Владимир Высоцкий - Сочинения Страница 54

x x x

Все, что сумел запомнить, я сразу перечислил,Надиктовал на ленту и даже записал.Но надо мной парили разрозненные мыслиИ стукались боками о вахтенный журнал.Весомых, зримых мыслей я насчитал немало,И мелкие сновали меж ними чуть плавней,Но невесомость в весе их как-то уравняла —Там после разберутся, которая важней.

А я ловил любую, какая попадалась,Тянул ее за тонкий, невидимый канат.Вот первая возникла и сразу оборвалась,Осталось только слово одно: «Не виноват!»Но слово «невиновен» — не значит «непричастен», —Так на Руси ведется уже с давнишних пор.Мы не тянули жребий, — мне подмигнуло счастье,И причастился к звездам член партии, майор.

Между «нулем» и «пуском» кому-то показалось,А может — оператор с испугу записал,Что я довольно бодро, красуясь даже малость,Раскованно и браво «Поехали!» сказал.

x x x

Мосты сгорели, углубились броды,И тесно — видим только черепа,И перекрыты выходы и входы,И путь один — туда, куда толпа.

И парами коней, привыкших к цугу,Наглядно доказав, как тесен мир,Толпа идет по замкнутому кругу —И круг велик, и сбит ориентир.

Течет под дождь попавшая палитра,Врываются галопы в полонез,Нет запахов, цветов, тонов и ритмов,И кислород из воздуха исчез.

Ничье безумье или вдохновеньеКруговращенье это не прервет.Но есть ли это — вечное движенье,Тот самый бесконечный путь вперед?

x x x

Он вышел — зал взбесился на мгновенье.Пришла в согласье инструментов рать,Пал пианист на стул и мановеньяВолшебной трости начал ожидать.

Два первых ряда отделяли ленты —Для свиты, для вельмож, для короля.Лениво пререкались инструментыЗа первой скрипкой повторяя: «ля».

Настраивались нехотя и хитро,Друг друга зная издавна до йот.Поскрипывали старые пюпитры,На плечи принимая груды нот.

Стоял рояль на возвышеньи в центреКак черный раб, покорный злой судьбе.Он знал, что будет главным на концерте,Он взгляды всех приковывал к себе.

И, смутно отражаясь в черном телеКак два соглядатая, изнутри,Из черной лакированной панелиСледили за маэстро фонари.

В холодном чреве вены струн набухли, —В них звук томился, пауза долга…И взмыла вверх рояля крышка — будтоТанцовщица разделась донага.

Рука маэстро над землей застыла,И пианист подавленно притих,Клавиатура пальцы ощутилаИ поддалась настойчивости их.

Минор мажору портил настроенье,А тот его упрямо повышал,Басовый ключ, спасая положенье,Гармониями ссору заглушал,

У нот шел спор о смысле интервала,И вот одноголосия жрецыКричали: "В унисоне — все начала!В октаве — все начала и концы!"

И возмущались грубые бемоли,Негодовал изломанный диез:Зачем, зачем вульгарные триолиВрываются в изящный экосез?

Низы стремились выбиться в икары,В верха — их вечно манит высота,Но мудрые и трезвые бекарыВсех возвращали на свои места.

Склоняясь к пульту, как к военным картам,Войсками дирижер повелевал,Своим резервам — терциям и квартам —Смертельные приказы отдавал.

И черный лак потрескался от боли,Взвились смычки штыками над толпойИ, не жалея сил и канифоли,Осуществили смычку со струной.

Тонули мягко клавиши вселенной,Решив, что их ласкают, а не бьют.Подумать только: для ленивой левойШопен писал Двенадцатый этюд!

Тончали струны под смычком, дымились,Медь плавилась на сомкнутых губах,Ударные на мир ожесточились —У них в руках звучал жестоко Бах.

Уже над грифом пальцы коченели,На чьей-то деке трещина, как нить:Так много звука из виолончелиОтверстия не в силах пропустить.

Как кулаки в сумбурной дикой дракеВзлетали вверх манжеты в темноте,Какие-то таинственные знакиКонцы смычков чертили в пустоте.

И, зубы клавиш обнажив в улыбке,Рояль смотрел, как он его терзал,И слезы пролились из первой скрипкиИ незаметно затопили зал.

Рояль терпел побои, лез из кожи, —Звучала в нем, дрожала в нем мольба,Но господин, не замечая дрожи,Красиво мучал черного раба.

Вот разошлись смычковые, картинноВиновников маэстро наказалИ с пятой вольты слил всех воедино.Он продолжал нашествие на зал.

Черные бушлаты

Евпаторийскому десанту

За нашей спиноюосталисьпаденья,закаты, —Ну хоть бы ничтожный,ну хоть быневидимыйвзлет!Мне хочется верить,что черныенашибушлатыДадут мне возможностьсегодняувидетьвосход.

Сегодня на людяхсказали:"Умритегеройски!"Попробуем, ладно,увидим,какойоборот…Я тоже подумал,чужиекуряпапироски:Тут — кто как умеет,мне важно —увидетьвосход.

Особая рота —особыйпочетдля сапера.Не прыгайте с финкойна спинумоюиз ветвей, —Напрасно стараться —я ис перерезаннымгорломСегодня увижувосходдо развязкисвоей!

Прошли по тылам мы,держась,чтоб не резатьих — сонных, —И вдруг я заметил,когдапрокусилипроход:Еще несмышленый,зеленый,но чуткийподсолнухУже повернулсяверхушкойсвоейна восход.

За нашей спиноюв шесть тридцатьостались —я знаю —Не только паденья,закаты,но — взлети восход.Два провода голых,зубамискрипя,зачищаю.Восхода не видел,но понял:вот-воти взойдет!

Уходит обратнона наспоредевшаярота.Что было — не важно,а важенлишь взорванныйфорт.Мне хочется верить,что грубаянашаработаВам дарит возможностьбеспошлинновидетьвосход!

Мы вращаем Землю

От границы мы Землю вертели назад —Было дело сначала, —Но обратно ее закрутил наш комбат,Оттолкнувшись ногой от Урала.

Наконец-то нам дали приказ наступать,Отбирать наши пяди и крохи, —Но мы помним, как солнце отправилось вспятьИ едва не зашло на востоке.

Мы не меряем Землю шагами,Понапрасну цветы теребя, —Мы толкаем ее сапогами —От себя, от себя!

И от ветра с востока пригнулись стога,Жмется к скалам отара.Ось земную мы сдвинули без рычага,Изменив направление удара.

Не пугайтесь, когда не на месте закат, —Судный день — это сказки для старших, —Просто Землю вращают куда захотят,Наши сменные роты на марше.

Мы ползем, бугорки обнимаем,Кочки тискаем — зло, не любя,И коленями Землю толкаем —От себя, от себя!

Здесь никто б не нашел, даже если б хотел,Руки кверху поднявших.Всем живым ощутимая польза от тел:Как прикрытье используем павших.

Этот глупый свинец всех ли сразу найдет,Где настигнет — в упор или с тыла?Кто-то там, впереди, навалился на дот —И Земля на мгновенье застыла.

Я ступни свои сзади оставил,Мимоходом по мертвым скорбя, —Шар земной я вращаю локтями —От себя, от себя!

Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон,Принял пулю на вдохе, —Но на запад, на запад ползет батальон,Чтобы солнце взошло на востоке.

Животом — по грязи, дышим смрадом болот,Но глаза закрываем на запах.Нынче по небу солнце нормально идет,Потому что мы рвемся на запад.

Руки, ноги — на месте ли, нет ли, —Как на свадьбе росу пригубя,Землю тянем зубами за стебли —На себя! От себя!

x x x

Может быть, покажется странным кому-то,Что не замечаем попутной красы, —Но на перегонах мы теряем минуты,А на остановках — теряем часы.

Посылая машину в галоп,Мы летим, не надеясь на Бога!..Для одних под колесами — гроб,Для других — просто к цели дорога.

До чего же чумные они человеки:Руки на баранке, и — вечно в пыли!..Но на остановках мы теряем копейки,А на перегонах — теряем рубли.

Посылая машину в галоп,Мы летим, не надеясь на Бога!..Для одних под колесами — гроб,Для других — просто к цели дорога.

Дорожная история

Я вышел ростом и лицом —Спасибо матери с отцом, —С людьми в ладу — не понукал, не помыкал,Спины не гнул — прямым ходил,Я в ус не дул, и жил как жил,И голове своей руками помогал…

Но был донос и был навет —Кругом пятьсот и наших нет, —Был кабинет с табличкой: «Время уважай», —Там прямо без соли едят,Там штемпель ставят наугад,Кладут в конверт — и посылают за Можай.

Потом — зачет, потом — домойС семью годами за спиной, —Висят года на мне — ни бросить, ни продать.Но на начальника попал,Который бойко вербовал, —И за Урал машины стал перегонять.

Дорога, а в дороге — МАЗ,Который по уши увяз,В кабине — тьма, напарник третий час молчит, —Хоть бы кричал, аж зло берет —Назад пятьсот, пятьсот вперед,А он — зубами «Танец с саблями» стучит!

Мы оба знали про маршрут,Что этот МАЗ на стройках ждут, —А наше дело — сел, поехал — ночь, полночь!Ну надо ж так — под Новый год —Назад пятьсот, пятьсот вперед, —Сигналим зря — пурга, и некому помочь!

"Глуши мотор, — он говорит, —Пусть этот МАЗ огнем горит!"Мол, видишь сам — тут больше нечего ловить.Мол, видишь сам — кругом пятьсот,А к ночи точно — занесет, —Так заровняет, что не надо хоронить!..

Я отвечаю: «Не канючь!»А он — за гаечный за ключ,И волком смотрит (Он вообще бывает крут), —А что ему — кругом пятьсот,И кто кого переживет,Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!

Он был мне больше чем родня —Он ел с ладони у меня, —А тут глядит в глаза — и холодно спине.А что ему — кругом пятьсот,И кто там после разберет,Что он забыл, кто я ему и кто он мне!

И он ушел куда-то вбок.Я отпустил, а сам — прилег, —Мне снился сон про наш «веселый» наворот:Что будто вновь кругом пятьсот,Ищу я выход из ворот, —Но нет его, есть только вход, и то — не тот.

…Конец простой: пришел тягач,И там был трос, и там был врач,И МАЗ попал куда положено ему, —И он пришел — трясется весь…А там — опять далекий рейс, —Я зла не помню — я опять его возьму!

Тюменская нефть