Константин Бальмонт - Будем как солнце! (сборник) Страница 6

В глухие дни

Предание

В глухие дни Бориса Годунова,Во мгле Российской пасмурной страны,Толпы людей скиталися без крова,И по ночам всходило две луны.

Два солнца по утрам светило с неба,С свирепостью на дольный мир смотря.И вопль протяжный: «Хлеба! Хлеба! Хлеба!» –Из тьмы лесов стремился до царя.

На улицах иссохшие скелетыЩипали жадно чахлую траву,Как скот, озверены и неодеты, –И сны осуществлялись наяву.

Гроба, отяжелевшие от гнили,Живым давали смрадный адский хлеб,Во рту у мертвых сено находили,И каждый дом был сумрачный вертеп.

От бурь и вихрей башни низвергались,И небеса, таясь меж туч тройных,Внезапно красным светом озарялись,Являя битву воинств неземных.

Невиданные птицы прилетали,Орлы парили с криком над Москвой,На перекрестках, молча, старцы ждали,Качая поседевшей головой.

Среди людей блуждали смерть и злоба,Узрев комету, дрогнула земля,И в эти дни Димитрий встал из гроба,В Отрепьева свой дух переселя.

Смерть Димитрия Красного

Предание

Нет, на Руси бывали чудесаНе меньшие, чем в отдаленных странах.К нам также благосклонны небеса,Есть и для нас мерцания в туманах.

Я расскажу о чуде старых дней,Когда, опустошая нивы, долы,Врываясь в села шайками теней,Терзали нас бесчинные моголы.

Жил в Галиче тогда несчастный князь,За красоту был зван Димитрий Красный.Незримая меж ним и небом связьВ кончине обозначилась ужасной.

Смерть странная была ему дана.Он вдруг, без всякой видимой причины,Лишился вкуса, отдыха и сна,Но никому не сказывал кручины.

Кровь из носу без устали текла.Быть приобщен хотел святых он таин,Но страшная на нем печать была:Вкруг рта – всё кровь, и он глядел – как Каин.

Толпилися бояре, позабывСебя – пред ликом горького злосчастья.И вот ему, молитву сотворив,Заткнули ноздри, чтобы дать причастье.

Димитрий успокоился, притих,Вздохнув, заснул, и всем казался мертвым.И некий сон, но не из снов земных,Витал над этим трупом распростертым.

Оплакали бояре мертвецаИ, крепкого они испивши меда,На лавках спать легли. А у крыльцаРосла толпа безмолвного народа.

И вдруг один боярин увидал,Как, шевельнув чуть зримо волосами,Мертвец, покров содвинув, тихо встал –И начал петь с закрытыми глазами.

И в ужасе, среди полночной тьмы,Бояре во дворец народ впустили.А мертвый, стоя, белый, пел псалмыИ толковал значенье русской были.

Он пел три дня, не открывая глаз,И возвестил грядущую свободу,И умер как святой, в рассветный час,Внушая ужас бледному народу.

Ангелы опальные

Ангелы опальные,Светлые, печальные,Блески погребальныеТающих свечей, –Грустные, безбольныеЗвоны колокольные,Отзвуки невольные,Отсветы лучей, –Взоры полусонные,Нежные, влюбленные,Дымкой окаймленныеТонкие черты, –То мои несмелые,То воздушно-белые,Сладко-онемелыеЛегкие цветы.Чувственно-неясные,Девственно-прекрасные,В страстности бесстрастныеТайны и слова, –Шорох приближения,Радость отражения,Нежный грех внушения,Дышащий едва, –Зыбкие и странные,Вкрадчиво-туманные,В смелости нежданныеПроблески огня, –То мечты, что встретятсяС теми, кем отметятся,И опять засветятсяЭхом для меня!

Слова любви

Слова любви, не сказанные мною,В моей душе горят и жгут меня.О, если б ты была речной волною,О, если б я был первой вспышкой дня!

Чтоб я, скользнув чуть видимым сияньем,В тебя проник дробящейся мечтой, –Чтоб ты, моим блеснув очарованьем,Жила своей подвижной красотой!

Белладонна

Счастье души утомленной –    Только в одном:Быть как цветок полусонныйВ блеске и шуме дневном,Внутренним светом светиться,Все позабыть и забыться,Тихо, но жадно упиться    Тающим сном.

Счастье ночной белладонны –Лаской убить.Взоры ее полусонны,Любо ей день позабыть,Светом луны расцвечаться,Сердцем с луною встречаться,Тихо под ветром качаться,    В смерти любить.

Друг мой, мы оба устали.    Радость моя!Радости нет без печали.Между цветами – змея.Кто же с душой утомленнойВспыхнет мечтой полусонной,Кто расцветет белладонной –    Ты или я?

Нежнее всего

Твой смех прозвучал серебристый,Нежней, чем серебряный звон, –Нежнее, чем ландыш душистый,Когда он в другого влюблен.

Нежней, чем признанье во взгляде,Где счастье желанья зажглось, –Нежнее, чем светлые прядиВнезапно упавших волос.

Нежнее, чем блеск водоема,Где слитное пение струй, –Чем песня, что с детства знакома,Чем первой любви поцелуй.

Нежнее всего, что желанноОгнем волшебства своего, –Нежнее, чем польская панна,И значит – нежнее всего.

Сумрачные области

Сумрачные области совести моей,Чем же вы осветитесь на исходе дней, –Сумраки отчаянья, дыма и страстей?

Вы растете медленно, но, как глыбы туч,Ваш провал безмолвия страшен и могуч,Вы грозите скрытою гибельностью круч.

После детства ровного с прелестью лугов,После отыскания новых берегов,Наши мысли гонят нас, гонят, как врагов.

Ни минуты отдыха, жизнь к себе зовет,Дышит глянцевитостью наш водоворот,Ни минуты отдыха, дальше, все вперед.

Чуть мечтой измеряешь дальние края,Вот уже испорчена молодость твоя,Стынет впечатлительность к сказкам бытия.

И душой холодною, полной пустоты,В жажде новых пряностей, новой остроты,Тянешься, дотянешься до своей черты,

До черты губительной в бездне голубой,Где ты вдруг очутишься – с призраком – с собой,Искаженный жадностью, грубый и слепой.

И среди отчаянья, дыма и теней,Чем же ты осветишься на исходе дней?Горе! Как ты встретишься с совестью своей?

Волна

Набегает, уходит, и снова, светясь, возвращается,Улыбается, манит, и плачет с притворной борьбой,И украдкой следит, и обманно с тобою прощается, –И мелькает, как кружево, пена во мгле голубой.О, волна, подожди! Я уйду за тобой!О, волна, подожди! Но отхлынул прибой.Серебристые нити от новой луны засвечаются.Все вольней и воздушней – уплывшему в даль кораблю.И лучистые волны встречаются, тихо качаются,Вырастает незримое рабство, я счастлив, я сплю.И смеется волна: «Я тебя утоплю!Утоплю, потому что безмерно люблю!»

Чары месяца

Медленные строки

Между скал, под властью мглы,Спят усталые орлы.Ветер в пропасти уснул,С моря слышен смутный гул.

Там, над бледною волной,Глянул месяц молодой,Волны темные воззвал –В море вспыхнул мертвый вал.

В море вспыхнул светлый мост,Ярко дышат брызги звезд.Месяц ночь освободил,Месяц море победил.

Свод небес похолодел,Месяц миром овладел,Жадным светом с высотыТронул горные хребты.

Всё безмолвно захватил,Вызвал духов из могил.В серых башнях, вдоль стены,Встали тени старины.

Встали тени и глядят,Странен их недвижный взгляд,Странно небо над водой,Властен месяц молодой.

Возле башни, у стены,Где чуть слышен шум волны,Отделился в полумглеБелый призрак Джамиле.

Призрак царственной княжныВспомнил счастье, вспомнил сны,Всё, что было так светло,Что ушло – ушло – ушло.

Тот же воздух был тогда,Та же бледная вода,Там, высоко над водой,Тот же месяц молодой.

Всё слилось тогда в одноЛучезарное звено.Как-то странно, как-то вдругВсё замкнулось в яркий круг.

Над прозрачной мглой землиНебеса произнесли,Изменяяся едва,Незабвенные слова.

Море пело о любви,Говоря: «Живи! Живи!»Но, хоть вспыхнул в сердце свет,Отвечало сердце: «Нет!»

Возле башни, в полумгле,Плачет призрак Джамиле.Смотрят тени вдоль стены,Светит месяц с вышины.

Всё сильней идет прибойОт равнины голубой,От долины быстрых вод,Вечно мчащихся вперед.

Волны яркие плывут,Волны к счастию зовут, –Вспыхнет легкая вода,Вспыхнув, гаснет навсегда.

И еще, еще идут,И одни других не ждут.Каждой дан один лишь миг,С каждой есть волна-двойник.

Можно только раз любить,Только раз блаженным быть,Впить в себя восторг и свет, –Только раз, а больше – нет.

Камень падает на дно,Дважды жить нам не дано.Кто ж придет к тебе во мгле,

Конец ознакомительного фрагмента.