Шлюзы - Ксения Буржская Страница 4

Как сумасшедший в борделе Босха —

от пыльной соли мои рукава длинны,

надеюсь, их не завяжут потом крестом.

А пока я стою и жду тебя, словно Ассоль.

Мой Бог, а про птиц я тебе расскажу потом.

Никогда не искала эстетики

в глянце камней. Но ты рядом,

и я способна смять их в пчелиный

воск.

Мой нежный Бог, никогда и не будет нежней —

бликов огня от таких свечей

на гранитный лоск.

2007

495-812

Я любила тебя.

Против ветра плелись поезда.

Уезжать не такое уж дело.

Остаться – дороже.

В темноте продираясь

на ощупь расширенных глаз,

я тебя рисовала на баннере

собственной кожи.

Я ждала тебя:

не было смысла, и не было лжи.

Кто-то здесь рисковал

из желания мне помочь.

Приходи посмотреть мне в лицо

и в глаза положи

впечатлений на долгую память

и длинную ночь.

Уезжать от тебя.

Обессиленно вою в просветы.

Разрывает мне грудь пустотой

межвагонный домкрат.

И стоп-кран, опираясь на стенку

стволом пистолета,

сообщит мне под утро,

что прибыли в Ленинград.

2005

Последнее танго

Ритмично заламывая руки с-образным обручем,

Отрываешься, как артистка, в браваде гладкой.

Не траться – я все равно окажусь сильнее.

Не культуристка, впрочем, – бывшая акробатка.

Успокойся, я тоже по факту умею врать.

Никому ни слова об этом больше.

На каждом миллиметре заканчивается кровать,

И ты уезжаешь. Куда на этот раз – Чехия? Польша?

Какая мне разница. Орать на меня не смей.

И даже звонить не стоит – в танцующем жесте

Прими как данность: что только одной ей

Доступна опция гладить меня против шерсти.

2005

Уточки (мне 22)

Она сводит меня с ума.

Расстреливает из-под ресниц,

как из арбалета.

На каждой влажной выемке

глухой укус.

Культурного шока: оперы и балета

мало, чтобы играть в маркиз.

Она скоро войдет во вкус —

на брудершафт разделили

сухое и крепкое лето,

наматывая нерв на нерв

в кривую атласных бус.

Она убивает меня словами,

я лишь прикрываю живот,

не так уж больно согласная Н

в солнечное сплетение.

В немую гримасу сложился

греческий рот.

Прости, что не пригласила

на день рождения

2007

«я никогда тебя не прощу – это все…»

я никогда тебя не прощу – это всё,

что я знаю про будущее и нас.

Этой зимой я хотела быть карасем,

из которого выдирают снасть.

Нет ничего, что избавит меня от боли,

от неверия, ревности, в общем, забит багажник,

и это последний ненужный сезон контроля

за тем, что казалось важным.

В океане спокойно, и воет в ногах песок,

мой друг звонит мне по-нашему в восемь-меццо,

в окошке мелькают пальмы, а я носок

ищу под кроватью, никак не могу согреться.

Да, тут всё не так, по-другому совсем. Ну что ты,

это же тема для целой научной лекции —

тятя, наши сети притащат нам идиота

все равно – никуда не деться.

2010

«где-то возле шести облака утекают к западу…»

где-то возле шести облака утекают к западу,

я не спала: руками по воздуху шарила,

искала тебя, хотела тебе расшарить

и всему – заодно – голубому земному шару —

нежность внезапную

и с каждой минутой мне пишется все нежней:

ты спишь в проходной и, наверно, парадной зале,

на улице метлы пляшут, скрипят педали,

ну шесть же утра: лежали б себе и спали,

но город полон солнечных батарей

во сне мы смеялись, да так, что свело скулу,

что это значит – ответит мой внутренний сонник,

а он говорит: влезай-ка на подоконник,

открывай шпингалеты, впускай светлячков-разбойников

разбегаться по кухонному столу

2011

Сын

И нет, чтобы Он не нашел на меня ребра —

но окна открыты, грифель визглив и наточен.

Стоит закрыть глаза: прожигает точкой —

родинка где-то внутри твоего бедра.

Память такая стойкая: монохром.

Ты улыбаешься, вена скользит по горлу —

вдох или выдох. Вот мы идем по городу,

ты держишь шумные волосы надо лбом.

Здесь кислый привкус вина, сладкий шелест платья;

книжку читаем вслух до самого вечера.

Вот еще маленький шрам на твоем предплечье —

кажется, от ожога. Хочется целовать.

Вот пахнет солнцем, хлебом и ленью – сразу,

небо сжимается в спазмах грозы монотонной,

ступни твои растают в моих ладонях,

глаз не могу отвести от твоих коленей.

И глаз – от глаз.

И нет – так не может закончиться этот стаж:

рейсом на альбион, полароидной пленкой,

и моего ребра хватило бы на ребенка,

и твоего. Но мы вместе ему читали, и значит – наш.

2009

СПб

Таков мой город зимой:

острые словечки льда сломанного

на Обводном,

ругань ветра сиплого…

Не подскажете, как пройти в Капеллу?

Прямо, до поворота, а там —

налево. Спасибо!

С Невского —

два оборота кольца

до моего (маршрут от Новаторов).

А мне уже хрипло,

даже после глинтвейна,

И липкими лужами площади

испещрены, как экваторами.

Дама в метро в шубе каракулевой

заняла два