Николай Заболоцкий - Стихи о любви Страница 4

1946

Ночь в Пасанаури

Сияла ночь, играя на пандури,Луна плыла в убежище любви,И снова мне в садах ПасанауриНа двух Арагвах пели соловьи.

С Крестового спустившись перевала,Где в мае снег и каменистый лед,Я так устал, что не желал нималоНи соловьев, ни песен, ни красот.

Под звуки соловьиного напеваЯ взял фонарь, разделся догола,И вот река, как бешеная дева,Мое большое тело обняла.

И я лежал, схватившись за каменья,И надо мной, сверкая, выл поток,И камни шевелились в исступленьеИ бормотали, прыгая у ног.

И я смотрел на бледный свет огарка,Который колебался вдалеке,И с берега огромная овчаркаВеличественно двигалась к реке.

И вышел я на берег, словно воин,Холодный, чистый, сильный и земной,И гордый пес как божество спокоен,Узнав меня, улегся предо мной.

И в эту ночь в садах Пасанаури,Изведав холод первобытных струй,Я принял в сердце первый звук пандури,Как в отрочестве – первый поцелуй.

1947

В новогоднюю ночь

Не кривить душою, не сгибаться.Что ни день – в дороге да в пути…Как ни кинь, а надобно признаться:Жизнь прожить – не поле перейти.

Наши окна снегом залепило,Еле светит лампы полукруг.Ты о чем сегодня загрустила.Ты о чем задумалась, мой друг?

Вспомни, как, бывало, в ЛенинградеС маленьким ребенком на грудиТы спешила, бедствуя в блокаде,Сквозь огонь, что рвался впереди.

Смертную испытывая муку,Сын стремглав бежал перед тобой.Но взяла ты мальчика за руку,И пошли вы рядом за толпой.

О великой памятуя чести,Ты сказала, любящая мать:– Умирать, мой милый, надо вместе,Если неизбежно умирать.

Или помнишь – в страшный день бомбежки,Проводив в убежище детей,Ты несла еды последней крошкиДля соседки немощной своей.

Гордая огромная старуха,Страшная, как высохший скелет,Воплощеньем огненного духаДля тебя была на склоне лет.

И с тех пор во всех тревогах жизни,Весела, спокойна и ровна,Чем могла служила ты отчизне,Чтоб в беде не сгинула она.

Сколько вас, прекрасных русских женщин,Отдавало жизнь за Ленинград!Облик ваш веками нам завещан,Но теперь украшен он стократ.

Если б солнца не было на небе,Вы бы солнцем стали для людей.Чтобы, век не думая о хлебе.Зажигать нас верою своей!

Как давно все это пережито…Новый год стучится у крыльца.Пусть войдет он, дверь у нас открыта.Пусть войдет и длится без конца.

Только б нам не потерять друг друга.Только б нам не ослабеть в пути…С Новым годом, милая подруга!Жизнь прожить – не поле перейти.

1947

Я трогал листы эвкалипта

Я трогал листы эвкалиптаИ твердые перья агавы,Мне пели вечернюю песнюАджарии сладкие травы.Магнолия в белом убореСклоняла туманное тело,И синее-синее мореУ берега бешено пело.

Но в яростном блеске природыМне снились московские рощи,Где синее небо бледнее,Растенья скромнее и проще.Где нежная иволга стонетНад светлым видением луга,Где взоры печальные клонитМоя дорогая подруга.

И вздрогнуло сердце от боли,И светлые слезы печалиУпали на чаши растений,Где белые птицы кричали.А в небе, седые от пыли,Стояли камфарные лавры,И в бледные трубы трубили,И в медные били литавры.

1947

Жена

Откинув со лба шевелюру,Он хмуро сидит у окна.В зеленую рюмку микстуруЕму наливает жена.

Как робко, как пристально-нежноБолезненный светится взгляд,Как эти кудряшки потешноНа тощей головке висят!

С утра он всё пишет да пишет,В неведомый труд погружен.Она еле ходит, чуть дышит,Лишь только бы здравствовал он.

А скрипнет под ней половица,Он брови взметнет, – и тотчасГотова она провалитьсяОт взгляда пронзительных глаз.

Так кто же ты, гений вселенной?Подумай: ни Гете, ни ДантНе знали любви столь смиренной,Столь трепетной веры в талант.

О чем ты скребешь на бумаге?Зачем ты так вечно сердит?Что ищешь, копаясь во мракеСвоих неудач и обид?

Но коль ты хлопочешь на делеО благе, о счастье людей,Как мог ты не видеть доселеСокровища жизни своей?

1948

Оттепель

Оттепель после метели.Только утихла пурга,Разом сугробы оселиИ потемнели снега.

В клочьях разорванной тучиБлещет осколок луны.Сосен тяжелые сучьяМокрого снега полны.

Падают, плавятся, льютсяЛьдинки, втыкаясь в сугроб.Лужи, как тонкие блюдца,Светятся около троп.

Пусть молчаливой дремотойБелые дышат поля,Неизмеримой работойЗанята снова земля.

Скоро проснутся деревья,Скоро, построившись в ряд,Птиц перелетных кочевьяВ трубы весны затрубят.

1948

Тбилисские ночи

Отчего, как восточное диво,Черноока, печальна, бледна,Ты сегодня всю ночь молчаливоДо рассвета сидишь у окна?

Распластались во мраке платаны,Ночь брильянтовой чашей горит,Дремлют горы, темны и туманны,Кипарис, как живой, говорит.

Хочешь, завтра под звуки пандури,Сквозь вина золотую струюЯ умчу тебя в громе и буреВ ледяную отчизну мою?

Вскрикнут кони, разломится время,И по руслу реки до зариПолетим мы, забытые всеми,Разрывая лучей янтари.

Я закутаю смуглые плечиВ снежный ворох сибирских полей,Будут сосны гореть словно свечи,Над мерцаньем твоих соболей.

Там, в огромном безмолвном просторе,Где поет, торжествуя, пурга,Позабудешь ты южное море,Золотые его берега.

Ты наутро поднимешь ресницы.Пред тобой, как лесные царьки,Золотые песцы и куницыЗапоют, прибежав из тайги.

Поднимая мохнатые лапки,Чтоб тебя не обидел мороз,Принесут они в лапках охапкиПерламутровых северных роз.

Гордый лось с голубыми рогамиНа своей величавой трубе,Окруженный седыми снегами,Песню свадьбы сыграет тебе.

И багровое солнце, пылаяВсей громадой холодных огней,Как живой великан, дорогая,Улыбнется печали твоей.

Что случилось сегодня в Тбилиси?Льется воздух, как льется вино.Спят стрижи на оконном карнизе,Кипарисы глядятся в окно.

Сквозь туманную дымку вуалиПробиваются брызги огня.Посмотри на меня, генацвале,Оглянись, посмотри на меня!

1948

Старая сказка

В этом мире, где наша особаВыполняет неясную роль,Мы с тобою состаримся оба,Как состарился в сказке король.

Догорает, светясь терпеливо,Наша жизнь в заповедном краю,И встречаем мы здесь молчаливоНеизбежную участь свою.

Но когда серебристые прядиНад твоим засверкают виском,Разорву пополам я тетрадиИ с последним расстанусь стихом.

Пусть душа, словно озеро, плещетУ порога подземных воротИ багровые листья трепещут,Не касаясь поверхности вод.

1952

Воспоминание

Наступили месяцы дремоты…То ли жизнь, действительно, прошла,То ль она, закончив все работы,Поздней гостьей села у стола.

Хочет пить – не нравятся ей вина,

Конец ознакомительного фрагмента.