заявляла с гордостью, противопоставляя себя Ростопчиной:

…Не требую эмансипаций

И самовольного житья;

‹…›

Люблю Москвы я мир и стужу,

В тиши свершаю скромный труд,

И отдаю я просто мужу

Свои стихи на строгий суд.

(«Мы современницы, графиня…», 1847)

В 1839 г. у них родился сын Ипполит (он тоже станет писателем, хоть не столь известным, как его родители; ум. в 1882 г.). В том же году во Франции вышли сразу две книжки Павловой – сборник переводов из русских поэтов «Прелюдии»[17] (здесь были и шесть ее оригинальных французских стихотворений) и перевод трагедии Шиллера «Орлеанская дева» (под заглавием “Jeanne d’Arc”). Тогда же она дебютировала в русской печати – в журнале «Отечественные записки» (см. выше в разделе 1).

1840-е гг. стали периодом наибольшей общественной и литературной активности Павловой. В ее салоне, кроме старых знакомых, появлялись новые литераторы, разделившиеся на западников и славянофилов: первым больше симпатизировал ее муж, ко вторым тяготела она сама (больше всего подружившись с Константином и Иваном Аксаковыми)[18]. Кроме «Отечественных записок» (А. А. Краевского) ее стихи печатались в журналах «Библиотека для чтения» (О. И. Сенковского), «Москвитянин» (М. П. Погодина), «Современник» (П. А. Плетнева), в альманахах и сборниках.

Переводила она тогда не с русского, а на русский язык, и критика часто отмечала мастерство ее переводов. Кроме вошедших в наст. изд. нужно назвать ее перевод из трагедии Эсхила – «Сцены из “Промефея”» (1847–1849, опубл. 1850), в котором знатоки особенно оценили ее искусство в передаче сложных эпитетов древнегреческого поэта:

И морепробегающие создал

Пловцам я тканикрылые суда[19].

В ее лирике того времен один из сквозных мотивов – «бой», «борьба» человека с жизнью и самим собой ради сохранения веры в высшую правоту Божественного Провидения, не напрасно проводящего его через испытания.

Гляжу в лицо я жизни строгой

И познаю, что нас она

Недаром вечною тревогой

На бой тяжелый звать вольна;

И что не тщетно сердце любит

Средь горестных ее забот;

И что не всё она погубит,

И что не всё она возьмет.

(«Дума» [ «Когда в раздор с самим собою…»], 1843)

Кроме лирических стихотворений она создает произведения, похожие на баллады. Одно из них так и называется – «Баллада. 1558» (1840). В ней император Карл V, удалившийся монастырь, рассказывает о том, как одержал победу над своими страстями, над жаждою власти, славы и богатства.

«Да, убил я исполина,

Сокрушил в избытке сил!

С трона сбросил властелина,

В гроб живого положил!

Я палач его безвестный,

Искупитель старины;

Как два тигра в клетке тесной,

Мы вдвоем заключены.

Утомимся мы борьбою,

И согнет седой монах

Под ногой своей босою

Императора во прах!»

Исторический сюжет использован ради иносказания о беспрестанно ведущейся в душе человека борьбе высшего и низшего начал и о возможности для высшего победить в этой борьбе (эта мысль адресована каждому читателю, знающему, что такое борьба с самим собой).

Также иносказательны сюжеты других подобных стихотворений Павловой, которые, в отличие от настоящих баллад (вроде баллад Жуковского), принято называть «рассказами в стихах»: «Дочь жида» и «Старуха» (1840), «Огонь» и «Рудокоп» (1841). В последнем иносказание относится к одержимым маниакальною страстью, в том числе, как можно догадаться, к поэту, который в страстном поиске слов и созвучий потерял способность видеть Божий мир и радоваться ему.

Иносказательно и загадочное (как само его название) стихотворение «Сфинкс», впервые опубликованное в 1863 г. в сборнике русских стихотворений Павловой с авторской датой «май 1847»[20].

Как в старину, и нам, потомкам поздним,

Он, пагубный, является теперь,

Сфинкс бытия, с одним вопросом грозным,

Полукрасавица и полузверь.

И кто из нас, в себя напрасно веря,

Не разрешил загадки роковой,

Кто духом пал, того ждут когти зверя

Наместо уст богини молодой.

Речь снова идет о борьбе с не предрешенным заранее исходом, о необходимости быть стойкими и не падать духом, причем иносказание относится как к отдельному человеку, так и к «племенам», т. е. народам или, скорее,