Дмитрий Мережковский - Сильвио Страница 7

И, не смущаемы зарей,

Мы сладкой кровью винограда

Наполним кубок золотой!

Старый слуга (выходя из толпы).

                                Побойся Бога!

Сильвио.

Берегись!

Слуга.

                Чего

Беречься мне? Меча и скиптра твоего?

Когда еще, мой принц, вас не было на свете,

Ни крови не щадя, ни живота, ни сил,

        Во брани, мире и совете

Народу моему я правдою служил.

И царь, твой батюшка, нас жаловать изволил,

И слуг, — дай Бог ему здоровья. — никому

        Он оскорблять бы не позволил, —

        Ни даже сыну своему!

Сильвио.

Молчи, негодный раб!..

Слуга.

                Спроси, в кровавой сече

        Когда-нибудь перед лицом врага.

        Дрожал ли старый твой слуга —

Ему ль унизиться до рабской, льстивой речи?

Нет, Сильвио, мой долг свершу я до конца,

И я скажу тебе, как честный, старый воин,

        Скажу в лицо: ты недостоин,

Ты недостоин, принц, великого отца!

Сильвио.

Молчи, я задушу тебя!..

Слуга.

                          Молчать мне поздно.

Довольно я терпел, нет больше сил молчать.

        Клянусь — пред истиною грозной

        Тебя заставлю я дрожать —

Она мне сердце жжет и рвется на свободу!

Сильвио.

Держи его, палач!

Слуга.

                       Палач не нужен…

                Я стар, я хил и безоружен.

        Но видишь, радостью горит мой взгляд

И слезы светлые в очах моих дрожат.

Всю правду я сказал, что совесть мне велела.

И так теперь легко, и что мне муки тела, —

Нет! Счастья у меня не можешь ты отнять.

        И мне не страшен мрак могилы.

Благодарю тебя, Господь, что дал ты силы

Мне, недостойному, за правду постоять!..

А ты, безумец, знай, — не защитят от Бога,

Ни грозные полки, ни шайки палачей,

Господен гнев найдет тебя и за стеной чертога

        Тебя, убийца и злодей!..

Сильвио.

Так вот тебе, умри!.. (закалывает Слугу).

Слуга.

Умру за правду Божью!

Придворные.

Спасайтесь, горе нам!

Разбегаются. На сцене остаются только Сильвио и Шут.

Сильвио (над трупом старика).

                Проклятый пес, издох!

        Уж холодеет труп; а жаль, что я не мог

        Упиться досыта его предсмертной дрожью…

        Нет, то ли дело барс, иль раненый медведь

        У нас, в лесу: — там есть на что смотреть,

        Чем насладиться: зверь, от боли воя,

        Измученный, облитый кровью весь

        Без судорог отчаянного боя

        Мне жизни не отдаст! — А здесь —

Чуть пальцем тронешь их — покорно и бездушно.

        Трусливые, как зайцы мрут они…

Так под секирой валятся послушно

        Червями съеденные пни!

Встает, чтобы уйти и ногою отталкивает труп старика.

Прочь, падаль мерзкая, с дороги!

Входит Базилио

Базилио.

        Кровь на руках его, о боги!

Мой сын, убийца! Прав ваш приговор —

Святые звезды! Горе и позор!

Сильвио.

Уйди, оставь меня!

Базилио.

                Так вот — слепая сила,

        Царящая над участью людей.

Так вот — судьба!.. Она твой разум ослепила,

Мой сын, молю тебя, не отдавайся ей

Борись, дитя мое…

Сильвио.

                Не рок, и не светила,

        А прихоть старого глупца

Меня, законного наследника, лишила

        Престола, скиптра и венца.

Не обвиняй судьбы: не ты ль, отец преступный.

        По мнимой воле рока и светил

Меня в неведомых лесах похоронил?

Забытый, брошенный в пустыне недоступной.

Как сорная трава, я рос… И вот, теперь,

Ты удивляешься, что дик я и мятежен,

И непочтителен, и не довольно нежен..

Кого мне почитать, кого любить?.. Я зверь!..

        Ни совести, ни Бога, ни отчизны

Нет у меня: ты сам лишил меня всего!..

                И мне ли слушать укоризны

        Мучителя, тирана моего!..

                И ты в глаза смотреть мне смеешь.

        И не дрожишь, и не бледнеешь!

Или твой сын, отец, до мщенья не дорос.

Базилио.

Дитя, не оскорбляй моих седых волос.

Сильвио.

        Седые волосы, любовь и добродетель…

Не правда ли за них я должен все простить?

О, не прикажешь ли мне голову склонить

К твоим стопам, мой царь и благодетель?

Так знай: одна лишь страсть закон души моей,

        Я голос крови презираю,

И что мне власть отца, и что мне суд людей. —

Их трусости в лицо мой вызов я бросаю.

        Вас, сумасбродных стариков.

Щадить нельзя, и я на все готов —

        И перед кровью не бледнею.

        О, проучить я вас сумею

        Упрямых, старых дураков!

Базилио.

Мой сын, ты опьянен могуществом и властью.

Но знай: изменчив рок, не доверяйся счастью.

Величие царей и слава промелькнет

Как туча на заре, мгновенно потухая,

        С чела корона золотая

        И пурпур с плеч твоих спадет.

И ты останешься забытым, одиноким.

И ты очнешься вдруг, могучий, грозный царь.

В глуши немых лесов — неведомый дикарь.

И будет трон тебе казаться сном далеким…

Прости, мой бедный сын, прости на век!..

Сильвио.

                                Постой!

Что молвишь ты, старик? зловещая угроза

В душе отозвалась смятеньем и тоской…

Что если прав отец, и власть моя лишь греза.

И только снится мне, что Сильвио — дикарь

На троне золотом великий государь?

Но нет! Ведь Божий мир не призрак, не виденье.

Еще я скиптр держу, еще я грозный царь…

А если так — зачем, зачем в душе сомненье?

О, я действительность так крепко охвачу

Всем существом моим, прижму ее так смело

К груди, как теплое, трепещущее тело.

Прильну устами к ней, из рук не отпущу,

Пока в душе моей не задушу сомненье,

И не почувствую, что жизнь не сновиденье, —

А плоть и кровь… Я докажу себе,

Что я воистину король!

Уходит.

Шут (один, над трупом слуги).

                Нет, не буду унижать

Шутки вольной….

……………………………………

Я помчусь, отваги полный

Прочь из клетки золотой

Окунусь, как рыба, в волны

Жизни бедной и простой!

Царедворцев знаменитых,

Гордых рыцарей и дам

За отверженных, забытых

Бедняков, нуждой убитых.

Я так радостно отдам.

И по буграм, и по селам

Вместе с труппой кочевой.

Стану циником веселым

Я бродить в толпе людской.

По дощатым балаганам,

С арлекином полупьяным

Буду счастлив я душой.

Здравствуй, бедность, здравствуй, воля,

Аромат ночного поля,

Ястреб в небе голубом.

И грачи, и скрип телеги,

И цыганские ночлеги

За пылающим костром!..

Пир. Сильвио, кавалеры и дамы. В стороне Базилио инкогнито в черном плаще и Виночерпий.

Базилио (тихо).

                Вот яд. Но волю нашу

Исполнишь ли ты, раб?

Виночерпий.

                Царь, нет слуги верней

Меня…

Базилио.

                Так знака жди, и в чашу,

        По манию руки моей,

Ты принцу Сильвио отравы сонной влей.

В другом конце залы разговаривают двое придворных.

1-й.

Кто эта девушка, сеньор, что с принцем рядом

        Сидит на троне золотом?

        Она — царица гордым взглядом

        И повелительным челом.

2-й.

Как, вы не знаете? То лучший перл в короне;

В одном из кутежей король ее нашел

        В каком-то уличном притоне,

И, фрейлинам на зло, блудницу он возвел

        На опозоренный престол.

Беатриче (подходит к окну и откидывает завесу).

        Что боитесь вы рассвета?

        Ставни настежь распахните,

        И с зарей потоки света

        В залу душную впустите!

        Солнце, солнце! Меркнут свечи,

        Ветерок подул из окон,

        И дрожат нагие плечи,

        Золотистый вьется локон…

        Но зачем же ваши очи

        Малодушно пред зарею

        Ищут тени, ищут ночи,