Автор неизвестен Европейская старинная литература - Лузитанская лира Страница 35

Паулино Антонио Кабрал

]

В один из дней, такой же, как сегодня,Пришел за мной священник-инквизитор,С издевкой спрашивал он, усмехаясь,       О чем священники толкуют,

И на допрос меня они водили,Тюрьмой и пытками мне угрожали,Когда ж терпение мое иссякло,       Костром мне пригрозили.

Какая радость! День ведь тот же самый:Июль, четвертое число сегодня,Но, вместо инквизитора, друзья       Спешат меня поздравить.

Какой побег! Какое вдруг везенье!Позорный суд, устроенный врагами,Друзья мои жестоко проклинают,       Меня встречая с ликованьем.

Прошел я, Саншес, много дальних стран,С родной земли бегу, как враг заклятый.Моим друзьям и близким угрожают       Огнем и пытками.

В компании таких же вот бездомных,Приговоренных мрачным трибуналомК костру, (Какой позор для всей Европы!)       Крик гнева вырвался из уст:

Еще живет и царствует понынеДля оскорбленья королей и издевательствНад миром мудрецов и просвещенных       Умов естественных наук,

Притон убийц, введенных в сан духовный,В кровавых пытках раздираютНевинные тела прекрасных дев       И кляпом затыкают рты?

Когда придет Геракл, чтобы очиститьУ Авгия жестокого конюшниВодой кристально чистой и прозрачной       Полезных всем наук?

Когда придет Геракл, чтоб уничтожитьВсех поджигателей, в отмщенье отрубивВсе головы проклятой, мерзкой       Лернейской гидры?

Отмстить за Анастасио с Лоренсо[110],За Саншеса, Филинто и других,Которые прославили б отчизну,       Коль не платила бы она убийцам,

Отмстить за преступленье тех невежд,Кто родину сиих светил лишает,Чтоб только укрепить могущество свое       Насильем грубым и жестоким?

Приди, приди, король мой справедливый.Рассудком мудрым храброго владыкиТы счастье королевству принеси,       Чудовище убив.

Довольный я умру, когда пред смертьюУзнаю новость, что Какуса пещеру[111]Заполнили весельем шумным       Ликующие португальцы.

«Сомкнитесь, волны ночи, надо мною!..»

Сомкнитесь, волны ночи, надо мною!Оденьте в траур блеск веселый дня,Оставьте в горькой темноте меня,Наедине с несчастною судьбою.

Не озаряйтесь, небеса, луноюИ колыханьем звездного огня:Мне будет легче, черный рок кляня,Рыдать в ночи, объятой черной мглою.

Греми же, гром, земле пророча горе!Вскипай штормами, роковое море!Затмись бедою, грозовая даль!

Тем легче мне, чем все вокруг чернее.О мрак, быть может, утопить сумеюВ твоей печали я свою печаль!

Николау Толентино

года[112]

Когда я в памяти сегодняПеребираю все, что было,Мне представляется, что в прошломВсе скучно, серо и уныло.

Обид и бед я знал немало:Да, жребий выпал мне не сладкий,Да, было много столкновений,Но ни одной серьезной схватки.

Не раз, борясь за сердце дамы,Я строил из себя героя,Но если был соперник бравым,То покидал я поле боя.

И говорил себе: не дрогнуЯ в битве даже самой ярой.Но раздавал и получал яЛишь тумаки, а не удары.

Взгляните! Вот он перед вамиОтважный рыцарь и воитель,Солдат, о чьей лихой отвагеСеньора сами посудите.

Война! Позорное искусство,(искусство или же уродство?)Где беспощадное убийствоРядится гордо под геройство!

Не видел я на поле браниСверканья сабли или шпаги,Не видел, как палят из ружейВ солдат, исполненных отваги.

Я «воевал» в родных пенатах,А настоящие сраженьяЯ видел разве что ночами,Благодаря воображенью.

Солдатом в армии служивший,Ружьем вооруженный ржавым,Лишь самому себе казалсяНепобедимым я и бравым.

Предотвращая расхищенье,А также и людскую давку,Я на часах стоял геройскиУ входа в мелочную лавку.

Порою вражеские силыМеня и впрямь атаковалиИ требовали, чтоб съестноеЯ поискал для них в подвале.

Я видел, как мою сестрицуСудебный пристав взял под стражу:Она, мол, утащила вилкуИ отвечать должна за кражу.

Потом к нам в дом опять явился(вот ненасытная акула!)И в возмещение уронаКонфисковал осла и мула.

Племянник мой, хороший малый,Пришел, когда его не ждали,И объявил, что тоже нынчеЕго, мол, в армию призвали.

Стоял он в выгоревшей шляпе,Почти еще совсем безусый,И почему-то горько плакал,Хоть я его не знал за труса.

Еще в бою и не бывал он,Еще не видел поля брани,А уж казалось, что смертельноОн пулею шальною ранен.

Я вскоре, тоже против воли.В Галисию с полком был послан,Чтоб смерть нести себе подобным:И детям и тем паче взрослым.

Но, слава богу, провиденьеНаш полк в пути остановило,И все, чего я так боялся,Так все же и не наступило.

Вдруг мир нам даровало небоИ взвился голубь белокрылыйНад полем брани, осеняяЖивых и свежие могилы.

Сеньора, обнимите мужа,Ведь это же его советыОстановили поступь мракаИ возвратили праздник света.

Ведь велика его заслугаВ том, что умолкли залпы ружей,И в том, что злой стервятник смертиНад нами более не кружит.

Златой оливковою ветвьюСупруг ваш награжден по праву.Сеньора, обнимите мужа!Объятья ваши слаще славы!

Бог Мира вместе с ГименеемСвои усилья воединоСоединили и подарятВам замечательного сына.

Сеньора, обнимите мужа!Он взыскан милостью монаршей,Но слаще ордена любогоЕму всегда объятья ваши.

Бряцают сладостные лиры,И дружно славят миротворцаДворцы и хижины, селяне,И воины, и царедворцы.

А я каменами покинут,И мне, наверно, так и надо,Но, как Гораций, все же кубокЯ за здоровье Мецената[113]

С вином шипящим поднимаюВ разгар веселья и разгула.Раз ныне мир, так, может, все жеИ мне вернут осла и мула.

Они мне очень пригодятся.Нам очень худо друг без друга.Тогда я, может быть, и одуСложу в честь вашего супруга.

Маркиза де Алорна