Эдуард Асадов - Судьбы и сердца (стихотворения) Страница 5

24 декабря 1999 г.

Москва

Высокая боль

Была одной шестою по размерамИ первой, может статься, по уму!А стала чуть не сотой, жалко-серойИ не хозяйкой в собственном дому.

Так как случилось? Что тебя скрутило?Кто в злобе вырвал перья у орла?!Была ль в тебе не считанная сила?О, господи! Да как еще была!

Что нас сгубило в прежние года?Доверчивость высокая, прекраснаяИ, вместе с тем, трагически-ужаснаяРоссии «Ахиллесова пята!»

Ты верила конгрессам, диссидентам,Дипловкачам различной крутизны,А у себя – бездарным президентам,Трусливым и коварным президентам,Предателям народа и страны!

Так что ж отныне: сдаться и молчать?И ждать то унижений, то расправыСтране, стяжавшей столько гордой славы,Которую вовек не сосчитать!

И нынче днями, черными, несытнымиМы скажем твердо, с бровью сдвинув бровь:«Не станем мы скотами первобытнымиДа и в рабов не превратимся вновь!»

Вы видели картину, где в медведяВцепилась свора яростных собак?!Страна моя! Ну разве же не такВраги свои и всякий пришлый врагВпились в тебя, мечтая о победе?!

Восстань же от мучительного снаИ сбрось их к черту, разминая плечи!И снова к правде, к радости навстречуПрошу, молю: шагни, моя страна!

7 июля 1999 г.

Красновидово

Цветочный роман

Как-то раз на веселом апрельском рассвете,Пряча в сердце стесненье и светлый пыл,Он принес ей подснежников нежный букетикИ за это признательность заслужил.

А потом под стозвонное птичье пенье,Вскинув в мае как стяг, голубой рассвет,Он принес ей громадный букет сирени,И она улыбнулась ему в ответ.

А в июне, сквозь грохот веселых гроз,То смущенно, то радостно-окрыленноОн вручил ей букет из пунцовых роз,И она улыбнулась почти влюбленно.

А в июльскую пору цветов и злаков,Когда душу пьянил соловьиный бред,Он принес ей букет из гвоздик и маков,И она покраснела как маков цвет...

Август – жатва эмоций для всех влюбленных,Все, что есть – получай! Не робей, не жди!И, увидев горячий костер пионов,Она, всхлипнув, прижала букет к груди!

В сентябре уже сыплются листья с кленов,Только чувства всё радостней, как на грех!И, под праздник симфонии астр влюбленных,Она тихо сказала: «Ты лучше всех!»

Вот и осень. И негде уже согреться...Голый сад отвечает холодным эхом...И тогда он вручил ей навеки сердце!И она засмеялась счастливым смехом...

И сказала взволнованно и сердечно:«Знай, я буду тебя до конца любить!И у нас будет счастье с тобою вечно!Но цветы всё равно продолжай дарить...»

6 декабря 1999 г.

Москва

Трусиха

Шар луны под звездным абажуромОзарял уснувший городок.Шли, смеясь, по набережной хмуройПарень со спортивною фигуройИ девчонка – хрупкий стебелек.

Видно, распалясь от разговора,Парень между прочим рассказал,Как однажды в бурю ради спораОн морской залив переплывал.

Как боролся с дьявольским теченьем,Как швыряла молнии гроза.И она смотрела с восхищеньемВ смелые горячие глаза...

А потом, вздохнув, сказала тихо:– Я бы там от страха умерла.Знаешь, я ужасная трусиха,Ни за что б в грозу не поплыла!

Парень улыбнулся снисходительно,Притянул девчонку не спешаИ сказал: – Ты просто восхитительна,Ах ты, воробьиная душа!

Подбородок пальцем ей приподнялИ поцеловал. Качался мост,Ветер пел... И для нее сегодняМир был сплошь из музыки и звезд!

Так в ночи по набережной хмуройШли вдвоем сквозь спящий городокПарень со спортивною фигуройИ девчонка – хрупкий стебелек.

А когда, пройдя полоску света,В тень акаций дремлющих вошли,Два плечистых темных силуэтаВыросли вдруг как из-под земли.

Первый хрипло буркнул: – стоп, цыпленки!Путь закрыт, и никаких гвоздей!Кольца, серьги, часики, деньжонки —Все, что есть, на бочку, и живей!

А второй, пуская дым в усы,Наблюдал, как, от волненья бурый,Парень со спортивною фигуройСтал, спеша, отстегивать часы.

И, довольный, видимо, успехом,Рыжеусый хмыкнул: – Эй, коза!Что надулась?! – И берет со смехомНатянул девчонке на глаза.

Дальше было все, как взрыв гранаты:Девушка беретик сорвалаИ словами: – Мразь! Фашист проклятый! —Как огнем, детину обожгла.

– Наглостью пугаешь? Врешь, подонок!Ты же враг! Ты жизнь людскую пьешь! —Голос рвется, яростен и звонок:– Нож в кармане? Мне плевать на нож!

За убийство «стенка» ожидает.Ну а коль от раны упаду,То запомни: выживу, узнаю!Где б ты ни был – все равно найду!

И глаза в глаза взглянула твердо.Тот смешался: – Ладно... Тише, гром... —А второй промямлил: – Ну их к черту! —И фигуры скрылись за углом.

Лунный диск, на млечную дорогуВыбравшись, шагал наискосокИ смотрел задумчиво и строгоСверху вниз на спящий городок.

Где без слов по набережной хмуройШли, чуть слышно гравием шурша,Парень со спортивною фигуройИ девчонка – «слабая натура»,«Трус» и «воробьиная душа».

1963 г.

О мнимой и подлинной дружбе

Я слышу вновь друзей предательский привет.

Когда тучи в прошлые годаДни мои ничем не омрачали,О, как ваши голоса звучалиО любви и дружбе навсегда!

И, когда за дружеским столом,Бахус нам подмигивал в бокале,Как же вы надежно обещалиПодпереть при трудностях плечом!

Ах, друзья мои литературные!Как мы славно дружбою сошлись!Только жаль, что речи ваши бурные,А точнее, попросту дежурные,Кончились, едва лишь начались...

И когда вдруг над моею крышейБеспощадно грянула гроза,Что ж вы все попрятались, как мыши?Впрочем, хуже: даже мыши тише,Спрятав в телевизоры глаза...

Только трудно мы и раньше жили:Не давая на покой ни дня,Помните, как яростно бранилиКритиканы разные меня?!

Не хочу вынашивать обиду,Только как я ждал в дыму страстей,Чтоб хоть кто-то из моих друзейВзял и встал бы на мою защиту!

Если ж скажут мне, что так вот житьМир привык и спорить тут напрасно,Я бы согласился, может быть,Говорить – не делать. Это – ясно!

И чудес я, право бы, не ждал.Может, впрямь вот так живут повсюду?Только чудо, подлинное чудоЯ нашел, открыл и повстречал!

Без расчета, выгоды и службы,Без высоких и ненужных фраз,Чудо самой настоящей дружбы,Что прочней, чем сталь или алмаз!

Вроде бы почти обыкновенные,Без имен, прославленных в веках,Косточка армейская: военные,Только в смысле ценности – бесценные,С красотою в душах и сердцах!

Ну а чтоб избегнуть повторенияВ светлой благодарности своей,Я скажу, что, полный озарения,Я уж написал стихотворениеИ назвал: «Сердца моих друзей».

Ну а чтоб вовеки не пропалаСкромность с удивительной душой,Вот они – четыре генерала,Те, что в бедах всякого накалаКак четыре брата за спиной:

Виктор Чибисов, Юрий Коровенко,Александр Горячевский и Борис Сергеев...

А пою сейчас я строки этиКак певец взволнованно с листа.Вновь и вновь затем, чтоб на планетеНикогда не гасла красота!

Чтобы, встретя в трудную годинуКто-то в жизни друга своего,Помнил бы, что горькая кручина,Не щадя ни возраста, ни чина,Может больно клюнуть и его!

Так-то вот, друзья литературные!Нет, не все, конечно же, не все.А лишь те, простите, только те,Чьи сердца изменчиво-дежурные.

Жизнь не вечно светит, как звезда.А порою жжет, как черный пламень.И, коль грянет где-нибудь беда,Я прошу вас: сердцем никогда,Никогда не превращаться в камень!

6 июня 1999 г.

Сердца моих друзей

Виктору Чибисову,

Александру Горячевскому,

Борису Сергееву,

Юрию Коровенко

Пришли друзья. Опять друзья пришли!Ну как же это славно получается:Вот в жизни что-то горькое случается,И вдруг – они! Ну как из-под земли!

Четыре честно-искренние взора,Четыре сердца, полные огня.Четыре благородных мушкетера,Четыре веры в дружбу и в меня!

Меня обидел горько человек,В которого я верил бесконечно.Но там, где дружба вспыхнула сердечно,Любые беды – это не навек!

И вот стоят четыре генерала,Готовые и в воду, и в огонь!Попробуй, подлость, подкрадись и тронь,И гнев в четыре вскинется кинжала.

Их жизнь суровей всякой строгой повести.Любая низость – прячься и беги!Перед тобой четыре друга совестиИ всякой лжи четырежды враги!

Пусть сыплет зло без счета горсти соли,Но если рядом четверо друзейИ если вместе тут четыре воли,То, значит, сердце вчетверо сильней!

И не свалюсь я под любою ношею,Когда на всех и радость, и беда.Спасибо вам за все, мои хорошие!И дай же бог вам счастья навсегда!

7 апреля 1997 г.