Федор Сологуб - Полное собрание стихотворений Страница 48

3(16) июля 1920

«Зеленые слова так ласковы, так радостны...»

Зеленые слова так ласковы, так радостны,Так сладостны,Как утренний весенний сон.

Лиловые слова так вкрадчиво-медлительны,Так утомительны,Как дальний предвечерний звон.

Румяные слова веселые, такие звонкие,Такие тонкие,Как на закате небосклон.

Пурпурные слова так пламенны, торжественны,Божественны,Как песни праздничные жен.

Лазурные слова прозрачные, высокие,Глубокие,Как сердцем чаемый полон.

Жемчужные слова пречистые, таинственны,Единственны,Как светлый Божеский закон.

А если нет у слов окраски,То это лишь пустые маски.Как ни блестят, как ни звучат,Но ничего не говорят.Для душ, стремящихсяРасторгнуть сонБезумно длящихсяВремен.

5(18) июля 1920

«Я совершил полет мой к небу...»

Я совершил полет мой к небу,Как дивный сокол, возлетел,И в очи пламенному Фебу,Дерзая пламенно, глядел.

Я на таинственной дорогеУвидел лики божества,И слушал в сладостной тревогеНеизъяснимые слова.

Семью увенчанный венцами,К земле опять вернулся я.Семью горящими сердцамиВещала людям речь моя.

Но люди темные в долине,Сыны безумные земли,В своей неправедной гордынеМеня безумным нарекли.

10(23) июля 1920 Княжнино

«Трое ко мне устремились...»

Трое ко мне устремились,Трое искали меня,Трое во мне закружились,Пламенной вьюгой звеня, —

Ветер, дающий дыханье,Молния, радость очей,Облачный гром, громыханьеВещих небесных речей.Вихорь, восставший из прахаВ устали томных дорог,Все наваждения страхаВ буйных тревогах я сжег.

В огненной страсти – услада,Небо – ликующий храм,Дни – сожигаемый ладан,Песня – живой фимиам.

11(24) июля 1920

«Под легким туманом долины...»

Под легким туманом долиныТеперь обращается в кого-то.Сладостней нет былины,Чем эта сказка заката.

Люди дневные, глядите же,Как мерцают золотые главы,В таинственный город КитежВ сиянии вечной славы.

Горестна для сердца утрата,Не хочет оно быть терпеливым,Но не умерло то, что когда-тоВерным воздвиглось порывом.

Стремитесь во мглистые дали,Не верьте, что время необратимо, —В томленьях творческой печалиМинувшее не проходит мимо.

В неисчислимых обителях БогаПространство и время безмерно.Не говорите, что сокровищ так много, —Там все сохранилося верно.

14(27) июля 1920 Княжнино

«Если замолкнет хотя на минуту...»

Если замолкнет хотя на минутуМилая песня моя,Я погружаюся в сонную смуту,Горек мне бред бытия.

Стонет душа, как в аду Евридика.Где же ты, где же, Орфей?Сумрачна Лета, и каркает дикоВорон зловещий над ней.

Все отгорело. Не надо, не надоЖизни и страсти земной!Есть Евридика одна лишь отрада,Жаждет услады одной.

Стройный напев, вдохновенные звукиТолько услышит она, —Пляшет, подъемля смятенные руки,Радостью упоена.

Вновь пробуждается юная силаЖить, ликовать и любить,Солнце дневное, ночные светилаС равным восторгом хвалить,

Знать, что вовеки светла и нетленнаСладкая прелесть любви.С песнею жизнь и легка и блаженна.Песня, ликуй и живи!

Милая песня любви и свободы,Песня цветущих полей,Лей на меня твои ясные воды,Лепетом звучным лелей!

2(15) августа 1920

Сонет

В. А. С<утугиной >

О Вера милая! Зачем ненужный стыдЕй точно клюквою советской щеки мажет?Ее и речь моя в толпу нагих ХаритХаритой новою вмешаться не отважит.

Она не холодна, как девственный гранит,Когда змея лукавств к ушам ее приляжет,Но знак таинственный застенчиво хранитИ ни за что его поэту не покажет.

А этот милый знак, он – надпись на стенеВеликим мастером воздвигнутого храма,И разгадать дано лишь Богу или мне,

Что им возвещено, комедия, иль драма,В чистилище ль зовет, иль увлекает в ад,Или избраннику вещает рай услал.

9(22) ноября 1920

«Если скажешь: – Упоенье...»

Если скажешь: – Упоеньеесть невиннее любви! —То поэта вдохновеньевдохновеньем не зови,

Солнцу дай другое имя,свет дневной считай за тьму,И тогда тебя, безумец,не прощу я, но пойму.

18 ноября (1 декабря) 1920

«Своей вины не отрицай...»

Своей вины не отрицайИ, вспоминая злую повестьБезумств кровавых, пробуждайЗаснувшую в оковах совесть.

Когда она в простых сердцах,Стеная тягостью, проснется,Какой неодолимый страхВ лукавствующих встрепенется!

Какие жалкие словаУслышим от того, кто нынеЛикует дерзко на вершине,Когда Россия чуть жива!

21 ноября (4 декабря) 1920

«Кто сложил куплеты...»

– Кто сложил куплеты? —– Так, один чудак. —– Пишут как поэты? —– Просто, натощак. —

– Разве утром только? —– Нет, и вечерком.Не дает нисколькоИм Ученый Дом.

– Вот и ходит вечноАвтор натощак,Но поет беспечно. —– Этакий чудак!

– И нигде не служит? —– Нет, он так живет.Никогда не тужит,Песенки поет.

– От веселых бреднейНе уйдет поэт.Даже в час последнийСложит он куплет.

– Скажет: «ОставляюСкучный кавардак,Всем того желаю». —– Этакий чудак! —

8(21) апреля 1921

«Топор широкий не отрубит...»

Топор широкий не отрубитЕго преступной головы,И слава про него затрубит,Но все дела его мертвы.

Эфесский храм, сожженный рано,В воспоминаньях вечно свят.Нетленно-юная ДианаНе помнит, кто был Герострат.

22 апреля 1921

«Где твои цветочки, милая весна?...»

Где твои цветочки, милая весна?– Для моих цветочков мне любовь нужна. —

Где твои улыбки, милая любовь?– Все мои улыбки захлестнула кровь.

27 апреля (10мая) 1921

«Душа моя без крыл...»

Душа моя без крылИз области могилНазад не прилетит,И там, где спит она,Водой полонена,Душа бессильно спит,И все вокруг, как сон,И чуть я оживленИгрою чуждых сил,И жизнь моя пуста, —Томленье у креста,Среди немых могил.

30 ноября (13 декабря) 1921

«Кинжал не нужен для того...»

Кинжал не нужен для того,Кто хочет умереть.Совсем не надо ничего,Чтобы дотла сгореть.

Созреешь к смерти, и придетСтремительный недуг,Тебя, как столб гнилой, качнет,И наземь рухнешь вдруг.

30 ноября (13 декабря) 1921

Колыбельная Насте

В мире нет желанной цели,Тяжки цепи бытия.Спи в подводной колыбели,Настя бедная моя.Вот окно мое высоко.Над тобою я стою.Снял я мантию пророка,И, как няня, я пою:Баю-баюшки-баю.Бай мой, бай, волшебник, бай,Настю тихо покачай.

В муках дни твои сгорели,И не спас тебя и я.Спи в подводной колыбели,Настя милая моя.Подняла над волей рокаВолю гордую свою.Спи спокойно, спи глубоко.Над тобою я пою:Баю-баюшки-баю.Бай мой, бай, кудесник, бай,Настю тихо покачай.Вспомни, звук моей свирелиБыл усладой бытия.Спи в подводной колыбели,Настя милая моя,До уставленного срокаСесть в подводную ладью,Унестись со мной высоко,И спою тебе в раю:Баю-баюшки-баю.Светозарный, Божий Май,Настю в светах покачай.

30 ноября (13 декабря) 1921 СПб. Улицы

«Жаждет сердце тишины...»

Жаждет сердце тишины,Сердце бедное, больное.Качая, уврачуюУсталое, больное.Забуду всю явь земную,Забуду земные сны,Качаясь на прибоеРокочущей волны.Сердце бедное, больное,Ты дождешься тишины.

9(22) декабря 1921

«Из низменных страстей, из гнусных утомлений...»

Из низменных страстей, из гнусных утомлений,Сплетенных жуткою и зыбкою игройНад ясной чистотой лазоревых ступеней,Над орошенною весеннею травой,

Возводит в темный час полуночных затменийОна, премудрая, пророчеств дивный строй:«Любовь и Смерть – одно. Любовью рай откройВ таинственном труде безмерных восхождений».

Поправши Смертью смерть, она тоску сожгла,Она меня зовет, любимая, – пришлаВ сияньи девственном лазури и эмали,

И с нею я войду в таинственный чертог,Восторгом озарив безмерности дорог,Где гаснут медленно томленья и печали.

13(26) апреля 1922