Иоганн Гёте - Фауст Страница 48

Тем временем Хирон быстро уносится.

Входи, смельчак! Ты мне приязнь внушил.Вот спуск в Олимпа недра к Персефоне.Она там в подземелье стережетГостей, как ты, непрощеный приход.Однажды, совершая беззаконье,Орфея тайно я сюда ввела.Кончай ловчей, чем он, свои дела.

Спускаются в глубину.

У верховьев Пенея как прежде

С камня бросимся в Пеней.Воду плеском рук запеним.Грусть людей разгоним пеньем,Чтоб жилось им веселей.Без воды была б напасть.К устью поплывем и вскореИгрищам в Эгейском мореШумно отдадимся всласть,

Землетрясение.

Но река надулась, сталаИ обратно побежала,Разливается, бурля,Грохот, гул, трещит земля.Из расселин валит дым.Страшно нам! Бежим, бежим!Край небезопасный бросьте,Следуйте за нами, гости!К морю, к дали голубой,Где сверкающий прибойНабегает, пеной брызжет,Отбегает, камни лижетИ где блещут две луны —С неба и из глубины.Там пловцов свободных взмахи,Здесь — землетрясенья страхи.Здравый смысл бежать велит,Местность ужасом грозит.

Ну-ка, плечи понатужу,Крякну, двину раз-другой,Высунусь в дыру наружу,Все подастся предо мной.

Как качает! Фу, как гадко!Ни покоя, ни порядка!То налево валит с ног,То кладет на правый бок.Как ни велика досада,Будем мы терпеть и ждать.Если б ад восстал, не надоМеста никогда менять.Что за выдавшийся сводЧудом из-под почвы прет?Это он, седоволосыйЗодчий острова Делоса,[169]Приподнявший вверх из водОстровок со дна морскогоЖенщине, рожать готовой,Для приюта от невзгод.Плотен, кряжист, коренаст,Как Атлант, наддаст, надавит,Сдвинет почвы целый пластИ его ребром поставит.Дно речное, хрящ, песокВзвалит вдруг на горб заплечный,Трещиной весь край приречныйРазорвавши поперек.От натуги став огромней,Шеей подперев гранит,Как со дна каменоломниОн из-под земли глядит.Дальше вылезть не дадим,Путь наружу преградим.

В конце концов признать пораМои труды, толчки и встряски.Без них могла ль земли кораТакой прекрасной быть, как в сказке?Где было б гор великолепье,Когда б я в недра их не влезИ на своей спине их цепиНе поднял в синеву небес?Свидетелями были предки,Хаос и Ночь, как я их тряс,Да и титаны-однолетки,Участники моих проказ.Нам были нипочем утесы.В своем задоре, силачи,Мы горы Пелион и ОссуПодбрасывали, как мячи.[170]А в довершение веселья,Повесы и озорники,Мы сверху на Парнас наделиДва пика те, как колпаки.Теперь там рощи Аполлона,Но я и Зевсу порадел,Подняв ему Олимп для тронаИ для его громов и стрел.И, вырвавшись рывком тяжелымИз бездн на шумный праздник ваш,В подарок бодрым новоселамЯ выворотил этот кряж.

Делом древности могли быПоказаться эти глыбы,Если б мы не убедились,Как их слой из почвы вылез.Вокруг нагроможденья свежих плитЗеленый лес разросся и шумит.Но вопреки сильнейшим потрясеньямМы, сфинксы, старых мест не переменим.

Посмотрите. В дыры, в щелиИскры золота засели.Муравьи, не проморгайте;Этот клад отковыряйте!

Где кручу горнуюРасперло сдвигом,Туда, проворные,Пуститесь мигом!Семьею бойкоюТащи находки,Пласты с прослойкоюИ самородки!С рассвета самогоДо поздней ночиРуду отламывай,Горнорабочий!В скале расколотойТолпою дружнойИщите золото!Земли не нужно!

Марш, марш! И золотистый крапСсыпайте здесь, у наших лап.Ведь нет запоров и ключейВернее грифовых когтей.

Вот и мы тут разместились,Стали на ноги, стоим,А откуда мы явились,Неизвестно нам самим.Для пристанища довольноМалой трещины в земле.Даст скала разлом продольный,Даст и карлика в скале.В этом каменном уступеОн и разведет семьюС карлицей своею вкупе,И не хуже, чем в раю.По случайности счастливойТут нашелся кров жилой.И восток и запад живыТолько матерью-землей.

Но если за ночь эта матьПлодит пигмеев род мизерный,То не откажется рожатьНас, самых маленьких, наверно.

С резвою прытьюМесто займите.Натиск мгновенныйСиле замена.Куйте в дни мираВойску секиры.Кузницы зданьеСтройте заране.

Род муравьиный,Вройся в глубины!Мало-помалуПлавьте металлы.Дактили крошки,Тонкие ножки,Стаскивай в кучиХворост и сучья!Жгите совместноУголь древесный.

Луки и стрелыВзявши, за дело!Бейте в заливахЦапель спесивыхШтурмом нежданнымВсех до одной!В шлеме с султаномНад головой.

Как быть? СпасеньяНет никакого.Мы роем руды,Из этой грудыКуются звеньяНам на оковы.До той минуты,Как, взяв преграды,Не сбросим путы,Мириться надо.

Крик убийц и жертв стенанье,Крыльев шумное ширяньеКатится из тростникаК нам сюда за облака!Цапли скопом перебиты,Кровью берега покрыты.Перья их и хохолкиУкрашают шишакиИзуверов и злодеев,Толстых и хромых пигмеев.Отзовитесь, журавли,За морями и вдали,Соберите ополченье,Преисполнясь духом мщенья.Ни пред чем не постоим!Смерть исчадьям воровским!

(С криком разлетаются.)

Ведьм севера смирять — одни безделки,А здесь я, право, не в своей тарелке.Насколько лучше Блоксбергская высь!Там ты свой брат, куда ни повернись.Свой Ильзенштейн там Ильза стережет,[173]На высоте своей нас Генрих ждет,И Храпуны шлют Эленду — деревнеЛет тысячу свой отзвук эха древний.Там прочно все, а тут того глядиПуть под тобой прогнется впереди.Шел, кажется, сейчас по ровной глади,Глядишь — гора образовалась сзади.Пусть не гора, бугор, но, став стеной,Преграда он меж сфинксами и мной.Огни костров горят. Пройдусь вдоль ряда,Приглянется компания, подсяду.Еще, заигрывая и дразня,Шалуньи вертятся вокруг меня.Ну что ж, пожалуйста. Я по привычкеНе откажусь от свеженькой клубнички.

Живее, живо!То приближаясь,То удаляясьТолпой болтливой!Ах, как потешно,Что в виде карыЛюбезник старыйЗа нами, грешный,Трусит поспешно!О волокита!О сердцеед!Ногой разбитойВлача копыто,Хромает вслед.

Мужчины-дурни, род упрямый,Посмешища со дня Адама!Вы, и состарившись весьма,Не прибавляете ума.Проверено на деле всеми,Что бабы — порченое племя.Все сделано, все из прикрас,Стан сужен, растопырен таз.Доказывать, однако, надо ль,Что сами пуститесь вы в пляс,Едва засвищет эта падаль?

Он стал, обдумывает, ждет.Приблизимся, а то уйдет.

Решительней! Без остановок!Раздумывать в мои лета!Быть только чертом без чертовокНе стоило бы ни черта.

К молодцу приблизим лица.Он к одной из нас, сестрицы,Нежностью воспламенится.

При неполном освещеньеВсе вы просто восхищенье.Говорю не в осужденье.

Здравствуйте! Я той же мастиИ в игре приму участье.

Ты — лишняя, да и урод,И нам испортишь хоровод.

Я тетушка твоя ЭмпузаС ослиною ногой кургузой.Хотя ты с конскою ногой,Привет тебе, племянник мой.

От всех в чужом краю скрываясь,На родственников натыкаюсь.Что Гарц, что Греция, — меняВезде преследует родня.

Я превращаться мастерица,И я сегодня в честь твою,Чтоб к родственнику подольститься,С ослиной головой стою.

Хотя фамильное родствоТут ценят более всего,Я отрекаюсь самочинноОт тетки с головой ослиной.

Уродину ты эту брось!Она — страшилище округи.Все, что есть милого, в испугеБежит, рассеиваясь врозь.

Однако вы и сами, дивы,Так подозрительно смазливы!Что, ежели румянцем щекПрикрыт какой-нибудь порок?

Смелее! Выбирай! Нас много.Отважься, подойди, потрогай,Лови счастливый миг, храбрец!Не дорожись, к чему волынка?Ты тоже, знаешь, не картинка,А держишься грозой сердец.Приблизься, и под платьем бальнымБез масок, в виде натуральномРассмотришь всех нас наконец.

К красивейшей подъеду храбро.

(Обнимая ее.)