Василий Жуковский - Том 2. Баллады, поэмы и повести Страница 8

Эльвина и Эдвин*

В излучине долины сокровенной,Там, где блестит под рощею поток,  Стояла хижина, смиренный   Покоя уголок.

Эльвина там красавица таилась, —В ней зрела мать подпору дряхлых дней,  И только об одном молилась:   «Все блага жизни ей».

Как лилия была чиста душою,И пламенел румянец на щеках —  Так разливается весною   Денница в облаках.

Всех юношей Эльвина восхищала;Для всех подруг красой была страшна,  И, чудо прелестей, не знала   Об них одна она.

Пришел Эдвин. Без всякого искусстваЭдвинова пленяла красота:  В очах веселых пламень чувства,   А в сердце простота.

И заключен святой союз сердцами:Душе легко в родной душе читать;  Легко, что сказано очами,   Устами досказать.

О! сладко жить, когда душа в покоеИ с тем, кто мил, начав, кончаешь день;  Вдвоем и радости все вдвое…   Но ах! они как тень.

Лишь золото любил отец Эдвина;Для жалости он сердца не имел;  Эльвине же дала судьбина   Одну красу в удел.

С холодностью смотрел старик суровыйНа их любовь — на счастье двух сердец.  «Расстаньтесь!» — роковое слово   Сказал он наконец.

Увы, Эдвин! В какой борьбе в нем страсти!И ни одной нет силы победить…  Как не признать отцовской власти?   Но как же не любить?

Прелестный вид, пленительные речи,Восторг любви — все было только сон;  Он розно с ней; он с ней и встречи   Бояться осужден.

Лишь по утрам, чтоб видеть след Эльвины,Он из кустов смотрел, когда она  Шла по излучине долины,   Печальна и одна;

Или, когда являя месяц рогиТуманный свет на рощи наводил,  Он, грустен, вдоль большой дороги   До полночи бродил.

Задумчивый, он часто по кладбищуПри склоне дня ходил среди крестов:  Его тоске давало пищу   Спокойствие гробов.

Знать, гроб ему предчувствие сулило!Уже ланит румяный цвет пропал;  Их горе бледностью покрыло…   Несчастный увядал.

И не спасут его младые леты;Вотще в слезах над ним его отец;  Вотще и вопли и обеты!..   Всему, всему конец.

И молит он: «Друзья, из сожаленья!..Хотя бы раз мне на нее взглянуть!..  Ах! дайте, дайте от мученья   При ней мне отдохнуть».

Она пришла; но взор любви всесильныйУже тебя, Эдвин, не воскресит:  Уже готов покров могильный,   И гроб уже открыт.

Смотри, смотри, несчастная Эльвина,Как изменил его последний час:  Ни тени прежнего Эдвина;   Лик бледный, слабый глас.

В знак верности он подает ей рукуИ на нее взор томный устремил:  Как сильно вечную разлуку   Сей взор изобразил!

И в тьме ночной, покинувши Эдвина,Домой одна вблизи кладбища шла,  Души не чувствуя, Эльвина;   Кругом густела мгла.

От севера подъемлясь, ветер хладныйКачал, свистя во мраке, дерева;  И выла на стене оградной   Полночная сова.

И вся душа в Эльвине замирала;И взор ее во всем его встречал;  Казалось — тень его летала;   Казалось — он стонал.

Но… вот и въявь уж слышится Эльвине:Вдали провыл уныло тяжкий звон;  Как смерти голос, по долине   Промчавшись, стихнул он.

И к матери без памяти вбежала —Бледна, и свет в очах ее темнел.  «Прости, все кончилось! (сказала) —   Мой ангел улетел!

Благослови… зовут… иду к Эдвину…Но для тебя мне жаль покинуть свет».  Умолкла… мать зовет Эльвину…   Эльвины больше нет.

Ахилл[5]*

Отуманилася Ида;  Омрачился Илион;Спит во мраке стан Атрида;  На равнине битвы сон.Тихо все… курясь, сверкает  Пламень гаснущих костров,И протяжно окликает  Стражу стража близ шатров.

Над Эгейских вод равниной  Светел всходит рог луны;Звезды спящею пучиной  И брега отражены;Виден в поле опустелом  С колесницею Приам:[6]Он за Гекторовым телом  От шатров идет к стенам.

И на бреге близ кургана  Зрится сумрачный Ахилл;Он один, далек от стана;  Он главу на длань склонил.Смотрит вдаль — там с колесницей  На пути Приама зрит:Отирает багряницей  Слезы бедный царь с ланит.

Лиру взял; ударил в струны;  Тих его печальный глас:«Старец, пал твой Гектор юный;  Свет души твоей угас;И Гекуба, Андромаха  Ждут тебя у градских вратС ношей милого им праха…  Жизнь и смерть им твой возврат.

И с денницею печальной  Воскурится фимиам,Огласятся погребальной  Песнью каждый дом и храм;Мать, отец, вдова с мольбою  Пепел в урну соберут,И молитвы их герою  Мир в стране теней дадут.

О Приам, ты пред Ахиллом  Здесь во прах главу склонял;Здесь молил о сыне милом,  Здесь, несчастный, ты лобзалРуку, слез твоих причину…  Ах! не сетуй; глас небесНам одну изрек судьбину:  И меня постиг Зевес.

Близок час мой; роковая  Приготовлена стрела;Парка, жребию внимая,  Дни мои уж отвила;И скрыпят врата Аида;[7]  И вещает грозный глас:Все свершилось для Пелида;  Факел дней его угас.

Верный друг мой взят могилой;  Брата бой меня лишил —Вслед за ним с земли унылой  Удалится и Ахилл.Так судил мне рок жестокий:  Я паду в весне моейНа чужом брегу, далёко  От Пелеевых очей.

Ах! и сердце запрещает  Доле жить в земном краю,Где уж друг не услаждает  Душу сирую мою.Гектор пал — его паденьем  Тень Патрокла я смирил;Но себе за друга мщеньем  Путь к Тенару проложил.

Ты не жди, Менетий, сына;[8]  Не придет он в отчий дом…Здесь Эгейская пучина  Пред его шумит холмом;Спит он… смерть сковала длани,  Позабыл ко славе путь;И призывный голос брани  Не вздымает хладну грудь.

И Ахилл не возвратится;  В доме отчем пустотаСкоро, скоро водворится…  О Пелей, ты сирота.Пронесется буря брани —  Ты Ахилла будешь ждатьИ чертог свой в новы тканиДля приема убирать;

  Будешь с берега унылоТы смотреть — в пустой дали  Не белеет ли ветрило,Не плывут ли корабли?  Корабли придут от Трои —А меня ни на одном;  Там, где билися герои,Буду спать — и вечным сном.

Тщетно, смертною борьбою  Мучим, будешь сына зватьИ хладеющей рукою  Вкруг себя его искать —С милым светом разлученья  Глас его не усладит;И на брег воды забвенья  Зов отца не долетит.

Край отчизны, светлы воды,  Очарованны места,Мирт, олив и лавров своды,  Пышных долов красота,Расцветайте, убирайтесь,  Как и прежде, красотой;Как и прежде, оглашайтесь  Кликом радости одной;

Но Патрокла и Ахилла  Никогда вам не видать!Воды Сперхия, сулила  Вам рука моя отдатьВолоса с моей от брани  Уцелевшей головы…Все Патроклу в дар, и дани  Уж моей не ждите вы.

Кони быстрые, из боя  (Тайный рок вас удержал)Вы не вынесли героя —  И на щит он мертвый пал;Кони бодрые, ретивы,  Что ж теперь так мрачны вы?По земле влачатся гривы;  Наклонилися главы;

Позабыта пища вами;  Груди мощные дрожат;Слышу стон ваш, и слезами  Очи гордые блестят.Знать, Ахиллов пред собою  Зрите вы последний час;Знать, внушен был вам судьбою  Мне конец вещавший глас…

Скоро!.. лук свой напрягает  Неизбежный Аполлон,И пришельца ожидает  К Стиксу черному Харон.И Патрокл с брегов забвенья  В полуночной тишинеЛегкой тенью сновиденья  Прилетал уже ко мне.

Как зефирово дыханье,  Он провеял надо мной;Мне послышалось призванье,  Сладкий глас души родной;В нежном взоре скорбь разлуки  И следы минувших слез…Я простер ко брату руки…  Он во мгле пустой исчез.

От Скироса вдаль влекомый,  Поплывет Неоптолем;[9]Брег увидит незнакомый  И зеленый холм на нем;Кормщик юноше укажет,  Полный думы, на курган —«Вот Ахиллов гроб (он скажет);  Там вблизи был греков стан.

Там, ужасный, на ограде  Нам явился он в ночи —Нестерпимый блеск во взгляде,  С шлема грозные лучи —И трикраты звучным криком  На врага он грянул страх,И троянец с бледным ликом  Бросил щит и меч во прах.

Там, Атриду дав десницу,  С ним союз запечатлел;Там, гремящий, в колесницу  Прянув, к Трое полетел;Там по праху за собою  Тело Гекторово мчалИ на трепетную Трою  Взглядом мщения сверкал!»

И сойдешь на брег священный  С корабля, Неоптолем,Чтоб на холм уединенный  Положить и меч и шлем;Вкруг уж пусто… смолкли бои;  Тихи Ксант и Симоис;И уже на грудах Трои  Плющ и терние свились.

Обойдешь равнину брани…  Там, где ратовал Ахилл,Уж стадятся робки лани  Вкруг оставленных могил;И услышишь над собою  Двух невидимых полет…Это мы… рука с рукою…  Мы, друзья минувших лет.

Вспомяни тогда Ахилла:  Быстро в мире он протек;Здесь судьба ему сулила  Долгий, но бесславный век;Он мгновение со славой,  Хладну жизнь презрев, избралИ на друга труп кровавый,  До могилы верный, пал».

Он умолк… в тумане Ида;  Отуманен Илион;Спит во мраке стан Атрида;  На равнине битвы сон;И курясь, едва сверкает  Пламень гаснущих костров;И протяжно окликает  Стража стражу близ шатров.

Эолова арфа*