Демьян Бедный - Том 1. Стихотворения 1908-1917 Страница 7

В каждодневной, неустанной заботе коммунистической партии и правительства о народе Д. Бедный видел залог счастья советских людей. Поэт дожил до радостных минут победы и мечтал посвятить свое творчество задачам послевоенного мирного строительства. Но смерть помешала его планам осуществиться. Д. Бедный скончался 25 мая 1945 г.

Большие заслуги Демьяна Бедного перед революцией отмечались в правительственном сообщений о кончине поэта. В нем говорилось о смерти «талантливого русского поэта-баснописца Демьяна Бедного (Придворова Ефима Алексеевича), боевое слово которого с честью служило делу социалистической революции».

В годы созидательного творческого труда советского народа, воздвигающего светлое здание коммунизма, в годы, когда свободная советская страна возглавляет борьбу народов за мир, боевое слово Демьяна Бедного не потеряло ни своей остроты, ни своей действенности. Оно и сейчас служит Родине, а это – высшая награда для поэта, отдавшего народу все силы своего ума и таланта.

1908

Сынок («Есть у меня сынок-малютка…»)*

Есть у меня сынок-малютка,Любимец мой и деспот мой.Мелькнет досужая минутка –Я тешусь детской болтовней.Умен малыш мой не по летам,Но – в этом, знать, пошел в отца! –Есть грех: пристрастие к газетамПодметил я у молодца.Не смысля в буквах ни бельмеса,Он, тыча пальчиком в строку,Лепечет: «Лодзь, Москва, Одесса,Валсава, Хальков, Томск, Баку…»И, сделав личико презлое,Нахмурясь, счет ведет опять:«В Москве – цетыле, в Вильне – тлое,В Валсаве – восемь, в Лодзи – пять»,И мог из этого понять я,Что здесь – призвания печать,Что по счислению занятьяПора мне с Петею начать.Но, чтобы жизнь придать предметуИ рвенья чтоб не притупить,Я ежедневную газетуРешил в учебник превратить.Вот за работой по утрам мы.Но вижу: труд не для юнца!Все телеграммы, телеграммы…Все цифры, цифры без конца!Задача Пете непосильна:Всего не вымолвить, не счесть.«Хельсон, Цалицин, Киев, Вильна…Двенадцать, восемь, девять, сесть…»И каждый день нам весть приносит,И каждый день дает отчет!Все Смерть нещадно жатву косит!Все кровь течет!.. Все цровь течет!..Смеется в цифрах Призрак Красный,Немые знаки говорят!И все растет, растет ужасныйКровавый ряд! Кровавый ряд!..«Волонез – двое, тли – Целкассы,Сувалки – восемь, пять – Батум…»Зловещих цифр кошмарной массыНе постигает детский ум.И отложил я прочь газету,И прекратил я тяжкий счет.Мал Петя мой. Задачу этуИсполнит он, как подрастет.Душою – чист и мощен – телом,Высок – умом и сердцем – строг,В порыве пламенном и смеломОн затрубит в призывный рог.И грозно грянет клич ответный,Клич боевой со всех сторон!И соберется полк несметныйБогатырей таких, как он!Забрызжет юных сил избыток,Ужасен будет их напор!И, развернув кровавый свиток,Синодик жертв и повесть пыток,Бойцы поставят приговор!

Письмо из деревни*

Когда мне почтальон подаст письмо «с оплатой»,Последний грош отдам, но я письмо возьму.Я ждал его, я рад убогому письму:Конверт замасленный, вид выцветшей, измятойБумаги дорог мне, – он сердцу так знаком!В печальных странствиях, в блужданиях по свету,Я сохранил себя природным мужикомС душой бесхитростной, и детски рад приветуСермяжной братии, посланью из глуши   От мужичков единокровных:В густых каракулях, в узоре строк неровныхЗастыла сердца боль и скорбь родной души.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .«Здорово, брат! Земной от нас тебе поклон.Составить соопча письмо – твои соседиСегодня собрались у Коренева Феди,   А пишет Агафон.Живем попрежнему, берложные медведи.   От нас каких вестей!..В столице ноне ты, там ближе до властей,Там больше ведомо, – ты нам черкни что-либо.   Спасибо, брат, не забываешь нас!   За три рубля твои спасибо.Здесь пригодилися они в тяжелый час:   Тому назад не будет, чай, недели –   Нуждались в деньгах мы для похорон:Лишился деда ты, скончался дед Софрон.Давно уж дед хирел, и вот – не доглядели:В минувший четверток, не знамо как, с постелиСам поднялся старик полуночной поройИ выбрался во двор, да на земле сыройТак, без напутствия, и умер под сараем.Покой душе его!.. Пусть старички уж мрут!И нам-то, молодым, охти как ноне крутДа горек жребий стал!.. До сроку помираем…В чем держится душа!.. Разорены вконец.   Не зрим ни прибыли, ни толку.   К примеру – твой отец:   Последнюю намедни продал телку!За годы прежние с нас подати дерут,Уводят тощий скот, последнее берут.Выдь на голодный двор – и вой подобно волку!   Ни хлеба нет, ни дров;   А холод лют, зима сурова…   Чай, не забыл ты Прова?Под праздник угорел со всей семьею Пров:Бедняк берег тепло, закрыть спешил печурку…Вся ночь прошла, лишь днем, уже почти в обед,   Тревогу поднял Фрол-сосед,Да поздно… Кое-как спасли одну дочурку…   Что было слез – не говори!   Больших два гроба, малых три…   Ревели всей деревней.К Арине тож пришла беда, к старухе древней:   В губернии, в тюрьме повешен внук.Душевный парень был, охочий до наук, –Книжонку сам прочтет, нам после растолкует.В понятье нас привел. Бывало, все тоскуетО доле нашей…». . . . . . . . . . . . . . . . . . . .   – Эх! нет больше сил читать!... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1909

«Не примирился – нет!..»*

Не примирился – нет! – я с гнусной рабской долей,Все так же пламенно я грежу вольной волей,Все с той же яростью позорный гнет кляну,Но – голос мой ослаб, но – песнь моя в плену,Но – грудь истерзана, и сердцу нет отрады,Но из усталых рук исторгнут грозный бич!Ликует злобный враг. Кровавой жатве рады,Клубятся в черной мгле, шипя победно, гады.Бой кончен. Нет бойцов. Призыва гневный кличНапрасен: из живых никто не отзовется,А мертвые из гроба не встают…И я молчу. Молчу.   Запел бы – не поется!Заплакал бы – но слезы не текут.

1910

Праздник*

Вся деревня всполошилась:Жалко дедушку Макара.Вот, поди ж, как гром, свалиласьНа беднягу божья кара.Сколько дней у ветхой хаткиДед торчал, хоть ныли кости, –Ждал, все ждал к себе на святкиИз столицы сына в гости.Втайне батя для ЕмелиХлопотал уж о невесте.Вдруг о сыне прилетелиВ час недобрый злые вести:Что не первую неделюПарень мается в неволе, –Упекли под суд ЕмелюЗа участие в «крамоле»;А у судей в чёрном делеСовесть – ой! – наматорела…Не уйти никак Емеле     От расстрела.

Вся деревня всполошилась:«Жалко парня!» – «Жаль Макара!»«Знаем, чай, за что свалиласьНа Емелю злая кара!»«Кто иной о нашем братеТак скорбел, стоял повсюду?..Чай, мы плачем не о тате!..Чай, жалеем не Иуду!..»«Братцы, что ж? Душе-то милойКак-нибудь мы порадеем!..»Шлют крестьяне за Вавилой,Деревенским грамотеем.Есть бумага, есть чернила,Раздобыты где-то марки.Настрочил за час ВавилаПросьбу в Питер от Макарки;В тот же день без проволочкиСам на почту свез прошенье.

…Дни бегут, за днями – ночки,Нет из Питера решенья.Сочиняя небылицы,Долго ждали все ответа.Ровно в праздник из столицыПолучилась эстафета.Заглянул в нее ВавилаДа как бы с ума рехнулся.«С нами, – крикнул, – божья сила!»Побледнел и пошатнулся.Дед Макар стоит – крепится,Держит слезы через силу.Православный люд толпится,Наседает на Вавилу:«Что ты вычитал, верзила?Говори скорей, не мешкай!»И очнувшийся ВавилаОтвечал с кривой усмешкой:   «Милость, стало быть, господня!Значит, с праздничком, Макарка!..Вон какого ты сегодняУдостоился подарка.Без вина, брат, станешь хмелен,Вестью доброю утешен:Емельян-от… не расстрелян…   А… повешен!..»

1911