Автор неизвестен Европейская старинная литература - Лузитанская лира Страница 36

«Сомкнитесь, волны ночи, надо мною!..»

Сомкнитесь, волны ночи, надо мною!Оденьте в траур блеск веселый дня,Оставьте в горькой темноте меня,Наедине с несчастною судьбою.

Не озаряйтесь, небеса, луноюИ колыханьем звездного огня:Мне будет легче, черный рок кляня,Рыдать в ночи, объятой черной мглою.

Греми же, гром, земле пророча горе!Вскипай штормами, роковое море!Затмись бедою, грозовая даль!

Тем легче мне, чем все вокруг чернее.О мрак, быть может, утопить сумеюВ твоей печали я свою печаль!

Николау Толентино

года[112]

Когда я в памяти сегодняПеребираю все, что было,Мне представляется, что в прошломВсе скучно, серо и уныло.

Обид и бед я знал немало:Да, жребий выпал мне не сладкий,Да, было много столкновений,Но ни одной серьезной схватки.

Не раз, борясь за сердце дамы,Я строил из себя героя,Но если был соперник бравым,То покидал я поле боя.

И говорил себе: не дрогнуЯ в битве даже самой ярой.Но раздавал и получал яЛишь тумаки, а не удары.

Взгляните! Вот он перед вамиОтважный рыцарь и воитель,Солдат, о чьей лихой отвагеСеньора сами посудите.

Война! Позорное искусство,(искусство или же уродство?)Где беспощадное убийствоРядится гордо под геройство!

Не видел я на поле браниСверканья сабли или шпаги,Не видел, как палят из ружейВ солдат, исполненных отваги.

Я «воевал» в родных пенатах,А настоящие сраженьяЯ видел разве что ночами,Благодаря воображенью.

Солдатом в армии служивший,Ружьем вооруженный ржавым,Лишь самому себе казалсяНепобедимым я и бравым.

Предотвращая расхищенье,А также и людскую давку,Я на часах стоял геройскиУ входа в мелочную лавку.

Порою вражеские силыМеня и впрямь атаковалиИ требовали, чтоб съестноеЯ поискал для них в подвале.

Я видел, как мою сестрицуСудебный пристав взял под стражу:Она, мол, утащила вилкуИ отвечать должна за кражу.

Потом к нам в дом опять явился(вот ненасытная акула!)И в возмещение уронаКонфисковал осла и мула.

Племянник мой, хороший малый,Пришел, когда его не ждали,И объявил, что тоже нынчеЕго, мол, в армию призвали.

Стоял он в выгоревшей шляпе,Почти еще совсем безусый,И почему-то горько плакал,Хоть я его не знал за труса.

Еще в бою и не бывал он,Еще не видел поля брани,А уж казалось, что смертельноОн пулею шальною ранен.

Я вскоре, тоже против воли.В Галисию с полком был послан,Чтоб смерть нести себе подобным:И детям и тем паче взрослым.

Но, слава богу, провиденьеНаш полк в пути остановило,И все, чего я так боялся,Так все же и не наступило.

Вдруг мир нам даровало небоИ взвился голубь белокрылыйНад полем брани, осеняяЖивых и свежие могилы.

Сеньора, обнимите мужа,Ведь это же его советыОстановили поступь мракаИ возвратили праздник света.

Ведь велика его заслугаВ том, что умолкли залпы ружей,И в том, что злой стервятник смертиНад нами более не кружит.

Златой оливковою ветвьюСупруг ваш награжден по праву.Сеньора, обнимите мужа!Объятья ваши слаще славы!

Бог Мира вместе с ГименеемСвои усилья воединоСоединили и подарятВам замечательного сына.

Сеньора, обнимите мужа!Он взыскан милостью монаршей,Но слаще ордена любогоЕму всегда объятья ваши.

Бряцают сладостные лиры,И дружно славят миротворцаДворцы и хижины, селяне,И воины, и царедворцы.

А я каменами покинут,И мне, наверно, так и надо,Но, как Гораций, все же кубокЯ за здоровье Мецената[113]

С вином шипящим поднимаюВ разгар веселья и разгула.Раз ныне мир, так, может, все жеИ мне вернут осла и мула.

Они мне очень пригодятся.Нам очень худо друг без друга.Тогда я, может быть, и одуСложу в честь вашего супруга.

Маркиза де Алорна

© Перевод И. Чежегова

ДЕНЬ МОЕГО РОЖДЕНИЯ

О ты, жестокий день, когда покойСмущают горько прожитые годы,—Сияй победно, все забудь невзгодыИль нынешнюю скорбь хотя б сокрой!

Зачем я жалуюсь? И голос мойНебесные воспламеняет своды?Ведь ни одно из благ земной природыМы не возьмем с собою в мир иной.

Так пусть уж лучше длится эта мука,Невыносимей коей в мире нет,Чем безгреховной жизни злая скука…

Я все снесу, смиренья дав обет,И я благословлю тебя, наукаНевзгод душевных и сердечных бед!

К СВЕТЛЯЧКУ

Ах, светлячок любезный,Весенняя примета,Затеплись в моей песнеХоть капелькою света!

Тебе неведом ужас,Неведомо страданье…Дай жизнь весне, бутонамДай новое дыханье!

Но не умрешь — уснешь ты,Когда ветра́ на волеВыть станут среди буков,Ломать колосья в поле.

Ах, если б мне укрытьсяВо сне, подобном смерти,От непогоды бедствий,Терзающих мне сердце…

Ах, пусть бы сроки жизниС тобой мы обменяли…Жить столько дней — зачем мне?Все дни полны печали.

К СОВЕ

Птица мрачная! Сколь скорбныУханья твои в ночи…Но твои понятны стоныТем, кто страждет и молчит.

А едва Феб лучезарныйВозвестит нам новый день,Ты, смолкая, ждешь, когда жеВновь сойдет ночная тень.

Вот и я, как ты, стенаю,Избегая света дня…Что мои страданья людям?Им нет дела до меня.

Но лишь властная ГекатаНаселит тенями ночь,Днем таимые стенаньяМне сдержать уже невмочь.

И часы мои ночныеСтонов, жалоб, слез полны,—Те часы, когда счастливцыВидят сладостные сны.

Я, как ты, ночная птица,Не делюсь с людьми тоской:Лишь еще острее в сердцеБоль от жалости людской.

«Как чистую струю ждет помутненье…»

Как чистую струю ждет помутненье,Когда она подхвачена рекой,Так замутнен моей души покойИ слезы не дают ей облегченья.

Я по утесам вечного смятеньяВлекома безысходною тоской,И с ужасом взор различает мойВдали рассвета нового рожденье.

Тоска, откуда ты? Мне в грудь глубокоПроникла ты и не уходишь прочь…Ужель навек любовь ко мне жестока?

Любовь моя — моей печали дочь,И сердце бесприютно, одиноко…Лишь ты, господь, ты можешь мне помочь!

СОН

Сны мои, о сны благие!Радость дарите вы мне:Наяву я так несчастнаИ так счастлива во сне!

Ты, Любовь, во сне приходишь,Счастья и надежд полна:Но все то, что ты сулишь мне,—Лишь обман благого сна.

Этой ночью мне приснилсяГолос твой, тиранка, — онНа лугу, в траве душистой,Навевал мне тихий сон.

Говорил: «Усни, родная,В сонный погрузись мираж,Не страшись судьбы-злодейки:Я, Любовь, твой верный страж…»

И во сне двойном взошла яВ сказочный златой дворец,И златым ключом открылаСчастья моего ларец.

ОДА