Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Т. II Страница 8

«Незримые звезды в пространстве мирском…»

Незримые звезды в пространстве мирском —Бесследно их тени прозрачные тают.Еще не родившись на небе ночном,Они уже в мраке пустом исчезают.

Враждебные солнца горят на пути,Их ловит угрюмая боль притяженья,Но музыка их продолжает вестиВ края, где земное молчит вдохновенье.

Но если порою забудет звездаСвое бесполезно-певучее счастьеИ, выпав из мира эфирного льда,Коснется случайно язвительной страсти,

Она ослепительно-звонким цветкомЗажжется в ночи, трепеща и сияя, —Мгновенное зарево в небе ночном,На грани земли, у преддверия рая.

Падучей звездою сгорает поэт.Смертелен певцу человеческий воздух,Но счастья ни выше, ни радостней нет —Сгореть, как сгорают бессмертные звезды.

«Слепые тени звезд незримых…»

Слепые тени звезд незримыхЛетят в пространстве мировом,Как стаи птиц неуловимых,И тают в сумраке ночном.

Ведет их музыка вселеннойМежду враждебных солнц и лун,И дышит радостью нетленнойПленительное пенье струн.

Но если в звездное круженьеВорвется притяженья власть,Земное злое вдохновенье,Земная огненная страсть,

Тогда, покинув мир певучий,Мир нежной ясности и льда,Сквозь расступившиеся тучиПадет летучая звезда.

И звонкой розою сияя,Воздушной мглой обожжена,На рубеже земли и раяИ вспыхнет, и умрет она.

Автору «Икара» («Вдоль голых стен летит перо, белея…»)[11]

Вдоль голых стен летит перо, белея,И падает, и кружится оно,И вновь летит, и, медленно слабея,Осколком света падает на дно.

В нем есть еще сиянье жизни звездной,— Такая жизнь не может умереть, —И сладко нам — над безъязыкой безднойЗвенит стихов языческая медь.

«О нищете я не устану говорить…»

О нищете я не устану говорить,Я нищеты моей не смею затаить,

Но все слова, растаяв в дымной тишине,Тенями, снами возвращаются ко мне.

Темнеет воздух, но еще блестит вода, —Дождем наполнилась до края борозда,

И в нежном поле медленно ползет сырой,Туманный, странный, вечереющий покой.

Она со мной и неотступна и чиста,Моя подруга, золотая нищета.

Во мгле, качаясь, тонут дальние холмы —Моя подруга, может быть, заснем и мы.

ИЗ СБОРНИКА «СТИХИ О РОССИИ» (1937)

«Ты пронзительней счастья, Россия…»

Ты пронзительней счастья, Россия.Невозможно тебя оскорбить.Разлетаются листья сухие,Только звезды не могут не быть.

Не забыть холодевшие рукиИ разгневанные небеса.Обреченные ветру разлуки,Облетают твои голоса.

И не в силах к тебе возвратиться,И не в силах тебя разлюбить,Сердце, как ослепленная птица,Не летая, пытается жить.

Прометей («Как черная пена…»)

Как черная пена,Взлохматилась мглаПрозрачная сцена,Кружась, поплыла.

Над волнами кресел,Над гребнями ложКлассической пьесыСуровая ложь.

И ветер трагедийИ тьмы набегал,И плакал и бредилРастерянный зал,

И клекот орлиный,Орлиный глаголНад миром звериным,Как солнце, расцвел,

И клочьями буриВзъерошилась мгла —В смертельной лазуриДва черных крыла.

Мы тоже горелиНебесным огнем.Россия, ужелиМы тоже умрем?

«Сердце, ты было счастливым…»[12]

Сердце, ты было счастливым —О, до последнего вздоха!Глиняным желтым обрывомОкончилась наша эпоха.

Небо казалось твердыней,Ветер рвался на причале,Над водяною пустынейНе чайки, а тучи кричали.

Встретясь с желанною мглою,Солнце горело, как рана,Солнце с огромной косоюПронзенного светом тумана.

Вдаль низкорослые волныШли беспокойной толпою.Голос, разлукою полный,Прощался, эпоха, с тобою.

Сердце, ты было счастливым —О, до последнего вздоха!Глиняным желтым обрывомОкончилась наша эпоха.

«Так. За ночь камни расцвели…»

Так. За ночь камни расцвели.Так. Европейский бред час от часу бессвязней.Встает в мучительной лазури и пылиСлепое утро нашей казни.

Дрожанье деревянных струн!Огромной лирою плывет в толпе телега.Вчера взывал к народной совести трибун,Но время захлебнулось бегом.

Как просто все! И мы умрем,И мы сквозь бормотанье этой черной лирыРасслышим в воздухе пронзительно пустомСлепое пение секиры.

«Ночью в беспросветном океане…»

Ночью в беспросветном океане,В медленно колеблющейся мглеБелый айсберг перед нами встанетАльбатросом об одном крыле.

И, как насмерть раненная птица,В ледовитом, в непробудном снеБудет он качаться и кружиться,Угасая в скользкой тишине.

Русский лед в бездарном мраке тает,Тает русский воздух. Все пройдет.Однокрылой птицей отлетаетСердце в безнадежный небосвод.

«Воскреснет тот, кто умер, а для нас…»

Воскреснет тот, кто умер, а для насНедопустимо воскресенье:Мы платим вечностью за каждый час,За полужизнь, за полутленье.

Бежали мы. Валы родных морей,Как матери, нас провожали,Пока слепые кормы кораблейВ чужие страны уплывали.

Мы сыновья огня, и нам темноВ краю, где все огни остыли,И сердце наше помнит лишь одноОпустошительное — были.

Война («Когда она придет и мы, толпой…»)

Когда она придет и мы, толпой,Как смерды, раболепствуя и ластясь,Презрим во имя родины чужойРодной земли земное счастье,

О как тогда, наперекор стыду,Позором мишуры и славы чернойМы будем чваниться — на поводуУ нашей ненависти вздорной.

«Синий ветер над темным заливом…»

Синий ветер над темным заливом,Бьются волны о красный песок,И табун облаков белогривыйУлетает туда — на восток.

Кто бы думал, что годы скитанийНикогда не окончатся, — нет, —Что в чужом и пустом океанеЗатеряется огненный след,

Что отчалив от дымной отчизны,Нам обратно путей не найти,Что страшнее и смерти и жизниБесполезно гореть и цвести.

Стихи о России (1–5)

1. «В огромном пространстве разлуки…»