Михаил Кузмин - Стихотворения Страница 85

6. Первый свидетель / Слепорожденный

Слепым родился я на светИ так живу уж сорок лет,Лишь понаслышке, смутно зная,Что есть и зорька золотая,Барашки белые в реке,Румянец свежий на щеке.И как бы ни твердили внятно,А пестрота мне непонятнаПрироды: для меня онаВ глубокий мрак погружена.Я рос и вырос сиротоюИ по домам хожу с сумою.Кто даст — Господь того спаси,А нет — пустой суму неси.Конечно, есть между слепыми —Живут ремеслами какими,Меня же смолоду влеклоНа ветер, дождик, снег, тепло!Что близких нет, так мне не жалко,Верней родни слепому — палка:Она и брат, она и друг,Пока не выпадет из рук.Вот так-то, палкою водимый,Я брел равниною родимой…Вдруг палкой ткнул — нельзя идти,Лежит преграда на пути.Остановился. Шум далеко,Собака лает одиноко.Провел рукою — предо мнойЛежит мужчина молодой…Потрогал — он не шевелится,А сердце бьется, ровно птица.— Послушай, встань! Напился, брат?Пора домой идти назад.Замерзнешь на снегу… — Очнулся,Вскочил и сам ко мне нагнулся,— Кто здесь? Ты видел? Боже мой,Собака гонится за мной!— Я слеп и ничего не вижу,А и видал бы — не обижу.— Тебе не страшно? — Нет, чего?— Я, может быть… убил кого!— Все может быть. Не нам, убогим,Пристало быть к другому строгим.Я — просто бедный человек. —Умолк. Рука сгребает снег,А снег ледок осевший кроет,Да столб от телеграфа воет,Да поезд по мосту стучит,Да ночь снеговая молчит…— Ощупай мне лицо рукою!Скажи, кто здесь перед тобою?Глубоко врезалась печать?Черты уж начали кричать?— Ты — молодой и добрый малый,В нужде и горе не бывалый.Есть у тебя друзья и дом,Ты с лаской нежною знаком.В труде рука не загрубела,Еще приятно, гладко тело…Ты говоришь, что ты убил, —Но грех до кожи не доплыл:Она по-прежнему чиста,Она по-прежнему свята,По-прежнему ее коснуться —Для жизни и любви проснуться. —Он весь дрожит и руку жмет,На снег умятый слезы льет.— Есть люди, для которых ВиллиЕго грехи не изменили!Он денег дал, простился, встал…С тех пор его я не встречал.

7. Второй свидетель / Хозяйка

Покойный муж говаривал мне: «Минна,Умру спокойно — ты не пропадешь, —Сумеешь грош нажить на каждый грошИ в деле разобраться, как мужчина».А Фриц мой знал отлично в людях толк, —Недаром шуцманом служил лет десять;На глаз определит — того повесят,А тот поступит в гренадерский полк.Ко мне, быть может, был он и пристрастен:Свою жену ну как не похвалить?Но вскоре приказал он долго жить.В таких делах уж человек не властен!Живым — живое, а умершим — тленье.И вот, покрывшись траурным чепцом,Открыла гарнированный я дом,Чтоб оправдать супружеское мненье.Вложила весь остаток капиталаЯ в этот дом; не мало и хлопот…А через год — глядь — маленький доход.Но большего ведь я и не искала.Без нищеты дни протянуть до смерти —Вот вся задача. Но зато трудаПотратила не мало, господа,На это дело, верьте иль не верьте!Руководить жильцовскою оравой,Распределять и строгость, и привет —Трудней такой работы в свете нет.Должны бы мы увенчиваться славой,Как полководцы, иль как дипломаты,Иль как какой известный дирижер…Все должен знать хозяйский слух и взорНасчет скандалов, нравственности, платы.Перебывала масса квартирантов;Видала я и фрейлин, и певиц,И адмиралов, и простых девиц,И укротителей, и модных франтов.И Джойс Эдит была между другими;Актрисою писалася она,Нужды не знала, но была скромнаИ превосходно танцевала шимми.Конечно, к ней ходили тоже гости,Но человек — всегда ведь человек,И так короток наш девичий век!Степенным быть успеешь на погосте.Я никого — мой Бог! — не осуждаю:За молодость кто может быть судья?Как вспомнится: «К Максиму еду я»,Так до сих пор теряюсь и вздыхаю…Меж прочими к нам приходил и Вилли,И наконец — бывал лишь он один.Ну что ж? Вполне приличный господин,И по-семейному мы время проводили.И барышня к нам часто забегала,Его сестра, да друг его, блондинВысокий, тоже милый господин,И ничего я не подозревала.В день роковой я около полночиРешила спать. А Вилли был у насСвой человек!.. Я потушила газВ передней и легла, сомкнувши очи.Поутру встала. С виду все в порядке.Эдит вставала рано. Стук-стук-стук.Стучу… Еще… Хоть бы единый звукИз-за дверей в ответ! Как в лихорадке,Какао я скорей на подоконник…Стучу что мочи в двери кулаком,Ломаю их, не думая о том,Что, может, не ушел еще поклонник…Ах, ах! как замертво я не упала?Как упустил свою добычу черт?!Бутылки между роз, слоеный тортИ два недопитых до дна бокала…Лишилась дара речи… рву косынку,Как дура… А Эдит моя лежит —Как спит; кинжал в груди у ней торчит,И кровь течет на новую простынку!..Ну кто бы тут, скажите, не рехнулся?Никто же ведь не думал, не гадал!Такое преступленье и скандал!Я на пол — бух, и речи дар вернулся.Поверите, я никому на светеТакого не желаю пережить.Как застрахованной от горя быть,Когда мы все как маленькие дети?..

8. Третий свидетель / Шкет

Что ж, господа, вы хотите знать?Видел что? — ничего не видел.Знал кого? — никого не знал.Слышал кой-что, да и то случайно.Род занятий? — как вам сказать?Чем придется — всего вернее.Возраст? — Двадцать. Холост. Крещен.Местожительства не имею…Был не очень большой мороз,Как вы помните: сухо, ясно —Прямо, погода как на заказДля такой вот бездомной братьи.Тут кино, а туда — кафе,Так — фонарь, там — стоянка трама.Место бойкое, свет вовсю:Можно выбрать кого угодно!Клюнуло… Видно, важный гусь.Я за ним в переулок темный.Вдруг куда-то пропал мой тип,Будто сквозь землю провалился.Закурил… Надо подождать.Слышу в желудке: скоро полночь…С двух… выходит — десять часов!Дело дрянь! А стою у подъезда.Как прошли, не заметил я,Только слышу: как будто спорят.Голос у девушки чист, приятен!Думал — гулящая; нет, не то.Ну а мужчина совсем как мальчик!Старшие классы… юнкер… спорт.Да и не спорят, а как-то странноОба волнуются все об одном.С голоду все мне было понятно,Вспомню — опять не понять ни черта.Будто она ему: — Милый, ты видишь?Легкая поступь тяжелей всех,Легкий стук — это гроб забивают,Плод получить — не сливы трясти. —Он ей: — Когда тебя что смущает…Ну, искушенье… сделай и брось!Тут очищенье, крепость, сила.— «Сделай и брось!» А прилипнет рука?— Есть огонь, всякий клей растопит.— Да, огонь, и железо, и смерть!Тут умолкла. Вдруг очень нежно:— Кто тебе дороже всего?— Кто дороже всего, ты знаешь.Я говорил, не скрывал ничего.— Преступленье — такая честность!— Что с тобой? Ты сегодня больна?— Ах, в болезни остреет зренье,Мысль яснеет, тончает слух!— Право, какая-то ночь вопросов!— Что ж? пускай, но скажи мне одно,Больше я приставать не буду:Прав ли тот, кто уходит сам?Ну, уходит… ты понимаешь?— Я далеко не фаталист,Но считаю, что все уходыНам предписывает судьба.Тешимся детски свободной волей,А уходим, окончив роль.— Это ясно, по крайней мере! —Тут вернулся мой господин,Подошел и пыхнул сигарой…Не напрасно так долго ждал!Пусть приходят и пусть уходят, —Что мне за дело до других?Я на сегодня имею ужин…А чего-то мне было жаль…

9. Четвертый свидетель / Сыщик