Иоганн Гёте - Фауст Страница 47

(Посмотрев на сфинксов.)

Пред ними некогда стоял Эдип.

(Посмотрев на сирен.)

От этих Одиссей чуть не погиб,В пеньковых путах корчась.

(Посмотрев на муравьев.)

МуравьямиРедчайший в мире клад зарыт был в яме.

(Посмотрев на графов.)

Тот клад вот эти грифы стерегли.В какой величественной панорамеБылое подымается вдали!

Ты прежде плюнул бы на этот сброд,А ныне видишь тут родной свой угол.Кто поиски возлюбленной ведет,Тот радуется виду встречных пугал.

Вы, с женщинами сходные на глаз,Не видел ли Елены кто из вас?

Наш род до дней Елены не восходит.Убил последних бабок Геркулес.Спроси Хирона.[161] Он в округе бродит,Ступай к нему скорей наперерез.

Можем быть и мы полезны.К нам заехав на привал,Некогда Улисс любезныйМного нам порассказал.Из услышанных историйМы б не скрыли ничего,Если бы ты для тогоПеребрался к нам на взморье.

Гость, не поддавайся лжиИ обманщицам отпетым!Как Улисс, себя свяжи,Но не пенью, а советом;Отыщи Хирона. ОнВ эти тайны посвящен.

Фауст удаляется.

Кто это, каркая сурово,Летит с такою быстротой,Что никакому птицеловуВ ту кучу не попасть стрелой?

Стремительнее стрел Алкида,[162]И зимних бурь, и птичьих стайНад нами мчатся стимфалиды,[163]Безвреден их вороний грай.Их клювы хищно крючковаты,А лапы словно у гусей.Они нам родственники, сваты,И к нам летят станицей всей.

А это что за свист злодейский?

Пусть эти гады не страшат —То головы змеи Лернейской,[164]Хоть много лет тому назадМечом отнятые от торса,По старой памяти шипят.Во что глазами ты уперся?Куда кидаешь нежный взгляд?Там — ламии,[165] там привиденья.Не пяль глаза в том направленье,А то ведь сам не будешь рад,Свернешь, оглядываясь, шею.А впрочем, я держать не смею,Ступай к ним, окунись в разврат.Они развязные особы,Со льстивым ртом и медным лбом,И, как Сатаровы зазнобы,Повсюду лезут напролом.

Но я, вернувшись, сфинксов здесь застану?

О да, конечно! Отправляйся к ним.Мы, родом из Египта, невозбранноУже тысячелетьями царимИ высимся для вас подобьем вех,Чтоб направлять луны и солнца бег.[166]Мы сидим у пирамид,Как судилище народов,В годы мира, войн, походов,Сохраняя тот же вид.

У нижнего Пенея

Пеней, окруженный ручьями и нимфами.

Зашурши, камыш! Мне дорогТихий тростниковый шорох.Тополь, всколыхнись лениво,Содрогнись листвою, ива,И тогда я вновь усну.Отзвук страшного чего-то,Бури иль переворота,Разогнал мою дремоту,Хоть и клонит вновь ко сну.

С видимостью как бороться?Как мне слух от вод отвлечь?В рокоте их раздаетсяЧеловеческая речь!За ветвями — шуры-мурыВолн и ветра-балагура.

Всего будет лучше,Когда постепенноВ тени ты растянешьУсталые члены.Такого покояВсегда ты лишен,А мы б тебе пеньемНавеяли сон.

Ведь я не сплю, я наявуТех женщин вижу в отдаленье.И все ж они как в сновиденье,И я боюсь, что сон прерву.Как мне знакомо их явленье!Я точно видел их в былом!Со всех сторон через осокуСтекаются ручьи притокаВ один, удобный для купанья,Глубокий, чистый водоем.В нем, отражаемая влагой,Стоит и плавает ватагаКупальщиц, царственных собой.Они разбрасывают брызги,И слышны плеск, и смех, и взвизгиВеселой битвы водяной.Достаточно мила картина.Зачем же я ее покину?Но ненасытен взор живойИ рвется дальше, под защитуКустарника, в котором скрытаЦарица за густой листвой.

Вдруг, о прелесть! ГорделивоЛебеди плывут, заливаЯсности не колыхнув.Их скольженье — нежно, плавно,И у каждого державныШея, голова и клюв.Но один, всю эту стаюСмелостью опережая,Круто выгибает грудь,Шумно раздувает перьяИ к святилища преддверьюПрямо пролагает путь.Другие плавают в затонеИли бросаются в погонюЗа девушками всей толпой,И, госпожу забыв, служанкиВ испуге прячутся, беглянки,Всецело заняты собой.

Приложите ухо всеЗдесь к земле, травой покрытой,Слышу на речной косеОтзвук конского копыта.Знать бы только, кто так скор,Что летит во весь опор?

Кажется, земля трясетсяПод галопом иноходца,Не верю самСвоим глазам!Какая встреча!Чем я отвечу?Искусный, пылкий всадник мчит.С конем он неразрывно слит.О конь и получеловек,Все, все сказал мне твой разбег.Тобою может быть одинФилиры знаменитый сын.[167]Стой, стой, Хирон, и отзовись!

Ну, что тебе?

Остановись!

Я мчусь без устали.

Постой.Тогда возьми меня с собой.

Садись. Начни свои расспросы.Куда тебе? Тебя б я могПеренести через потокС крутого этого откоса.

Мне все равно. Я — твой навекДолжник, великий человек,Взрастивший целый род героевДостоинством своих устоев,Круг аргонавтов, с прочей всейСемьей больших богатырей.

Не говори о воспитанье.Была Паллада скверной няней.Живут, урокам вопреки,Своим умом ученики.

Тогда приветствую врача,Который, всякий вред леча,Все травы изучил на светеИ сам еще во всем расцвете.

Да, в старину, признаюсь сам,Умел я врачевать раненья,Но я теперь свое уменьеОставил бабкам и попам.

Как человек большой, ты скромноУвиливаешь от похвал,Как будто сам ты слишком мал,А подвиги других огромны.

А ты мне льстишь, как все льстецы,Втираясь в хаты и дворцы.

Но согласись: ты жил со всеми,Которых выдвинуло время,И прожил жизнь, как полубог.Всех испытавши камнем пробным,Кого б из них назвать ты могДостойным самым и способным?

Из аргонавтов был любойБогатырем на свой покрой.Чего одним недоставало,То доблесть прочих возмещала.Красавцам Диоскурам в дарДостался юношеский жар.Решимость с остротою взглядаСоединяли Бореады.Умом, советом брал Язон,Поклонницами окружен.Когда Орфей играл на лире,Дышалось всем и пелось шире.И днем и ночью меж зыбейКормилом управлял Линкей.В опасность дружно все бросались,И все друг другом восхищались.

Про Геркулеса ты забыл.

Ты боль мою разбередил.Я не видал богов. АресаНе видел, Феба и Гермеса,Когда моим земным очамПредстал приравненный к богам.Он явно сыном был монаршим.Пленительный и молодой,Смирялся он пред братом старшимИ лучших женщин был слугой.Уж не родит такого ГеяИ Геба ввысь не унесет.Ни статуи, ни эпопеиНейдут в сравненье с ним в расчет.

Да, он у всех выходит хуже,Чем у тебя. Не откажиИ после слов о лучшем мужеО лучшей женщине скажи.

Ничтожна женщин красота,Безжизненная зачастую.Воистину прекрасна та,Что и приветлива, чаруя.Живая грация мила,Неотразима, не надменна,Такою именно была,Когда я вез ее, Елена.

Ты вез ее?

Да, на загривке.

И я на этой же спине!Ах, сведений твоих обрывкиВсю голову вскружили мне!

Она, вскочив, взялась за гриву,Как ты. За прядь моих волос.

Я вне себя! О, я счастливый!Я весь теряюсь в вихре грез!Я посвятил ей все порывы!Куда же ты Елену вез?

Отвечу на вопрос сейчас,В те дни похитили Елену.Два Диоскура в тот же часСпасли свою сестру из плена.Но похитители, озлясьНа дерзость нашего налета,Пустились за беглянкой вслед.Мы взяли вбок у поворота,Решивши уходить от бедЧрез Элевзинские болота.И братья перешли их вброд,Я ж переплыл с живою ношей.И, наземь спрыгнув на бегуИ ручкой гриву мне ероша,Она была на берегуТак хороша, так молода,И старику на загляденье!

Ей шел десятый год?

ГодаЕе — ученых измышленье.Мифическая героиня —Лицо без возрастных примет.Поэт дает без точных линийЕе расплывчатый портрет.Еще до совершеннолетьяУ ней поклонников орда.Когда она уже седа,То и тогда еще в расцвете.Не оставляя в ней следа,Всю жизнь, сквозь все метаморфозы,Грозят ей свадьбы и увозы.Поэту время не указ.

Она и не пример для нас.Ведь удалось Ахиллу в Ферах,Как, верно, ведомо тебе,С ней жить вне наших рамок серых,Вне времени, назло судьбе!Неужто я ее одну,Божественную, молодую,Как я ее себе рисую,Всей страстью к жизни не верну?Ее ты видел в старину,А я лишь поутру сегодня,И я тоскую безысходной,Чем ты. Я дня не протяну.

Пришлец! Наверно, твой влюбленный пылСреди людей считается законным,Но духи держатся иных мерил,И мне ты кажешься умалишенным.Ты вовремя нас, к счастью, посетил,Я в эту ночь, долину обегая,Дочь Эскулапа, Манто, посещаю.Она отцу в тиши моленья шлет,Чтоб обуздал врачей он и безвинноИм больше не давал морить народУсердием во славу медицины.Хочу, чтоб ты немного погостилУ Манто, самой милой из сивилл.Лечись травой под бабки руководствомИ навсегда покончишь с сумасбродством.

Лечиться, чтоб огонь во мне потух?Чтоб стал я рассудителен и сух?

Не отвергай спасительного зелья.Слезай скорее наземь. Мы у цели.

Куда через ручьи и мимо скалВо мраке ночи ты меня примчал?

Олимп налево и Пеней направо.Здесь Греция и Рим решали спор,[168]Чьей будет необъятная держава,Теряющаяся в песках средь гор.И царь бежал, а победил народ.Теперь взгляни. Безмолвием волнуя,Пред нами древний храм стоит вплотную,Лучам луны распахивая вход.

Чу! Не копыта ли коняГремят на мраморном пороге?Не вы ли навестить меняПожаловали, полубога?

Да, это мы перед тобой.Глаза пошире лишь открой!

Добро пожаловать. Ты подоспел?

Да, это я. Твой храм, как прежде, цел?

Как видишь, цел. А ты, как прежде, рыщешь?

Ты неподвижности для счастья ищешь,А я для удовольствия кружу.

Да, время мчит, я ж в стороне сижу.А это кто?

Ночное колдовствоВолной прибило к берегу его.Несчастный помешался на Елене.Он ищет здесь ее, а как найти,Для этого не ведает пути.Больной нуждается в твоем леченье.

Кто хочет невозможного, мне мил.

Тем временем Хирон быстро уносится.