Давид Бурлюк - Стихотворения Страница 31

«Шараманщик, шараманщик…»

Op. 3.

  Шараманщик, шараманщик  С наивною песней…  Обманщик, обманщик,  Мелодии плесеньЗаоросишь в подвалыВзведешь во дворцыИ слушает малыйРумяный лицом  И слушает старый  Изъезженный конь  В Нью-Йорка угаре  В бензинную вонь.

«Толпы в башнях негроокон…»

Op. 4.

Толпы в башнях негрооконТкут полночно града коконВ амарантах спит МарияЛучезарная жена  Пусть потух я, пусть горю я  В огнь душа облечена  Толпы грустных мертвоокон  Кто их к жизни воскреситКто пронижет вешним сокомБрони тротуароплитСпит прозрачная НереяВ пену пух погруженаЯ луной в верху глазеюРотозей не боле я…

«Я нищий в городе Нью-Йорке…»

Op. 5.

Я нищий в городе Нью-ЙоркеКотомка на плечахЯ рад заплесневелой коркеУ банка я зачахРаботаю на фабрике бисквитнойИ день и ночь кормлю машины ненасытность.Богатства дочьКогда же стрелок копья разомВоткнутся в дыма черных тернийИду кормить свой гордый разумИздельем потных кафетерийТолпа вокруг ярмом населаМилльонных скопищ вал на валВедь это город, а не селаГде неба вызреет овалБез счета стадо — это людиЖуют смеются вновь жуютИ мчатся к злата красной грудеОно для них всей жизни сутьЧасов неутомимый циркульПоложен времени на картуПридумаешь иную мерку льГлотать минут и мигов кварту.За эгоистом эгоистыПроскачут вечной чехардойМошенники подводят чистоИграют злобой и бедой.Где вертикальные экспрессыВас из подвала мчат на крышуГде звезд туманом скрыто просоИ газолином люди дышат.

«Суп за 15 сентов…»

Op. 6.

Суп за 15 сентовИз той картошки что растетНе средь металлов и цементовА там где чист и звучен сводНью-Йорк как банка с черной мазьюА в банках банки слез и мукЗдесь снова возродили АзиюИ здесь иной сгибают лукИз человечьих жил тетивыИ пепельницы из головЗдесь бедствий расплелися гривыЭпохи радио- веков.Нью-Йорк — громадный лупанарийЗдесь проституток всюду тьмаБедняк здесь много знает арийПока в уме иль близь умаБедняк в Нью-Йорке — он профессорОн попращайка вор громилаТак много вкруг в толпе ссорНью-Йорк преступности горнило

«Этой весеннею теплой порою…»

Op. 7.

Этой весеннею теплой пороюМечтать хорошо о зеленых поляхГде тешится крыльев широкой игроюВоздушно-республика птахИ дрожью сердечной из каменно-градаПриветя их бурный порывПодумать советским рабочим не надоЗавидовать вольной возможности крыл.

«Производители самцы…»

Op. 8.

Производители самцы… А рядом —        самки, самки, самки…Для них в столицах все дворцы,А над Дунаем были замки;Для них: рабы, фрегаты, банки и дреднотыОни вершители судьбы.Законники словоохоты.

«Охотники на вещие слова…»

Op. 9.

Охотники на вещие словаОхотники за рифмами за мысльюВам лес:… родная головаВсегда бегущая к бесчисльюСравнений образов аллитераций строкВ которых тонет день воображеньяПоэт всегда ручеящий игрокТиранящий слова для наслажденьяКак буйный лес разветвились поэтыКак сонмы рек поэмы растекалисьИм нипочем унылый лепет ЛетыБессмертьем им возголубела высьТы скажешь смысла нет в бряцаньи тонких арфТы скажешь музы хилы тальей…Всей философии значимей девы шарфИ половой любви изломы аномалий!

Поэза

Op. 10.

Когда весь город спит в усталой негра позеЛуны сквозь дым черствеет хризолитЗа каждое окно втыкаются занозыОни въедаются сердца заснувших жителей столицыИ каждый сон похож тогда на мертвецаА мысль пугливей спящей птицыВесь город спит сложив свои секретыКак жалких медяков скупец копилкуА с океана туч лиловые каретыМнут спящий город вечности подстилкуБульвары, банки, пристани и докиЛежат затоптаны мертвящим лунным светомКоторому на солнце есть истоки —Луны сюда он брошен арбалетом.Так и веков забытых тайны и сказаньяТак и догадки древних мудрецовНесут в себе засмертные восстаньяПротиву гнета сгинувших веков.Радости горе и сокровение мысли древне мудрецовКак эхо об умы тысячелетий горыПерешагнут, чтоб снова жить в конце концов…

«Каждый день имеет синий голос…»

Op. 11.

Каждый день имеет синий голосИногда напев окрашен в серый цвет.Золот песен полный колосПесня творчества ответКаждый день имеет четкий запахТы его прочтешь у встречных на щекахНа звериных грубых сильных лапахИ в задворков смрадных уголках.

«Волны. Волны и луна процветают в сонный час…»

Op. 12.

Волны. Волны и луна процветают в сонный часКогда в лугах прядет весна тенета сладкие для насКогда в садах цветет красот неизъяснимый хороводКогда лукавый каждый рот, зовет далекий пьяный сводПока тетрадь цветных лугов, не истрепалась до концаИ рифмы струйные стихов не стали скорлупой отца.

«Зови, зови, всегда зови……»

Op. 13.

Зови, зови, всегда зови…За балюстрадами огни…Они, как крик ночной любви…

«Я зрел бесстыжих много рек…»

Op. 14.

Я зрел бесстыжих много рекКалейдоскоп именованийОни короче поперекИ шире кажутся в туманеОни как вены въелись в губьМатериков цветного грунтаВолны их быстрой пено-зубВсегда символ великий бунта…

«Титьки неба оттянуты к низу…»

Op. 15.

Титьки неба оттянуты к низуНью-Йорк ребенком вцепился в нихЯ ползу по небес карнизуБлагословляя бетонный стихВульворт и другие громадыФигуры шахматной доскиМанхаттена грузное стадоТурнир где теют паукиЗдесь сгрудились миллионерыИграют зол-лото чехардуУ них уыбки и манерыТочь-в-точь у дьяволов в аду.

«На свете правды не ищи, здесь бездна зла…»

Op. 16.

На свете правды не ищи, здесь бездна злаОдни кривые палачи и подвигов зола!На свете правда, как цветок, Лежит под колесом —В пыли его душистый сок, и нет дыханья в нем!

Стихетта

Op. 17.

Нью-Йорк толпа бандитовНью-Йорк толпа жирафТак небоскребов свитковМне видится размахНью-Йорк хребет железаЦемента и камнейБездумная поэза последних наших днейДома ушли за тучиБез счета этажиСмеется голос внучийНад прошлым что лежитСтоит на четверенькахПрисело на панельНью-Йорк о тучи тренькатьСвой продирает день.Нью-Йорк толпа бандитовИ небоскребов скопЧто смотрится сердитоВ Гудзона черный гробНа улицах бумажкиИх вихорь мчит в пылиИ люди таракашкиИ люди — муравьи.

(На углу 57 ул. а Гранд Централ парка)