Владимир Маяковский - Стихотворения (1927) Страница 6

ПЕРВЫЕ КОММУНАРЫ

Немногие помнят                            про дни про те,как звались,                   как дрались они,но память                об этом                             красном днерабочее сердце хранит.Когда         капитал еще молод были были           трубы пониже,они      развевали знамя борьбыв своем            французском Париже.Надеждой                в сердцах бедняков                                               засновав,богатых             тревогой выев,живого социализма                               слованад миром                 зажглись впервые.Весь мир буржуев                             в аплодисментсливал            ладонное сальце,когда пошли                    по дорожной тесьмежандармы буржуев —                                   версальцы.Не рылись                 они                       у закона в графе,не спорили,                   воду толча.Коммуну              поставил к стене Галифе,французский                     ихний Колчак.Совсем ли умолкли их голоса,навек удалось ли прикончить? —Чтоб удостовериться,                                   дамы                                            в глазасовали            зонтика кончик.Коммуну              буржуй                          сжевал в аппетитеи губы           знаменами вытер.Лишь лозунг                     остался нам:                                         «Победите!Победите —                    или умрите!»Версальцы,                   Париж                              оплевав свинцом,ушли         под шпорный бряк,и вновь засияло                          буржуя лицодо нашего Октября.Рабочий класс                        и умней                                     и людней.Не сбить нас                     ни словом,                                      ни плетью.Они       продержались                              горсточку днеймы     будем                держаться столетья.Шелками               их имена лепечанад шествием                       красных масс,сегодня             гордость свою                                     и печальприносим                девятый раз.

ЛУЧШИЙ СТИХ

Аудитория                 сыплет                             вопросы колючие,старается озадачить                                 в записочном рвении.— Товарищ Маяковский,                                       прочтите                                                      лучшееваше        стихотворение.—Какому           стиху                    отдать честь?Думаю,            упершись в стол.Может быть,                    это им прочесть,а может,              прочесть то?Пока        перетряхиваю                              стихотворную старьи нем         ждет                 зал,газеты           «Северный рабочий»                                             секретарьтихо       мне             сказал…И гаркнул я,                   сбившись                                   с поэтического тона,громче           иерихонских хайл:— Товарищи!                      Рабочими                                      и войсками Кантонавзят       Шанхай! —Как будто                жесть                          в ладонях мнут,оваций сила                    росла и росла.Пять,         десять,                     пятнадцать минутрукоплескал Ярославль.Казалось,                буря                        вёрсты крыла,в ответ            на все                      чемберленьи нотыкатилась в Китай,—                                и стальные рылаотворачивали                      от Шанхая                                       дредноуты.Не приравняю                      всю                            поэтическую слякоть,любую           из лучших поэтических слав,не приравняю                      к простому                                       к газетному факту,если        так             ему                   рукоплещет Ярославль.О, есть ли                 привязанность                                        большей силищи,чем солидарность,                              прессующая                                                  рабочий улей?!Рукоплещи, ярославец,                                     маслобой и текстильщик,незнаемым                  и родным                                  китайским кули!

НЕ ВСЕ ТО ЗОЛОТО, ЧТО ХОЗРАСЧЕТ

Рынок          требует                       любовные стихозы.Стихи о революции?                                 На кой они черт!Их смотрит                  какой-то                               испанец «Хо́зе» —Дон Хоз-Расчет.Мал почет,                 и бюджет наш тесен.Да еще            в довершенье —                                       промежду нас —нет     ни одной                   хорошенькой поэтессы,чтоб привлекала                           начальственный глаз.Поэта          теснят                     опереточные дивы,теснит           киношный                            размалеванный лист.— Мы, мол, массой,                                мы коллективом.А вы кто?               Кустарь-индивидуалист!Город требует                       зрелищ и мяса.Что вы там творите                                в муках родо́в?Вы     непонятны                      широким массами их представителям                                  из первых рядов.Люди заработали —                                 дайте, чтоб потратили.Народ          на нас                    напирает густ.Бросьте ваши штучки,                                   товарищи                                                   изобретателикаких-то             новых,                        грядущих искусств.—Щеголяет Толстой,                              в истории ряженый,лезет,          напирает                        со своей императрицей.— Тьфу на вас!                         Вот я                                  так тиражный.Любое издание                         тысяч тридцать.—Певице,             балерине                            хлоп да хлоп.Чуть ли             не над ЦИКом                                    ножкой машет.— Дескать,                  уберите                               левое барахло,разные           ваши                    левые марши.—Большое-де искусство                                    во все артериивлазит,            любые классы покоря.Довольно!                В совмещанском партереЛеф       не раскидает свои якоря.Время! —                Судья единственный ты мне.Пусть          «сегодня»                          подымает                                          непризнающий войЯ   заявляю ему                        от именитвоего и моего:— Я чту             искусство,                              наполняющее кассы.Но стих,             раструбливающий                                           октябрьский гул,но стих,             бьющий                           оружием класса,—мы не продадим                           ни за какую деньгу.

РИФМОВАННЫЕ ЛОЗУНГИ