Жан де Лафонтен - Лисица и виноград (сборник) Страница 5

Волк и Ягненок

Перевод И. Крылова

У сильного всегда бессильный виноват:    Тому в Истории мы тьму примеров слышим,        Но мы Истории не пишем;А вот о том как в Баснях говорят.Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться;        И надобно ж беде случиться,Что около тех мест голодный рыскал Волк.Ягненка видит он, на добычу стремится;Но, делу дать хотя законный вид и толк,Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом        Здесь чистое мутить питье                            Мое            С песком и с илом?                За дерзость такову                Я голову с тебя сорву».        «Когда светлейший Волк позволит,        Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью        От Светлости его шагов я на сто пью;        И гневаться напрасно он изволит:        Питья мутить ему никак я не могу».                «Поэтому я лгу!Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!Да помнится, что ты еще в запрошлом лете        Мне здесь же как-то нагрубил:        Я этого, приятель, не забыл!»«Помилуй, мне еще и от роду нет году», –Ягненок говорит. «Так это был твой брат». –«Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сватИ, словом, кто-нибудь из вашего же роду.        Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,            Вы все мне зла хотитеИ, если можете, то мне всегда вредите,Но я с тобой за их разведаюсь грехи». –«Ах, я чем виноват?» – «Молчи! устал я слушать,Досуг мне разбирать вины твои, щенок!Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».Сказал – и в темный лес Ягненка поволок.

Человек и его Изображение

Перевод О. Чюминой

Герцогу де Ларошфуко

Жил некто; сам себя любя,   И без соперников, на диво       Считал красавцем он себя,   Найдя, что зеркала показывают криво.       И счастлив был, гордясь собой,       Он в заблуждении упрямом.   Представлены услужливой судьбой,   Советники, столь дорогие дамам,Напрасно перед ним являлися гурьбой.Повсюду зеркала: в окне у фабрикантов,       На поясе у модниц и у франтов,   Во всех домах! И вот, страшась зеркал,Что делает Нарцисс? – бежит в уединенье.   Но там ручей прозрачный протекал.       Разгневанный, в недоуменье,       В струях свое он видит отраженье       И прочь бежит от светлого ручья,           Но сожаленье затая:Настолько тот ручей заманчив и прекрасен.       Смысл этой басни очень ясен:Тот, кто в себя без памяти влюблен, –       Души подобье нашей он,   А зеркала – чужие заблужденья;   Нам образ наш являют зеркала       В правдивом воспроизведенье.           Ручей же, чья вода светла, –           Составленное в назиданьеПолезных «правил» мудрое собранье.

Стоглавый и стохвостый Драконы

Перевод О. Чюминой

У императора посланник падишаха    (Гласит предание) держал себя без страха,И силы сравнивал обеих их держав.Тут немец вымолвил, слова его прервав:        – У князя нашего есть многие вассалы,        Владенья чьи воистину не малы,И каждый, в силу данных прав,        Своею властию, на помощь господинуСпособен выставить наемную дружину.        Но рассудительно сказал ему чауш:[1]– Я знаю, кто и сколько душЗдесь может выставить, и это очень живо            Напоминает мне рассказ,        В котором все хоть странно, но правдиво.            Из-за ограды как-то раз        Дракон предстал мне стоголовый,            На жертву броситься готовый.        Смертельным ужасом томим,Я чувствовал, что кровь моя застыла в жилах;            Но страхом я отделался одним:        Достать меня он был не в силах.Об этом думал я, когда Дракон другой –Стохвостый, но зато с одною головой,        Явился мне. Затрепетал я снова,            Увидев, как прошла сперва        В отверстие Дракона голова,Путь проложив затем для остального.Ваш господин – даю в том слово –        Подобье первого, а мой – второго.

Осел и Воры

Перевод Г-та

Украв вдвоем Осла, сцепилися два Вора.        «Он мой!» – кричит один.        «Нет, мой!» – в ответ ему вопит другой.    До драки вмиг дошла их ссора:        Гремит по лесу шумный бой,Друг друга бьют они без счету и без толку;А третий Вор меж тем, подкравшись втихомолку,        Схватил Осла за холку        И в лес увел с собой.

Не так же ль точно часто поступаютДержавы сильные со слабою страной?!Из-за нее заводят спор между собой,Одна другую в битвах поражают,        И обе ничего не достигают;А третий кто-нибудь без шума и хлопот        Добычу их себе берет.

Предостережение богов Симониду

Перевод Ф. Зарина

«Перехвалить нельзя, хваля            Богов, любовницу и короля», –Сказал Малерб. Согласен с этим я,И это правило всегда блюсти нам надо:                Лесть и спасет, и охранит.Но вот как в древности платили боги            За похвалы. Однажды СимонидАтлета восхвалить хотел в высоком слоге;        Но, рассмотрев поближе свой сюжет,Увидел, что почти в нем содержанья нет.            О чем писать? Родители Атлета        Совсем неведомы для света:Отец его – лишь скромный мещанин,        Для песнопения предмет ничтожный;            Известен лишь Атлет один.И вот Поэт, сказав о нем, что лишь возможно,        Отвлекся в сторону: поставил    В пример всем доблестным борцам    Кастора и Поллукса, их прославил,Да так, что похвала сим славным близнецам    Две трети заняла в создании Поэта        И только треть осталась для Атлета.    Когда Атлет прочел стихотворенье,Он не обещанный талант Поэту дал,А только треть одну; причем сказал,    Что за другие две вознагражденье        Дать Симониду те должны,        Кому они посвящены.    «Но все ж тебя я угостить желаю, –Прибавил тут Атлет, – приди на пир в мой дом,    Куда я избранных сегодня приглашаю:В кругу друзей, родных мы время проведем».Согласен Симонид. Быть может, он страшился,Чтоб также и похвал, как денег, не лишился.        На славу праздник был:            Всяк веселился, ел и пил.Вдруг подошел слуга к Поэту торопливо                    И заявил, что у ворот            Два незнакомца ждут его. И вот        Пошел Поэт, а за столом шумливо    Меж тем все гости пьют, едят        И тратить время не хотят.    Те незнакомцы – были близнецами,            Воспетыми его стихами.    Из благодарности за похвалы его            Они ему велели удалиться                Скорее с пиршества того:    Атлета дом был должен обвалиться.        Пророчеству свершиться суждено;    Подгнивший потолок внезапно обвалилсяНа пиршественный стол, на яства, на вино,    На головы гостей; пир грустно прекратился.        Чтоб совершилась месть полней                За оскорбление Поэта,        Сломало балкой ноги у Атлета,                И искалеченных гостей        Спешили унести скорей.    Об этом случае прошла молва повсюду,        Дивился всяк такому чуду,                И вдвое начали ценить        Стихи певца, любимого богами.И каждый добрый сын был рад ему платить,Как можно более, чтоб предков восхвалить                Его стихами.    Я возвращаюсь к теме. Я сказал,        Что лучше не жалеть похвалНам для богов; к тому ж для Мельпомены        Нет униженья торговать стихом,                И следует при том        Искусству нашему знать цену.    От высших милость – честь для нас;Олимпу некогда был друг и брат – Парнас.

Смерть и Несчастный

Перевод Ф. Зарина

        Один Несчастный каждый день    Звал Смерть к себе, в надежде облегченья.    Он говорил: «Прерви мои мученья!    Приди за мной, возлюбленная тень!»    Не отказала Смерть ему в услуге;И вот открылась дверь, идет к нему она.Но, увидав ее, он закричал в испуге:    «Что вижу я! Уйди! Ты мне страшна!При взгляде на тебя кровь в жилах леденеет,    Могильным холодом твое дыханье веет!                Не подходи!            О Смерть! о Смерть! Уйди!»

Вельможный Меценат, проживший столь беспечно,    Сказал: хотел бы жить я вечно        Как нищий, жалкий и больной,    Но только б жить! до сени гробовой        Я жизни буду более чем рад!«О Смерть, не приходи!» – так все тебе твердят.

Крестьянин и Смерть