Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи Страница 5

128

И все заговорили вдруг,Чтоб слышать хоть единый звукВ молчанье мертвых вод!Горячий медный небосклон

Струит тяжелый зной.Над мачтойСолнце все в крови,С луну величиной.

И не плеснет равнина вод,Небес не дрогнет лик.Иль нарисован океанИ нарисован бриг?

Кругом вода, но как трещитОт сухости доска!Кругом вода, но не испитьНи капли, ни глотка.

И мнится, море стало гнить, —О Боже, быть беде!Ползли, росли, сплетясь в клубки,Слипались в комья слизняки

На слизистой воде.Виясь, крутясь, кругом зажгласьОгнями смерти мгла.Вода — бела, желта, красна,

129

Как масло в лампе колдуна,Пылала и цвела.И Дух, преследовавший нас,Являлся нам во сне.

Из царства льдов за нами плылОн в синей глубине.И каждый смотрит на меня,Но каждый — словно труп.

Язык, распухший и сухой,Свисает с черных губ.И каждый взгляд меня клянет.Хотя молчат уста,

И мертвыйАльбатрос на мнеВисит взамен креста.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Пришли дурные дни. ГортаньСуха. И тьма в глазах.Дурные дни! Дурные дни!Какая тьма в глазах!Но вдруг я что-то на зареЗаметил в небесах.Сперва казалось — там пятноИль сгусток мглы морской.Нет, не пятно, не мгла — предмет,Предмет ли? Но какой?

130

Пятно? Туман. Иль парус? —Нет! Но близится, плывет.Ни дать ни взять, играет эльф,Ныряет, петли вьет.

Из наших черных губ ни крик,Ни смех не вырвался в тот миг,Был нем во рту и мой язык,Лишь искривился рот.

Тогда я палец прокусил,Я кровью горло оросил,Я крикнул из последних сил:"Корабль! Корабль идет!"

Они глядят, но пуст их взгляд,Их губы черные молчат,Но я услышан был,И словно луч из туч блеснул,

И каждый глубоко вздохнул,Как будто пил он, пил…"Друзья (кричал я) чей-то барк!Мы будем спасены!"

Но он идет, и поднят киль,Хотя кругом на сотни мильНи ветра, ни волны.На западе пылал закатКроваво-золотой.

131

Пылало Солнце — красный кругНад красною водой,И странен черный призрак былМеж небом и водой.

И вдруг (Господь, Господь, внемли!)По Солнцу прутья поползлиРешеткой, и на миг Как бы к тюремному окну,Готовый кануть в глубину,

Припал горящий лик.Плывет! (бледнея, думал я)Ведь это чудеса!Там блещет паутинок сеть —Неужто паруса?

И что там за решетка вдругЗамглила Солнца свет?Иль это корабля скелет?А что ж матросов нет?

Там только Женщина одна.То Смерть! И рядом с ней Лругая.Та еще страшней,Еще костлявей и бледней —Иль тоже Смерть она?

Кровавый рот, незрячий взгляд,Но космы золотом горят.

132

Пылало Солнце — красный кругНад красною водой,И странен черный призрак былМеж небом и водой.

И вдруг (Господь, Господь, внемли!)По Солнцу прутья поползлиРешеткой, и на миг Как бы к тюремному окну,Готовый кануть в глубину,Припал горяший лик.

Плывет! (бледнея, думал я)Ведь это чудеса!Там блещет паутинок сеть —Неужто паруса?

И что там за решетка вдругЗамглила Солнца свет?Иль это корабля скелет?А что ж матросов нет?

Там только Женщина одна.То Смерть! И рядом с ней Другая.Та еще страшней,Еще костлявей и бледней —Иль тоже Смерть она?

Кровавый рот, незрячий взгляд,Но космы золотом горят.

132

Как известь — кожи цвет.То Жизнь-и-в-Смерти, да, она!Ужасный гость в ночи без сна,Кровь леденящий бред.

Барк приближался.Смерть и СмертьИграли в кости, сев на жердь.Их ясно видел я.И с хохотом вскричала та, Чьи красны, точно кровь, уста:"Моя взяла, моя!"

Погасло Солнце, — в тот же мигСменился тьмою свет.Уплыл корабль, и лишь волнаШумела грозно вслед.

И мы глядим, и страх в очах,И нам сердца сжимает страх,И бледен рулевой.И тьма, и плещут паруса,И звучно каплет с них роса,Но вот с востока разлилсяОттенок золотой,И Месяц встал из облаковС одной звездой между рогов,Зеленою звездой.

133

И друг за другом все вокругКо мне оборотились вдругВ ужасной тишине,И выражал немой укор

Их полный муки тусклый взор,Остановись на мне.Их было двести.И без слов Упал один, другой…

И падающей глины стукНапомнил их паденья звук,Короткий и глухой.И двести душ из тел ушли —

В предел добра иль зла?Со свистом, как моя стрела,Тяжелый воздух рассеклиНезримые крыла".

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

"Пусти, Моряк! Страшна твояИссохшая рука.Твой мрачен взор, твой лик темнейПрибрежного песка.

Боюсь твоих костлявых рук,Твоих горящих глаз!""Не бойся, Брачный Гость, — увы!Я выжил в страшный час.

134

Один, один, всегда один,Один и день и ночь!И бог не внял моим мольбам,Не захотел помочь!

Две сотни жизнейСмерть взяла,Оборвала их нить,А черви, слизни — все живут,И я обязан жить!

Взгляну ли в море — вижу гнильИ отвращаю взгляд.Смотрю на свой гниющий бриг —Но трупы вкруг лежат.

На небеса гляжу, но нетМолитвы на устах.Иссохло сердце, как в степяхСожженный Солнцем прах.

Заснуть хочу, но страшный грузМне на зеницы лег:Вся ширь небес и глубь морейИх давит тяжестью своей,И мертвецы — у ног!

На лицах смертный пот блестел,Но тлен не тронул тел.

135

Как в смертный час, лишьГнев из глаз В глаза мои глядел.Страшись проклятья сироты —Святого ввергнет в ад!

Но верь, проклятье мертвых глазУжасней во сто крат:Семь суток смерть я в них читалИ не был смертью взят!

А Месяц яркий плыл меж темВ глубокой синеве,И рядом с ним плыла звезда,А может быть, и две.

Блестела в их лучах вода,Как в инее — поля.Но, красных отсветов полна,Напоминала кровь волнаВ тени от корабля.

А там, за тенью корабля,Морских я видел змей.Они вздымались, как цветы,И загорались их следыМильонами огней.

136

Везде, где не ложилась тень,Их различал мой взор.Сверкал в воде и над водойИх черный, синий, золотойИ розовый узор.

О, счастье жить и видеть мир —То выразить нет сил!Я ключ в пустыне увидал —И жизнь благословил.

Я милость неба увидал —И жизнь благословил.И бремя сбросила душа,

Молитву я вознес,И в тот же миг с меня упалВ пучину Альбатрос.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

О, сон, о, благодатный сон!Он всякой твари мил. Тебе,Пречистая, хвала,Ты людям сладкий сон дала,И сон меня сморил.

Мне снилось, что слабеет зной,Замглился небосводИ в бочках плещется вода.Проснулся — дождь идет.

137