Андрей Шацков - Осенняя женщина (сборник стихотворений) Страница 7

Опять брожу без цели и без толка

В предчувствии рождения строки.

Стучал октябрь мокрою листвой,

Бросал декабрь белый снег горстями

В окно, что зажигалось в старой раме

Под самой крышей в сутемь

над Москвой.

Под тем окном кормили голубей.

И на прохожих лаяли собаки.

Случались свадьбы, похороны, драки.

А ты была отрадою моей!

И дом, кренясь от ветра, уплывал,

Черпая лужи стенами-бортами.

И рифмы засыхали – там, в гортани.

И я тебя по шагу узнавал,

Когда в нарядном платье налегке

Ты по ступеням лестницы взбегала.

И лампочка горела вполнакала,

И золотилась пыль на каблуке

Французских туфель – тех, что до утра

Лежат на пестром коврике в передней

Моей надеждой, верою последней,

Что наша жизнь печальна, но добра,

Что наши дни тревожны, но легки,

А ночи на двоих не так уж долги.

И брошен якорь верности и долга

В том доме, где гуляют сквозняки.

И выпал снег

А снег упал и так давно лежит,

Сомнениям и мукам неподвластный,

Что кажется – белесый саван сшит

Любви неповторимой и прекрасной,

Бушующей о пору осенин —

Прозрачную и яблочную пору,

Когда Всевышний дланью осенил

Тех, кто пришел к венчальному престолу.

Российский быт мятежен и суров.

Ни для кого с младенчества не ново,

Что сменится октябрьский Покров

Пуховым платом зимнего покрова.

Под Новый год земля опять бела.

Опять в промерзших колеях дорога.

Здесь было много света и тепла,

Хотя их не бывает слишком много.

Весной забьют хрустальные ключи,

Но, чтоб дожить до Пасхи причащенья,

Есть таинство рождественской ночи

И иорданской проруби Крещенья.

И есть любовь, которая была

Иконной нерушимою стеною.

И выпал снег… Земля опять бела,

Как два крыла, простертых надо мною.

Спи, женщина

Спи, женщина. Покуда ночь права.

Дышать тобою – высшая награда.

Но сны полны губительного яда

И пробивает наст разрыв-трава.

Верь, женщина, я сызнова прощу

Твою игру краплеными страстями

И в галок над соборными крестами

Кольцом воспоминаний запущу.

Знай, женщина, в сумятице веков,

Среди балов, в лорнетах перекрестье

Мы проходили об руку и вместе,

Но стал невнятен звук твоих шагов.

Жди, женщина, хоть я уже не жду,

Что станет жизнь, как прошлое,

прекрасна,

Что будет снова солнечно и ясно

И слышен птичий гомон за версту.

Спи, женщина. По Млечному Пути

Любовь уходит из земной юдоли,

Оставив пуд невыплаканной соли

И вечное российское «прости!».

Что ж, женщина, да не судима будь!

Среди сугробов зимнего пространства,

Быть может, нам достанет постоянства,

Чтоб встретиться в былом когда-нибудь.

В ту ледяную пору января,

Когда любовь качали в колыбели

Крещенские московские метели,

Спи, женщина. Спасенья якоря

Опустятся с небес процветшим древом,

Чтоб, расплескав губительную ночь,

Двоим вернуться в прошлое помочь.

Спи, женщина, и сна не верь химерам!

Новогоднее

Год уходит. Декабрь в эпилоге,

И печаль новогодней пурги

Белым снегом легла на дороги,

На былые стихи и грехи,

На тропинки, рокады, проселки,

Что уводят из прошлого прочь

В край, где звезды украсили елки

В эту долгую-долгую ночь.

Тишина и серебряный иней

Опустились на наш палисад.

Бьют часы, и к былому отныне

Невозможно вернуться назад —

В январи, сентябри и апрели,

Что дарили нам календари.

Но свистят за окном свиристели,

Утром зори зажгут снегири.

И не надо печали ложиться

На склоненное грустью чело.

Свет любви, свет лампады-божницы…

И душе в Новогодье светло!

Опять начинается месяцев лествица

Завещаю Россию

Задолго до Светлого праздника вешнего

От комля столба, у заставы стоящего,

Под кашель простуженный старого лешего

И шорохи льда, переправы мостящего,

Метет по дорогам пурга-околесица.

Но дело неметно, как водится исстари.

Опять начинается месяцев лествица

От печки, где ели горят серебристые.

Беременна прошлого года загадками,

Пришла января суетливая проза.

Опять Рождество с надоевшими Святками,

Опять на Крещенье не будет мороза.

Под утро опять одолеет бессонница

И скрип половиц под шагами неслышными.

И дело к разлуке негаданной клонится,

Печальной разлуке под старыми вишнями.

И Виевы веки сомкнутся усталые.

Века разомкнутся в пространстве и времени.

И лишь снегириные сполохи алые

Рассыплются искрами в траурной темени.

Но звон колокольный густою октавою

Разбудит вчерашние сумерки синие.

Я в них остаюсь за чертой, за заставою,

А вам, сыновья, завещаю Россию,

Где никнут березы над прахом отеческим,

Над зимником битым стальными полозьями

В края, где не пахнет жильем человеческим

И звезды висят самоцветными гроздьями

Над русской землею, как ворот распахнутой,

От скал, где бушует волна океанная,

До степи полынной, нагайкой распаханной,

Где Разина песня звучит окаянная.

Размышление в сочельник

Царапая пальцами стылую твердь,

Кружит завывая метельколоверть

Средь сосен.

Но, словно «бессмертье» в наградных

листах,

Сочится сукровицей клюквы в лесах:

Жди весен!

Суставами веток скрипят дерева,

Спеша одолеть ледяной перевал

Николы.

И, прахом снегов по погостам пыля,

Идет в наступленье зима на поля

И долы.

Белее венчального платья парчи

И ярого воска молебной свечи

Свет снега.

И, с лютым морозом бороться устав,

Река начала слюдяной ледостав

От брега.

Пусть выпьет простор лубяные глаза

Того, кто забыл голоса, образа России!

Их душ купину согреют костры,

И вороном ночь упадет на кресты Косые.

Мне вечно блуждать между русских

равнин,

Рождеств и Крещений, святых именин

Любимых

И слышать, как мерзлую землю грызет

Стремящийся к солнцу зеленый народ

Озимых.

Рождественское

Непроглядны сумерки под елками.

В таинстве рождественской ночи

Холода сквозят меж рамы щелками,

Щелкают поленьями в печи.

Вся Россия ждет, на небо глядючи,

Первозвездья драгоценный дар:

Кривичи, радимичи и вятичи

По деревням, селам, городам.

На земле, где мною столько хожено,

Где делил с друзьями черный хлеб,

Вьюгой бездорожье запорошено.

Долог путь в рождественский вертеп,

От острога и горючей паперти

На Руси не зарекаться стать.

В женщине с глазами Богоматери

Узнаю свою родную мать.

Над землей, которой Богом дадено

Мужества на долгие века,

Проплывают о?блаки из ладана,

Мчатся снеговые облака.

Но в сугробы страхи и сомнения

Опадут, как прошлого листва.

В полночи высокое мгновение

Светлого начала Рождества.

На морозных равнинах

Запечатана речка

прощальным письмом.

Оплывает свеча

догоревшей зари.

На морозных равнинах

крещенским постом

Шелестят снегири

да свистят снегири.

Разгулялась метель,

превратилась в пургу,

И, хотя не размежит

волна берега,

Я тропинку к тебе

проложить не смогу,

Потому что зима,

потому что снега,

Потому что не греют

холодные сны

И по швам разошелся

нагольный тулуп,

И медведи в берлогах

не чуют весны,

И застыли слова

в узкой проруби губ.

И до первой травы

ни мизинным перстом

Не ударят

в зеленых лугах косари.

На морозных равнинах

крещенским постом

Шелестят ковыли

да свистят снегири.

Крешение

Не рассветает. Смутен зимний сон.

Метели бьют на вылет и на вынос.

На аналое – инея анти?минс,

На колокольнях – куколи ворон

Чернеют.

Непрогляден окоем.

Не рассветает. Сон медвежий смутен,

И не понять, толь сумерки, толь сутемь

Витают над разбуженным огнем