Самуил Маршак - Сочинения в четырех томах. Том третий. Избранные переводы Страница 36

Томми Аткинс

Хлебнуть пивца я захотел и завернул в трактир.«Нельзя!» — трактирщик говорит, взглянув на мой мундир.Девчонки мне смотрели вслед и фыркали в кулак.Я усмехнулся, вышел вон, а сам подумал так:

«Солдат — туда, солдат — сюда! Солдат, крадись, как вор.Но «Мистер Аткинс, в добрый путь!» — когда играют сбор.Когда играют сбор, друзья, когда играют сбор.«Любезный Аткинс, в добрый путь», — когда играют сбор».

Явился трезвого трезвей я в театральный зал.Но пьяный щеголь сел на стул, где я сидеть желал.Назад спровадили меня — под самый небосвод.Но если пушки загремят, меня пошлют вперед!

Солдат — туда, солдат — сюда! Гони солдата вон!Но если надо на войну, — пожалуйте в вагон.В вагон пожалуйте, друзья, пожалуйте в вагон.Но если надо на войну, пожалуйте в вагон!

Пускай вам кажется смешным грошовый наш мундир.Солдат-то дешев, но хранит он ваш покой и мир.И вам подтрунивать над ним, когда он под хмельком,Гораздо легче, чем шагать с винтовкой и мешком.

Солдат — такой, солдат — сякой, бездельник и буян!Но он храбрец, когда в строю зальется барабан,Зальется барабан, друзья, зальется барабан.Но он — храбрей, когда в строю зальется барабан.

Мы — не шеренга храбрецов и не толпа бродяг.Мы — просто холостой народ, живущий в лагерях.И, если мы подчас грешим — народ мы холостой, —Уж извините: в лагерях не может жить святой!

Солдат — такой, солдат — сякой, по он свой помнит долг,И, если пули засвистят, — в огонь уходит полк.В огонь уходит полк, друзья, в огонь уходит полк,Но, если пули засвистят, в огонь уходит полк!

Сулят нам лучший рацион и школы — чорт возьми! —Но научитесь, наконец, нас признавать людьми,Не в корме главная беда, а горе наше в том,Что в этой форме человек считается скотом.

Солдат — такой, солдат — сякой, и грош ему цена.Но он — надежда всей страны, когда идет война.Солдат — такой, солдат — сякой! Но как бы не пришлосьВам раскусить, что он не глуп и видит все насквозь!

* * *

На далекой АмазонкеНе бывал я никогда.Только «Дон» и «Магдалина» —Быстроходные суда —Только «Дон» и «Магдалина»Ходят по морю туда.

Из Ливерпульской гаваниВсегда по четвергамСуда уходят в плаваньеК далеким берегам.

Плывут они в Бразилию,Бразилию,Бразилию.И я хочу в Бразилию —К далеким берегам!

Никогда вы не найдетеВ наших северных лесахДлиннохвостых ягуаров,Броненосных черепах.

Но в солнечной Бразилии,Бразилии моей,Такое изобилиеНевиданных зверей!

Увижу ли Бразилию,Бразилию,Бразилию,Увижу ли БразилиюДо старости моей?

* * *

Если в стеклах каютыЗеленая тьма,И брызги взлетаютДо труб,И встают поминутноТо нос, то корма,А слуга, разливающийСуп,Неожиданно валитсяВ куб,

Если мальчик с утраНе одет, не умыт,И мешком на полуЕго нянька лежит,А у мамы от болиТрещит голова,И никто не смеется,Не пьет и не ест, —

Вот тогда вам понятно,Что значат слова:Сорок норд,Пятьдесят вест!

* * *

Есть у меня шестерка слуг,Проворных, удалых.И все, что вижу я вокруг, —Всё знаю я от них.

Они по знаку моемуЯвляются в нужде.Зовут их: Как и Почему,Кто, Что, Когда и Где.

Я по морям и по лесамГоняю верных слуг.Потом работаю я сам,А им даю досуг.

Даю им отдых от забот, —Пускай не устают.Они прожорливый народ, —Пускай едят и пьют.

Но у меня есть милый друг,Особа юных лет.Ей служат сотни тысяч слуг, —И всем покоя нет!

Она гоняет, как собак,В ненастье, дождь и тьмуПять тысяч Где, семь тысяч Как,Сто тысяч Почему!

* * *

Кошка чудесно поет у огня,Лазит на дерево ловко,Ловит и рвет, догоняя меня,Пробку с продетой веревкой.

Всё же с тобою мы делим досуг,Бинки послушный и верный,Бинки, мой старый, испытанный друг,Правнук собаки пещерной.

Если, набрав из-под крана воды,Лапы намочите кошке(Чтобы потом обнаружить следыДиких зверей на дорожке),

Кошка, царапаясь, рвется из рук,Фыркает, воет, мяучит.Бинки — мой верный, испытанный друг,Дружба ему не наскучит.

Вечером кошка, как ласковый зверь,Трется о ваши колени.Только вы ляжете, кошка за дверьМчится, считая ступени.

Кошка уходит на целую ночь,Бинки мне верен и спящий:Он под кроватью храпит во всю мочь, —Значит, он друг настоящий!

* * *

ГорбВерблюжий,Такой неуклюжий,Видал я в зверинце не раз.Но горбЕще хуже,Еще неуклюжейРастет у меня и у вас.

У всех,Кто слоняется праздный,Немытый, нечесаный, грязный,ПоявитсяГорб,Невиданный горб,Косматый, кривой, безобразный.

Мы спим до полудняИ в праздник и в будни,Проснемся и смотрим уныло,Мяукаем, лаем,Вставать не желаемИ злимся на губку и мыло.

Скажите, кудаБежать от стыда,Где спрячете горб свой позорный,НевиданныйГорб,НеслыханныйГорб,Косматый, мохнатый и черный?

Совет мой такой:Забыть про покойИ бодро заняться работой.Не киснуть, не спать,А землю копать,Копать до десятого пота.

И ветер, и зной,И дождь проливной,И голод, и труд благотворныйРазгладят ваш горб,Невиданный горб,Косматый, мохнатый и черный!

* * *

Я — маленькая обезьянка,Разумное существо.Давай убежим на волю,Не возьмем с собой никого!

В коляске приехали гости.Пусть мама подаст им чай.Уйти мне позволила няня,Сказала: — Иди, не мешай!

Давай убежим к поросятам,Взберемся с тобой на заборИ с маленьким кроликом будемОттуда вести разговор.

Давай все, что хочешь, папа,Лишь бы только мне быть с тобой.Исследуем все дороги,А к ночи вернемся домой.

Вот твои сапоги, вот шляпа,Вот трубка, табак и трость.Бежим поскорее, папа,Пока не заметил гость!

ИЗ ВИЛЬЯМА ЙЕЙТСА

Скрипач из Дунни

Когда я на скрипке играю,Вся улица пляшет со мной.Двоюродный брат мой — священник.Священник и брат мой родной.

Но я не завидую братьям:Им старый молитвенник мил,А я себе песенник славныйНа ярмарке сельской купил.

Когда постучимся мы троеВ день Судный у райских ворот,Привратник нам всем улыбнется,Но первым меня позовет.

Кто праведен сердцем, тот весел,Коль скорбный не выдался час.А веселые любят скрипку,А веселые любят пляс.

Старая песня, пропетая вновь

 Я ждал в саду под ивой, а дальше мы вместе пошли.Ее белоснежные ножки едва касались земли.— Любите, — она говорила, — легко, как растет листва.Но я был глуп и молод и не знал, что она права.

А в поле, где у запруды стояли мы над рекой,Плеча моего коснулась она белоснежной рукой.— Живите легко, мой милый, как растет меж камней трава.Но я был молод, и горько мне вспомнить ее слова.

ИЗ А. ХАУСМАНА