Дмитрий Мережковский - Сильвио Страница 8

        Ищут тени, ищут ночи,

Как пред грозным судиею?

        Хорошо тебе бледной блесталкою быть,

О Заря, ничего не желать, не любить.

Хорошо тебе, чистой богине

Презирать наше счастье, над миром царя,

Ты улыбкой бессмертья, заря,

        И сиять будешь вечно, как ныне.

Мы же, — мы на земле лишь мгновенье живем

Так чего нам стыдиться? Скорее возьмем

        Все, что взять только можно от жизни!

Озаряй же, денница, мне радостный лик,

Я очей пред тобой не склоню ни на миг,—

        И, не внемля твоей укоризне,

Я пороком моим насладиться спешу,

Мой кипящий бокал я до дна осушу,

        Поцелуям отдамся я смело.

Не боясь твоих чистых, холодных лучей.

А потом… Пусть потом будет пищей червей

        Молодое, цветущее тело!

Сильвио.

        О, милая! Склонюсь благоговейно,

Подобно робкому, влюбленному пажу

И на пурпурную подушку положу

Я пальцы белые руки твоей лилейной.

Вот так… А вы, рабы, сюда, сюда скорей.

Князья и рыцари, падите ниц пред ней…

Пусть кто-нибудь из вас мне мужество покажет,

Открыто выступит вперед и громко скажет:

«Я смею презирать блудницу. я честней!»

Молчание.

Вы видите, я прав, молчите вы позорно…

        Так на колени же пред ней,

        Целуйте руку ей покорно,

Целуйте все…

Беатриче.

В смятеньи пред тобой поникла я очами…

Прости, не знаю, как и чем благодарить…

Могу лишь край твоей порфиры оросить

        Горячими, безмолвными слезами…

За подвиги твои грядущие я пью,

За Сильвио — вождя я тост провозглашаю

        И чашу полную мою

        Навстречу солнцу поднимаю!

Сильвио.

За победы!..

По знаку короля Виночерпий подает Сильвио кубок с ядом, он его выпивает. После молчания.

                …Глаза застилает туман…

        Тише… слышите, ржут где-то кони…

Вот и трубы звучат, вот трещит барабан.

        И, как молния, вспыхнули брони…

Легионы, вперед! Проношусь я грозой.

        И бегут племена и народы —

Как пески пред самумом, бегут предо мной,

        И как бурей гонимые воды!

Чаша падает из его рук, и он склоняется, одолеваемый дремотой.

Я весь мир победил, я бессмертен, как бог.

        Подо мной, пресмыкаясь во прахе,

Где-то там, далеко, у подножия ног.

        Мне вселенная молится в страхе.

Выше, выше… Не видно земли, и кругом

        Беспредельное сердцем я чую.

И несут меня крылья, несут… и орлом

        Прямо в бездну я мчусь голубую!..

Засыпает.

Базилио, сбросив плащ, является в царском одеянии. Все перед ним преклоняются. Он подходит к Сильвио и снимает с него корону.

Король.

Вот человек, он стремился к величью и власти,

Людям и Богу грозил он рукой дерзновенной,

Душу его волновали могучие страсти;

Мало казалось для них необъятной вселенной…

Где же, герой, твои смелые, гордые мысли,

                             Силы надежды?..

                             Руки повисли.

                             Сомкнуты вежды…

Меч и несметное войско, и гром твоей славы —

                             Вся твоя сила

                             Не победила

                             Капли отравы!

Все, что так жаждал объять ты душой ненасытной,

                             Все улетело.

                             И беззащитно —

                             Жалкое тело.

Вот — наша доля!.. Какая-то вечная сила.

                             Скрытая тайной,

                             Нас одарила

                             Жизнью случайной.

Не для себя — для нее мы живем и страдаем.

                             Полны томленья.

                             И улетаем,

                             Как сновиденья!..

Слуги уносят спящего Сильвио.

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ

Сильвио спит под звериной шкурой; над ним стоит Клотальдо, указывая ему на небо, в том же положении, как в конце 1 действия.

Сильвио (открывая глаза).

Где я?..

Клотальдо.

Орел давно исчез.

Потухло солнце за горами…

Светила бледные с небес

Взирают кроткими очами.

Проснись!..

Сильвио.

Где мой престол?..

Клотальдо.

                            Дитя,

Опомнись: жадными очами

За птицей гордою следя,

Здесь, над угрюмыми скалами,

Уснул ты в полдень золотой, —

Теперь уж ночь — пора домой.

Сильвио.

Так это был лишь сон!..

Клотальдо.

                            Но что же

Во сне ты видел, сын мой?

Сильвио.

                            Боже,

Я видел блещущий дворец,

Неодолимую державу…

Я видел пурпур и венец,

Могущество, победы, славу…

Клотальдо.

Забудь их, Сильвио…

Сильвио.

                            Забыть,

Забыть их в трусости, смиренно

Мне, повелителю вселенной,

Главу венчанную склонить?..

Нет, лучше смерть!..

Клотальдо.

                            Утешься, друг,

Взгляни, как ясен мир природы,

Как спят озер немые воды,

Как все торжественно вокруг,

Туман клубится, и над бездной,

Как бледный жемчуг, в облаках

Под тихим светом ночи звездной

Мерцают глетчеры в горах…

Сильвио.

Мне тяжко, тяжко!..

Клотальдо.

                            Сын мой милый,

Приди ко мне!

Сильвио.

        Не подходи —

А то сдержать не хватит силы

Безумной ярости в груди!

К чему теперь твое участье?

Старик, что сделал ты со мной?

Отдай мне девственный покой,

Отдай мне мир, отдай мне счастье!

Но ты бессилен, и с тоской

Поник лишь дряхлой головой…

Так для чего ж мечтами славы

Ребенку душу ты смутил.

И для кощунственной забавы

Источник светлый возмутил?

Скажи, зачем в тот миг отрадный.

Когда над бездной я уснул.

Ты лучше в пропасть не столкнул

Меня рукою беспощадной?..

Клотальдо.

Прости ему господь!

Уходит.

Сильвио.

Один,

Один, — ни звука… спит пустыня..

Где твой венец, твоя гордыня.

Непобедимый властелин?

Стремиться к подвигам великим,

Достигнуть трона, счастье, власть

Держать в руках, — и сразу пасть,

И пробудиться зверем диким. —

Насмешка горькая… (плачет).

Но если все, чему так твердо

Я верил — сила, красота,

Любовь величья власти гордой, —

Неуловимая мечта.

И жизнь, как молния, умчится. —

То где ж не призрак, не обман,

Не мимолетная зарница

И не блистательный туман?..

Быть может — сон и эти горы.

Луга, долины, небеса…

Быть может, призрак и леса,

И звезд таинственные хоры…

Весь мир — создание мечты.

И все величие вселенной

Над бездной вечной пустоты —

Лишь отблеск радуги мгновенной…

Куда несется жизнь моя

Над беспредельным океаном,

Как налетевшим ураганом

Полуразбитая ладья?

Опоры нет: над бурей вечной,

Как искра, меркнет свет ума…

Бессилье, ужас бесконечный.

И одиночество, и тьма!..

Лес родимый! Я спрячусь в безмолвьи твоем

        В изумрудной, таинственной мгле.

                И к холодной земле

                Я приникну челом.

Об утесы дробись и шуми водопад.

Пусть студеные воды твои окропят

                Мне горячую грудь…

                Позабыться, уснуть!..

Нет, не буду, как прежде, могуч и здоров

Со зверями под свежею тенью дубров,

Человека в себе не убить мне ничем;

А природе… на что я природе теперь,

Развращенный, больной и измученный зверь?

                Я печален и нем

                Буду в мире блуждать,

И закрыт для меня первобытный Эдем,

Буду вечно томиться и вечно страдать!

Внутренность пещеры.

Сильвио читает книгу при свете лампады.

Клотальдо входит незамеченным.

Клотальдо. Это ли прежний, счастливый мой Сильвио? Как он измучился, как похудел! Помню тот день когда он пришел ко мне и сказал: «Клотальдо, я хочу учиться, хочу знать, есть ли в мире что-нибудь кроме обмана, видений и снов». Я стал учить его, и с тех пор он проводит дни и ночи в этой пещере. Читает, читает, не смыкает глаз, не ест. не пьет, боится воздуха и света дневного… При свете дрожащей лампады по челу пробегают тени мучительных дум. Тихо кругом… Только летучие мыши вьются, шурша над лампадою; со сводов висят сталактиты и капли стекают по ним и падают на стол, как глухие, тяжкие слезы. В огромной мрачной пещере он кажется таким маленьким, жалким, покинутым… Бедный мой Сильвио!