Волшебная кисточка - Николай Иванович Хрипков Страница 7

— Мысль глубокая. На «Букер»

Может потянуть, сынок.

— Вот проснулся. Солнце светит,

Птицы весело поют.

И душа твоя ответит:

В ней тепло, светло, уют.

Не прошло и получаса,

Дождь и ветер, всё во мгле.

На тебя, как будто масса

Навалилась, гнет к земле.

С настроением паршивым

Ты домой пришел. И вот

Тот комод, что был красивым,

Для тебя теперь урод.

Накричал ты на сыночка

И жену ты оскорбил.

— Всё! Довольно! Хватит! Точка!

Пусть меня ты убедил!

Встреча Тимофея и Наташи

«Клятву снова я нарушил.

Снова буду рисовать,

Чтоб ее увидеть душу,

Чтобы чувства увидать».

Он старательно рисует.

Вот душа. И сердце вот,

Там, где чувство квартирует,

Где любовь ее живет.

Вот и всё! Считай готово!

Почему ж не ожила?

Почему она полслова

Даже не произнесла?

Или кисточка сломалась,

Не осталось больше сил?

Волшебство не состоялось,

И рисунок не ожил.

Может быть, лимит закончен

У нее на волшебство?

Так всегда: как нужно очень,

Не выходит ничего.

Посмотрел на кисть со злостью.

«Палка деревянная!

Вот возьму и отчихвощу,

Чудо окаянное!»

Бросил кисть Тимоша в ящик

И картиночку свою.

«Всё! Пора мне на матрасик,

Чтобы баюшки-баю!»

И заснул почти мгновенно.

Вдруг пронзительный звонок.

Что же это? Перемена?

Или это на урок?

Огляделся. Что такое?

Нет ни окон, ни дверей.

Помещение пустое.

Ни животных, ни людей.

— Эй! — он крикнул осторожно.

— Это что за ерунда?

Это просто невозможно.

Я не мог попасть сюда.

Слышит кто-то? Отзовитесь!

Что-то мне не по себе.

Если честно, я не витязь,

Не пригоден я к борьбе.

Но никто не отозвался.

Растерялся наш герой

И, конечно, напугался

Он оказии такой.

Если ты не знаешь местность,

Всё же есть кругом пейзаж.

Нас пугает неизвестность,

Пустота — убийца наш.

Вдруг стена заколыхалась,

Как-то странно поплыла.

Дверь в стене образовалась.

И Наташа в дверь вошла.

Замерла она на месте.

— Тимофей! Любимый мой.

Как прекрасно, что мы вместе,

Что вдвоем сейчас с тобой1

Подошла к нему Наташа,

Молча за руку взяла.

— Ты хотел, чтоб встреча наша,

Тимофей, произошла.

Что я чувствую и мыслю,

Что известно лишь Творцу,

Эсэмэской я не вышлю.

Только так: лицом к лицу.

Вместе в школу поступили,

В одноклассниках семь лет.

И друг друга изучили.

Как в семье, секретов нет.

Но, пожалуй, есть секреты.

Как нам жить, не полюбив?

Восьмиклассника, одетый

Он по-модному, красив.

Не любовь была, влюбленность.

Как же сердцу пустовать?

У девчонок просто склонность.

Им влюбляться, как дышать.

Я не знаю, что случилось,

Поворот такой в судьбе!

Столько лет с тобой училась

И вдруг резко — на тебе!

Было так. Анфиса Львовна

В класс зашла. И все быстрей

Встали, вытянулись ровно,

Поздоровались мы с ней.

На соседний ряд взглянула.

Ты стоишь ко мне спиной.

И так больно мне кольнуло

В сердце, будто бы иглой.

Не нужны любви согласья,

Наша воля не нужна.

Нас настигнет в одночасье

И накроет как волна.

Ни минуты, ни секунды

Без тебя я не могу.

Ты такой прекрасный, чудный.

Каждый шаг твой стерегу.

Вот возьми!

И прямо в руки

Подает ему тетрадь.

— Здесь и радости, и муки.

Как сумела рассказать.

И приблизившись вплотную,

Молвит, блузку теребя:

— Можно только поцелую

На прощание тебя?

Тимофея, как ударом

Электрическим прожгло.

Губы, чувствует он, жаром

Необычным обдало.

Ни одну еще девчонку

Тимофей не целовал.

А она бежать! Вдогонку

Он ни слова не сказал.

Пол под ним заколебался,

В страхе он упал ничком

И в мгновенье оказался

В месте мрачном и пустом.

Из-под ног ушла опора,

Вниз летит он головой.

Потеряв сознанье, скоро

Погрузился в мрак сплошной.

Тетрадка на кроватке

Заглянуло в спальню солнце.

Что же! Всех пора будить!

Солнца же — тираноборца

Никому не победить.

Зайчик солнечный запрыгал.

Всех разбудит он сейчас.

И ушами он задвигал,

Даже хвостиком затряс.

Встретить солнце, улыбнуться

И в затылке поскрести,

Окончательно проснуться,

Чтобы в новый день войти.

А из кухни запах вкусный.

Он зовет: «Вставай! Пора!»

Демонстрирует искусство

Мама с раннего утра.

Тимофей пошевелился.

Что-то рядом шебаршит.

Поглядел и удивился:

Там тетрадочка лежит.

Только не его тетрадка,

Сразу он установил.

Никакого нет порядка.

Кто ж тетрадку положил?

Со цветочками обложка

И сердечко со стрелой.

На такие, знал Тимошка,

У девчонок спрос большой.

Тут он запах тонкий чует.

Чей узнал он без труда.

Запах не разочарует,

Не обманет никогда.

А какой красивый почерк,

Сделан опытной рукой,

И корявой между строчек

Не увидишь ни одной.

«Не попасться бы мне маме!

Прочитаю! А сейчас…»

И тетрадку со стихами

Быстро спрятал под матрас.

В школе на следующий день

В класс заходит. Но не смеет

На Наташу глаз поднять.

То краснеет, то бледнеет

И крадется, словно тать.

На уроке шепчут сзади:

«Вот тебе!» Записку взял.

«Ты читал стихи в тетради?» -

Он в записке прочитал.

«Нет еще! — он отвечает.

— Как домой приду, возьму!»

И записку отправляет

К адресату своему.

Только всё же непонятно:

Если это был не сон,

Где же встретились? Но внятно

Объяснить не может он.

И выходит дед коварный

Одурачил вновь его.

Это был не сон кошмарный,

Это было волшебство.

«Ах, ты гадкий старикашка!

Ну, какой же ты дебил!

Неказистый как букашка,

А ведь столько натворил!»

И ему не до уроков.

День учебный как беда.

Сколько не давай зароков,

Нарушаешь их всегда.

Ну, а если вдруг захочет

Мама вытрясти матрас?

Всё внутри его клокочет.

Как неделя, каждый час.

И конечно, нестепенно

Шел из школы он домой,

Как ходил он ежедневно.

В этот день летел стрелой.

И ворвавшись, первым делом

Никуда не стал он лезть,

А к себе. И в общем, в целом

Всё на месте, как и есть.

Пообедал он небрежно

И к себе. Терпеть нет сил.

И тетрадочку, конечно,

Он заветную открыл.

Здесь душа ее и чувства,

Добродетель и грехи.

В мире выше нет искусства,

Чем любовные стихи.

Хоть мы тайну уважаем,

Но так хочется узнать!

С Тимофеем почитаем

Мы Наташину тетрадь.

Наташина тетрадь

1

Да! Девчонки! Я влюбилась.

Сердце рвется от любви.

Прояви, мой милый милость!

На свиданье позови!

2

Любви все возрасты покорны,

Как написал один поэт.

И