Вадим Андреев - Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Т. II Страница 9

Стихи о России (1–5)

1. «В огромном пространстве разлуки…»

В огромном пространстве разлуки,Огромном — без края и дна —Сгорают летящие звукиИ цепкая жжет тишина.

Вот так вот — в полуденном зноеНад маками, в огненной ржиВзлетают в пространство пустоеИ падают камнем стрижи.

И все же сквозь поле молчанья,В белесой и злой тишине,Я слышу родное дыханьеИ голос, приснившийся мне.

2. «Ты там живешь — в чужой стране…»

Ты там живешь — в чужой стране,Тебя клеймят чужие руки,Но по ночам ты снишься мнеСквозь дым и прах земной разлуки.

Тобою дышит тишина,Тобою небо просветлело,Но ты не мне обручена:Мы только призраки без тела.

Чуть шелестит бессонный лес,В степи кочует ветер темный,И край разорванных небесЗажег во тьме закат огромный,

И желтый луч скользит змеейНад каменной оградой сада…Душа озарена тобой…О нет, мне ничего не надо!

Мир без тебя суров и пуст,Сон без тебя, — но нет, мне снитсяОгонь твоих прозрачных устИ синих глаз твоих зарницы.

3. «Меж нами — просторные версты…»

Меж нами — просторные версты,Гудки паровозов, леса,Но те же над нами простертыНочные, без звезд, небеса.

Меж нами житейских волненийВседневная, плоская страсть,Но наших бездымных горенийНезыблема светлая власть.

И чем недоступней свиданье,Чем жизнь и грубее и злей,Тем ярче и слаще слияньеБеззвучных и тайных огней.

4. «В моем окне опять струится…»

В моем окне опять струитсяИ ластится ночная мгла,Опять меня ночная птицаКоснулась краешком крыла.

Неуловимо все и бренно.Пройдут еще века, века,Но ты, как прежде, незабвенна,Но ты, как прежде, далека.

Тебя я к жизни не ревнуюИ только свято берегуТвою прозрачную, земнуюТень на растаявшем снегу.

Что может быть еще нетленней,Что может быть еще нежней,Для чуждых взоров сокровеннейИ для моей любви больней?

Иному сердцу нет пощады,Иной любви свершенья нет.Опять горит в деревьях садаТобою занесенный свет.

5. «Я вышел в холодное поле…»

Я вышел в холодное поле.Змеилась в траве колея.На что мне бесцельная воля,Безлюбая воля моя?

Не мне полевыми цветамиИдти за тобою, не мне.Тревожно закатное пламяСияет в глухой вышине.

И только вдоль жизни и смертиТвой голос прозрачный звенит,Как белая ласточка чертит,В огне, не сгорая, горит.

«Что ж делать? Фабричное небо…»[13]

…На голос невидимой пери…

М. Лермонтов

Что ж делать? Фабричное небо,Твоя пролетарская стать,Поля без надежды и хлеба,Что ж делать, — не будем мечтать.

Вдоль пыльной и желтой дорогиПротянутся скоро возыНавстречу японской тревоге,Сквозь пламя сибирской грозы.

Но там, на краю океана,Твою обнаженную грудьХолодные волны туманаНе смогут теперь захлестнуть.

И ты сквозь таежное пламя,Сквозь вьюгу сибирской зимыВоздвигнешь кровавое знамяИ новые стены тюрьмы.

И все же, как жить нам и верить,И как без тебя нам гореть?На голос невидимой периМы тоже придем — умереть.

«И дюны, И дождь и тяжелый…»

И дюны, И дождь и тяжелыйРазвернутый ветром прибой,И запах тревоги веселойНад нашей юдольной землей,

И низкие, желтые тучи,И рыжие сосны, и вновьМне снится мой север дремучийИ жжет запоздавшая кровь.

Россия, как ночь, надо мноюРазвернутым флагом легла, —Бессмертной и черной звездоюСияет пронзенная мгла.

О Господи, — желтые дюны,Балтийское море, прибойИ ветер всемирной коммуныНад нашей юдольной землей.

«Чем туже глухая неволя…»

Чем туже глухая неволя,Чем горше и жестче земля,Тем ярче суровая доля,Бессмертная доля твоя.

Я вижу грядущие войныИ зарево долгой борьбы:И знаю — мы будем достойныРоссии и русской судьбы.

В дыму разъяренных пожарищ,На тающий падая наст,Последний погибнет товарищ,Но родину он не предаст.

И вновь над высокой осокой,Влекомые новой весной,Душа за душой издалека,Как птицы, вернутся домой.

«Сильней забвения далекий голос твой…»

Сильней забвения далекий голос твой.Пускай я слов не различаю,Но ты во мне, но ты со мной.Я без тебя себя не понимаю.Вот медленно в открытое окноВливается чужой, тяжелый воздух.Мне неприютно и темно,Мне без тебя и смерть не отдых.Я вижу там, в окне, осенний сад.Тяжелый дуб, махая ржавой веткой,Вдоль по опушке гонит листопад,И дождь идет — настойчивый и едкий.

Шестнадцать лет — полжизни без тебя.Сейчас я встану и окно закроюИ вновь уйду, уйду в себяЛишь для того, чтоб встретиться с тобою.В неуязвимой тишине,Как бабочки, взлетают звуки.На миг один приснится мне,Что нет ее — и не было — и не было — разлуки.

«Все та же ты. О нет, не изменила…»

Все та же ты. О нет, не изменилаТы облик свой.Ты плакала, металась, ворожилаВо мгле ночной.

Ты строила и лагеря и тюрьмы,И города,И проходили, тягостны и бурны,Года, года.

И вот теперь в тайге сквозь дым заводов,Сквозь мглу и смертьВстает никем не узнанной свободыСвятая твердь.

Над головой твоей горит сиянье,Звезда звенит…Моя любовь, мое очарованье,Мой плащ, мой щит.

Напоены поля родною кровью,Нежней росы,И вот уже над побежденной новьюШумят овсы.

Над заводью, над волнами осоки,Пугая тень,Встает великолепный и высокий,Широкий день.

Звенят кузнечики. Над желтой степьюЛетит туман.Прикован я к тебе незримой цепью,Крутой курган.

Из-под тумана выплыли озераИ вновь блестят,И полон отраженного простораИх ясный взгляд.

А там, на севере, шумит леснаяГлухая речь,И все горит огонь, не догорая,Смолистых свеч.

Гляжусь в тебя, но досыта, я знаю,Не нагляжусь, —Моя далекая, моя роднаяЗемная Русь.

Цветут весной бескрестные могилыВ тайге глухой.Но если ты, — о нет, не изменилаТы облик свой.

«Все то, что было доблестью и славой…»