Автор неизвестен - Европейская поэзия XVII века Страница 48

АБРАГАМ А САНТА КЛАРА

Костылик, палочка, клюкаЛежат со мною рядом.Моя могила глубока,Темна и пахнет смрадом.Дожив до старости, увы,Я все познала сроки:Парик свалился с головыИ провалились щеки.То жгло кишки, то ныла грудь,То мучила простуда:И головы не повернуть,И горб, как у верблюда.Тьфу! Право, оторопь берет,Как вспомню гнусный кашель.Пуст, что кошель, беззубый рот.Чего он просит? Каши ль?Горбушку три часа жуешь,И то когда намочишь…Вот так-то в старости живешь,А умирать не хочешь!..Судьбе покорные во всем(«Си» жизнь сыграла в гамме),Мы в такт мелодии трясемСедыми головами.Но, ощутивши ледяной,Смертельный холод в теле,Мы, старики, любой ценойОтсрочить смерть хотели.Я стала господа молить,К нему вздымая руки:Не для того, чтоб жизнь продлить,—Из страха вечной муки!

Литавры бухают, и барабан рокочет,Труба не устает надсадно завывать.Кто дюжий меч вострит, кто с жаром саблю точит.Вот если бы князьям самим повоевать!Всех ненависть грызет и гложет, как вампир.Народ — убойный скот, а бойия — целый мир.

Под шлемом — голова. Грудь давит сталь кирасы.Железным пугалом стал ныне человек.Железом чванятся мальчишки-лоботрясы.В железе — старики… О, наш железный век!Не от того ль нас бьет господь кнутом железным,Что нас увещевать почел он бесполезным?!

По улицам ночным,По переулкам спящим —Четыре дурака —Мы инструменты тащим.

Почувствовав в грудиЛюбовную истому,Мы с музыкой своейБредем от дома к дому.

Едва взойдет луна,Мы серенаду грянем:Пиликаем, бренчим,Басим и барабаним.

«Прелестница, очнисьСкорее от дремоты!Здесь, под твоим окном,Мы разложили поты.

Ах, осчастливит насОдна твоя улыбка!» —Вздыхает барабан,Тихонько просит скрипка.

«Твой взгляд дороже всейНебесной благодати!» —Поет гобой д'амур,У лютни на подхвате.

«Мы будем здесь стоятьХоть до восхода солнца,Пока ты наконецНе выглянешь в оконце!

Все арии тогдаТебе споем мы хором,С закатываньем глаз,Со струнным перебором.

А коль ночной дозорПройдется по кварталу,Мы ноги пустим в ход,Чтоб шее не попало!

Вот так мы и живем,Шатаясь где придется,И пусть честной народНад дурнями смеется,

По улицам ночнымМы с музыкой кочуем,В надежде, что хоть разС тобой переночуем!»

ГАНС АСМАН АБШАТЦ

Немецкий дух подпал под гнет нововведений.Мы наряжаемся, мы ходим, пьем, едим,Фехтуем, странствуем, поем и говоримНа чужеземный лад… Взыскуешь восхвалений?Так подчинись во всем дурацкой новой модеИль будешь высмеян при всем честном народе.

Что стало с нравами, которые исконны?Усердье, преданность, честь немца — где они?Все это, говорят, не модно в наши дни.Все нынче новое: фасоны и законы.Устои рухнули. Забыто постоянство.И выскочки теснят старинное дворянство.

Презренье к старости… Зазнайство молодежи…Но голове моей любезна седина.Ведь чем древней вино, тем слаще вкус вина.Монета, чем древней, тем ей цена дороже.О нет, не торопись зачеркивать былое.Миг — и отцвел тюльпан. Сто лет цветет алоэ.

В полночный час, повитый тьмой,Тревога жжет рассудок мой.Что значит время: краткий век,В который втиснут человек?

Под гнетом дел, трудов, невзгодБывает день длинней, чем год.Недели страха!.. Скорби дни!..И все ж проходят и они.

Страшись! Коварен каждый час!Как скоро смерть настигнет насИ мы, покинув хрупкий дом,Навечно в вечность перейдем?

С восходом солнца — день встает,С заходом — вечер настает.Но как измерить долготуДня, что не канет в темноту?

Луной, чей путь определен,Год на недели разделен.Но сколько лет в себя вберетБессчетных лун круговорот?

Друг друга месяцы сменитьСпешат — и жизни тянут нить.Но вот один, подавшись вспять,Истек и начался опять.

Двенадцать месяцев пройдет,В году последний час пробьет.Но где, когда раздастся звон,Чтоб возвестить конец времен?

Всесильной мысли власть данаИзмерить глубь морского дна.Но как безмерное обнять,Непостижимое понять?

Труд проникает в недр нутро,Кристаллы взяв и серебро.В гор сердцевину путь прорыт,И только в вечность вход закрыт.

Что — время, жизнь? Лишь краткий час.Нещадно вечность гонит насИ заставляет перейтиТуда, где нет конца пути.

КВИРИНУС КУЛЬМАН

Вот оно: мрак, чад, бой, хлад, юг, восток, запад, север,Солнце, море, ветер, огонь иУжас: «Вдруг не помогут?!»На это: свет, синь, кровь, снег, зной, жар, прохлада, мороз,Сиянье, берег, затишье, пожар иГнусных издевок гогот.

Гнет, страх, крик «ах!», боль, вопль, яд, лесть, чернота коварства.Но будет: гнет свобода согнет, страх — в прах! Боль обезболь!Вот оно — от всех болезней лекарство!

Луна, огонь, алмаз, дым, овца, деревцо, аист, рыба.Кому ночь нужна, кому печь нужна, кому оправа, кому труба,Кому луг, кому сад, кому гнездо. Кто за озеро скажет спасибо!Хлебу нужен желудок,Мысли — рассудок.

Стрелок, человек, прилежанье, искусство, игра,Рот, корабль, принц, горе, месть, верность, стяжанье,Бог…Каждому нужно свое:

Цель, место для сна, поощренье, награда, добрая ссора,Поцелуй, возвращение в порт, трон, могила, убийство, любовь,Святая молитва…Что считается сильным, добрым, весомым, прямым, длинным,Белым, большим, одиноким,Что, как воздух, всесуще и высоко, как огонь,Не сойдется со слабым, злым, легким,Кривым и широким,Черным, маленьким, с цифрами «девять» и «три».И ни землю, ни воду они не приемлют!

Так, отвага, любовь, острословие, ум, слава, радость,Красота и веселье покинут тотчас же края,Где царят лицемерье, трусость, вражда,Тугодумье, глупость, бесславье и скука,Где уродство соседствует с тошнотворной тоской.

Все меняется в мире, все любит, и все ненавидит,Тот, кто это поймет, кто воочию это увидит,Тот узнает,Как род наш устроен людской.

И очертанье да воспримет плоть!В один народ сольются все народы.В своем единстве триедин господь.В зерне сокрыты триединства всходы.Во мне самом воссоздан сын господень,Пусть и у вас, в сердечной глубине,Он вызреет, прекрасен и свободен.Вы господа обрящете во мне.Не тысячу дробить на единицы,А в тысяче им воссоединиться!

Единой силой четырех ветровЕдинозвучье держится земное.В неисчислимом множестве миров —Чертеж еще несозданного мною.Мой разум размышленьем поглощен.Смысл величайших истин мне открылся.

В дыханье сына дух мой воплощен,Мной выплеснут, в любви он растворился.И означало это вознесеньеЛюдского рода вечное спасенье.

Обожествленный, днесь являюсь к вам.Я — господа вернейшее зерцало.Я — как перед падением Адам:В нем первое прозрение мерцало!Что света свет, светильник светел мой.И высшему добру во угожденье,Мой сын, вступив в единоборство с тьмой,Рождает свет, сам света порожденье.И, светоносным наделенный даром,Он огненным, отцовым пышет жаром.

Как знать, когда утратили меняНароды, распыленные Адамом?Но вас, от распыления храня,К себе зову и к общности тем самым.О вас печалясь, мы явились с сыномПроклятье, что на вас, перебороть.Да станет человечество единым!И очертанье да воспримет плоть!И в этом мы дотоле не смиримся,Пока во всех сердцах не воцаримся!

ГОТФРИД АРНОЛЬД