Давид Бурлюк - Стихотворения Страница 30

Фабричный Ландскеп

Бутыли остыли или трубШесть музыкантов фабрикиШесть фабричных музыкантовШесть труб над корпусами зданий Музыкальные арии Дымные арии Мелодии траура полные печали О судьбе тех что с шести часов утра До заснувшего солнца. До солнца ушедшего спатьВертят руками как рычагиМашин без устали не из сталиБутыли дыма трубы дымных музыкантовВместо арий — дымные усы Ветер их закрутит Ветер завертит их. Парикмахер ветер тот Рехамкирап ретив А эти музыканты что, играют марши дыма И шрамы неба на неба лице тюаргиИз-за стен кирпичных стали в рядУ реки желтеющей Китаем ели щи лежали.Из бутылей в небо вьется дым Вьется лентами седымиИ мутнеет небо и мы здесь  Нуарк бросим, сев в вагон вес ногав  Дама с толстыми ногами через мост поедут мимо музыкантов  Шестерых, что играют дыма траурные марши  И шрамы на лазурь те марши… Марш. Марш.

Этюд на Баттери

Небо как призма лучи разложилоИ мальчик воскликнул заряи чулки оправляет деваГлядя на луч и на черный дымЧто медом по небу намазанНе замай… ОтчеЖелтый и красный исчезлиВечер как нищий бредетИщи… не надо речей. Вечеру отдан……

Автомобиль

Перпетуум мобиле… бомы босякиЕму терпеть… Богатому не терпится вуме и на яву… Автомобили.Самодвижение вечноеЯ и не жив… ДомасБегут мимо Содом устремленноГудут… туго приходится беднякуКогда смотрит богача в автоИ забиты сплошь втритны…Половою мишурой…

Наперекор

Близь некрасивых матерейИграют миленькие детиСалопы из цветной материиИм нравилось одетьЕретики тамВосставшие против былого — верыГолой ныне глыбыИ-РевКакой подняли критиканыТак темные тупые поколеньяБросают в свет нередкоМужа света, бросающего свет,В котором ясно видныПути в грядущееМолотокДивоИ туп, кто им взбешенРок-ерепан…

Ф

Дом заперт Трепак у порогаА побороть… карпетки сгнили на ногахТам в доме старец матом кроетОн крот… Торк дверьЗвоночный рев на зов, как воз грохочетКоридором различныхУтешений старик кирасою одетУшедших лет как много тел он целовалЛовелас ныне стар стараться надоВ дом попасть Ладанам монад ЛимонадамиЦветы вокруг дома Но старец спит; стараетсяПопасть к нему младое поколенье… Умен, находчив…Но входа не найти Он пал и ходы, переходыИ проходы Все пробками заткнуты.

Небытие

Нос… не быть и вечность такСон Теб предсказательницаНебытие носит имя… смерть  Путь — туп и короток  Се речь роток который всех глотает…  Театр окончен… Ночь — око…  Теми вечной сон…

Можно ли постичь

Постичь… постом ли воздержаньемМенеджер, что значит управительКонечным не постигнешь бесконечностьВедь равное лишь равным познается  Ведь муравью не приподнять Казбека  Так и уму ту вечность не осилить…  Как муравья Казбек.Она раздавит всякое живое…Способное стонать и мыслить и жалетьИ вечность неподвижнаСловно глыбаЕе на волос не постичь…

Загар

Загар на ЗахареКак темная коркаНа хлебе на черномМне речь… слово мне!Волос луча над усадьбойПоследнее саду простиЕлена за день загорелаА дача сгорелаХлеб подгорелИ на улицу всюПахло коржом подгоревшимНо здесь на БродвееГазом светильнымМылом литевсДом перед домомНебоскреб пред небоскребомХвастал:Выше выше в небоЗанесу огоньДом мод момод, какКомодЭтажи как ящикиИ теперь в Нью-ЙоркеТы не знаешьЭто ли звездаИлиСвет конторыВыше в небо окна!Вывешены ГанкаИ шеиТрудноГлазом ешьНью-Йорк даешьДаешь мне оплеухуУху ел поСе-ад.

Борода

Борода… А добр?Нет зол. Тень лоз… И порокПорок… жирный короп в сметанеНа черном чугуне сковородыВокс… Сковорода философ От порки на конюшне к Воксу.Кусково под Москвой кус хлеба и укус пчелыСук на стволе… А сука по дорожкеДородные дворяне и купцы и недородыПук розг и гнева взор… Разорвана с прошедшим СвязьРодины моей… Она взорваласьДешевка в прошлом… Солов их взор…

Мухи на носу

Улицы целует цокольЛокоть плотника плотнее на лоткеВетер ретивой ремнем без мерыЗаигрался. Но в толпе не слышно вздохаХода мыслей иль догадкиГод идет… Шум муж…Мухи. Стол усеян имиМхи на носу… Не снесу…— А в сенцах кто?.. Дочь станционного смотрителяЧто Пушкин целовал…

Аэроплан

Налпореа напор воздушных струйЗов воздуха и авиатор худДух бензинный с небаСмотрит СаваофомСемафором для полетаНад полями дыни облакаПрямо в лоб… Авиатор юн, костлявРота — ив… Вялый сокРот ево уверен Не реву, а смел…Дед отец считали галок на крестахИ на крышах хат серых без цветовДед темнее был отца… не умел читатьНо умен Сын летайлойСмелым красным Стал ласточкой —    Эсесесер Ресесесэ

Из раздела «На полке Нью-Йорка»*

«На улицах могли бы быть картины…»

Op. 1.

На улицах могли бы быть картиныТитанов кисти гениев пераА здесь раскрыты плоскости скотиныПод пил сопенье грохот топора  Без устали кипит коммерческая стройка  Витрины без конца дырявят этажи  И пешеход как землеройка  Исчез в бетон за бритвою межи…

«Я был селянским человеком…»

Op. 2.

Я был селянским человекомПахал и сеял и косилНе бегал жуткий по аптекамИ не считал остаток сил  Я был юнцом румянощеким  И каждой девушке резвясь  Я предлагал свою щекотку  Мечтая в ночь окончить связьЯ был забавником громилойВсего что восхищало людЯ клял для них что было милоС чужих не обольщался блюд  Я был как лев горячесмелым  Мне мир казался торжеством  Где каждый обеспечен телом  Чтоб быть увенчанным бойцомТеперь я стал жильцом проваловВ которых звезды не видныГде не споют вам КалевалуКолеса тьмы и вышины  Теперь брожу дробясь в опорка  В длину бульваров вдоль мостов  Необозримого Нью-Йорка  Где нет ни травки ни листовГде ветер прилетит трущобныйНеся угара смрад и ядИ где бродяги строем злобнымВо тьме охрипло говорят  Где каждый камень поцелован  Неисчислимою нуждой  Нью-Йорк неправдою заплеван  Оседлан злобы бородойИ если есть миллионерыБуржуев вспухший хороводТо это Вакхи и ВенерыИх для еды открыт лишь рот  А ум чтобы измыслить новый  Эксплуатации закон  Рабочим потные оковы  Многоэтажье в небосклонИ потому Нью-Йорк так давитИ непреклонен небоскребК людской толпе — житейской лавеЧто из поселков он согреб.

«Шараманщик, шараманщик…»