Константин Фофанов - Стихи и поэмы Страница 31

Июль-ноябрь 1885

СТАРЫЙ ДУБ

Посвящается И.И. Ясинскому

Как причастница нарядна,Вся в снегу, как в чистой шали,Дремлет липа молодаяВ очарованной печали.

Перед нею дуб, как старец,Убеленный сединами,Наклонился и колышетОснеженными ветвями.

А вокруг все бездыханно,Мертвы снежные поляны,И, в лесу по мерзлым веткамБродят зимние туманы.

И, дремля, в волшебной грезе,Липа дубу шепчет тайно:"Посмотри, как в чаще лесаХорошо необычайно!

Посмотри, вдали алеетЗорь румяных позолота.Слышишь шорох звонких капель?Это юный бродит кто-то.

Не весна ли это бродит,Отряхая иней белый?”— "Полно вздор болтать, малютка, —Дуб промолвил престарелый. —

Это запад остывает,Алым пламенеем истекши…Этот шорох торопливыйОт прыжков неловкой векши.

До весны еще далёко,Да и много ли в ней толку?Поучись терпенью, глядяНа выносливую елку!”

И замолк сурово старецПод своею ризой снежной,И задумалася липаО весне в тоске мятежной.

Дни идут, теплее солнцеС каждым днем в лазурь восходитИ проталины по снегуТенью легкою обводит.

Липа к дубу снова с речью:"Что задумался так, старче?Посмотри, весна приходит,Воздух стал звучней и ярче.

Слышу я, как надо мноюРазогретый снег сочится,Как поутру, пробуждаясь,Лес чернеет, и дымится!”

Но на речь веселой липыГрустно шепчет дуб унылый:"Как землею нынче пахнет,Точного вырытой могилой!”

Дни идут… Апрель румяныйИз ветвей глядит лукаво,Сыплет светом цветоноснымИ налево и направо.

Дуб нахмурился сердито,Липа юная ликует:У нее в ветвях сегодняТайно горлинка ночует.

И в восторге липа шепчетСквозь весеннюю истому:"Посмотри, как ходят тучиПо эфиру голубому,

Точно лебеди по морю…Видишь, май идет лесами,Раздвигая мокрый ельникЛучезарными перстами.

Как свежо зеленым веткам,Как тепло пригреты корни,Мотылек сегодня утромПерепархивал на дерне.

Я за ним следила долго,Он весь белый был, как иней.Наряжается фиалкаДля него в кокошник синий!”

Но печально дуб косматыйСлышит юной липы шелест:Не влечет его, как прежде,Мая девственная прелесть!

И нежнее шепчет липа:"Посмотри, жак ярки почки,Сколько тайны молчаливойВ ароматах этой ночки…

Как стекло, прозрачно нeбo!Будит эхо в боре дальнемСиротливая кукушкаКукованием печальным…

От избытка чар и страстиЯ сама запеть готова!”Но на лепет нежной липыДуб нахмурился сурово…

Он дрожащею вершинойВсе глядит к востоку жадноИ, вдыхая душный воздух,Что-то шепчет безотрадно.

Там, вдали, как темным флером,Омрачилось небо тучей,И порой в нем пробегалаИскра молнии летучей.

Зашатался лес косматый —Испугался тучи черной, —И поплыл в его вершинахРопот гневный и проворный…

В небе звучно и протяжноРокотанье пронеслося,И вдали дрожащей сеткойДождь упал, волнуясь косо.

Ближе, ближе влажный рокот!Шумно рвется в лес прохлада,И раскапались по листьям,Барабаня, капли града…

В туче молния сверкнула,Небо гром потряс сердито,Точно рухнули там скалыИз тяжелого гранита.

Пошатнулся дуб маститый,Наклонился головоюИ упал, грозой спаленный,Перед липой молодою.

Туча медленно промчалась,И, смотря на жатву бури,Мирно радуга сиялаНа безоблачной лазури.

И, смотря на остов дуба,Липа сумрачно вздыхала:Поняла oнa, что старцаТак тревожно волновало!..

4 ноября 1887

ВОЛКИ

Рождественский рассказ

Посвящается

А.В. Жиркевичу

В праздник вечером, с женою,Возвращался поп Степан,И везли они с собоюПодаянье христиан.

Нынче милостиво небо,Велика Степана треба:Из-под полости санейВидны головы гусей,

Зайцев трубчатые уши,Перья пестрых петуховИ меж них свиные туши —Дар богатых мужиков,

Тих и легок бег савраски.Дремлют сонные поля,Лес белеет, точно в сказке,Из сквозного хрусталя.

Полумесяц, в мгле морозной,Тихо бродит степью звезднойИ сквозь мглу мороза льетМертвый свет на мертвый лед.

Поп Степан, любуясь высью,Едет, страх в душе тая;Завернувшись в шубу лисью,Тараторит попадья.

"Ну, уж кум Иван скупенек, —Дал нам зайца одного,А ведь, молвят, куры денегНе клевали у него!

Да и тетушка МарусяПодарила только гуся,А могла бы, ей-же-ей,Раздобриться пощедрей!

Скуп и старый Агафоныч,Не введет скребя в изъян…”— "Что ты брехаешь за полночь!” —Гневно басит поп Степан.

Едут дальше. Злее стужа;В белом инее шлеяНа савраске… Возле мужаТихо дремлет попадья.

Вдруг савраска захрапелаИ попятилась несмело,И, ушами шевеля,В страхе смотрит на поля.

Сам отец Степан в испугеОзирается кругом…"Волки!” — шепчет он супруге,Осеняяся крестом.

В самом деле, на опушкеНизкорослого лескаПять волков сидят, друг дружкеГрея тощие бока.

Гневно ляскают зубамиИ пушистыми хвостами,В ожидании гостей,Разметают снег полей.

Их глаза горят, как свечи,В очарованной глуши.До села еще далече,На дороге — ни души!

И, внезапной встречи труся,Умоляет попадья:"Степа, Степа, брось им гуся,А уж зайца брошу я!”

— "Ах ты господи Исусе,Не спасут от смерти гуси,Если праведный господьПозабудет нашу плоть!” —

Говорит Степан, вздыхая.Всё ж берет он двух гусей,И летят они, мелькая,На холодный снег полей.

Угостившись данью жалкой,Волки дружною рысцойВновь бегут дорогой яркойЗа поповскою четой.

Пять теней на снеге белом,Войском, хищным и несмелым,Подвигаясь мирно вряд,Души путников мрачат.

Кнут поповский по савраскеХодит, в воздухе свистит,Но она и без острасткиТоропливо к дому мчит.

Поп Степан вопит в тревоге:"Это бог нас за грехи!”И летят волкам под ногиЗайцы, куры, петухи…

Волки жадно дань сбирают,Жадно кости разгрызают,Три отстали и жуют.Только два не отстают,

Забегают так и эдак…И, спасаясь от зверей,Поп бросает напоследокТуши мерзлые свиней.

Легче путники вздыхают,И ровней савраски бег.Огоньки вдали мигают,Теплый близится ночлег.

Далеко отстали волки…Кабака мелькают елки,И гармоника поройПлачет в улице глухой.

Быстро мчит савраска к домуИ дрожит от сладких грез:Там найдет она соломуИ живительный овес.

А в санях ведутся толкиМежду грустною четой:"Эх, уж, волки, эти волки!”Муж качает головой.

А супруга чуть не плачет:"Что ж такое это значит?Ведь была у нас гораВ санках всякого добра!

Привезли ж — одни рогожи,Что же делать нам теперь?”— "Что ж, за нас, на праздник божий,Разговелся нынче зверь!..”

15 декабря 1887