Станислав Куняев - Стихи Страница 9
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Автор: Станислав Куняев
- Год выпуска: неизвестен
- ISBN: нет данных
- Издательство: неизвестно
- Страниц: 19
- Добавлено: 2019-05-24 15:17:54
Станислав Куняев - Стихи краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Станислав Куняев - Стихи» бесплатно полную версию:КУНЯЕВ, СТАНИСЛАВ ЮРЬЕВИЧ (р. 1932), русский советский поэт, литературный критик. Родился в Калуге. Мать — из семьи калужских крестьян, в советское время окончила два высших учебных заведения — институт физкультуры и медицинский, стала известным врачом в своем городе.Предки по отцовской линии из Петрозаводска и Н. Новгорода — русские офицеры, губернские чиновники, земские врачи.Имя деда по отцу — А. Н. Куняева, профессора медицины, увековечено на двух мемориальных досках в нижегородском краю: на здании больницы Красного Креста в центре города и на стене земской Карамзинской больницы в Арзамасском у., вблизи Дивеевского монастыря и Серафимо-Саровской пустыни, где дед и бабушка Куняева работали врачами в начале века.Там же родился его отец, который впоследствии стал преподавателем истории и погиб в н. 1942 во время ленинградской блокады. Похоронен на Пискаревском кладбище. А дед с бабушкой умерли во время гражданской войны от тифа — их нижегородская больница в те годы была военным тифозным госпиталем для красноармейцев. Похоронены были, как известные нижегородские граждане, на кладбище Печерского монастыря. Когда монастырь в н. 30-х закрыли, то монастырское кладбище сравняли с землей, и могилы предков поэта были утеряны.Сам Куняев закончил в 1951 в Калуге среднюю школу с золотой медалью, отучился на филологическом факультете МГУ и по своей воле уехал работать в Тайшет Иркутской обл. в районную газету «Сталинский путь». В Сибири проработал с 1957 по 1960. Сначала заведующим сельхозотделом местной газеты, а потом собственным корреспондентом областной иркутской газеты «Восточно-Сибирская правда». Стихи начал серьезно писать в университете, первые публикации в Иркутске и в Новосибирске (журнал «Сибирские огни») появились у Куняева во время сибирского периода его жизни.Тогда же он познакомился с молодыми иркутскими писателями В. Распутиным, А. Вампиловым, В. Шугаевым.Первую книгу стихотворений «Землепроходцы» издал по возвращении из Сибири в своем родном городе Калуге в 1960. По этой своей первой книге Куняев в том же году был принят в Союз писателей СССР.С тех пор у него вышло более 30 книг — стихотворных сборников, книги критики и публицистики, за одну из которых — «Огонь, мерцающий в сосуде» поэт был удостоен звания Лауреата Государственной премии России.Куняев не без оснований считается одним из самых значительных поэтов своего поколения. Некоторые его стихотворения стали широко известными — даже знаменитыми («Добро должно быть с кулаками», «Размышления на Старом Арбате», «Карл Двенадцатый» и др.).В 60—90-х он вместе с Н. Рубцовым, А. Передреевым, А. Жигулиным, Ю. Кузнецовым неизменно входил в перечень поэтов, определяющих патриотическое, почвенное, русское начало в современной поэзии с большой «присадкой» имперской государственной идеи.Именно в этот период его поэзия постоянно присутствовала в идейных схватках и спорах, которые велись в печати и устных дискуссиях самыми разными, порой враждующими между собой группками критиков и поэтов (В. Кожинов, А. Анинский, Т. Глушкова, С. Чупринин, Ю. Селезнев, О. Михайлов, Е. Евтушенко и др.).Но если в поэзии Куняева властвует чувственная многоликая, противоречивая стихия жизни и даже культ свободы творчества («Отдам всю душу Октябрю и Маю, но только лиры милой не отдам»), то в своих гражданских деяниях, поступках и заявлениях он крайне резок, целеустремлен и пристрастен.Будучи уверен в значительности и неколебимости своего поэтического мира, Куняев весьма рискованно несколько раз в жизни и в советское и в постсоветское время ставил на карту и свою литературную репутацию, и карьеру, и житейское благополучие.В 1977 он один из главных участников знаменитой дискуссии «Классика и мы», ознаменовавшей собой первое крупное восстание русских национальных сил, борющихся за влияние на общество с силами советского еврейского культурного истэблишмента, поддерживаемого прозападной частью партийной верхушки. Продолжая эту борьбу, в 1978 Куняев написал известное подцензурное письмо в ЦК КПСС (поводом было издание группой советских писателей диссидентского склада альманаха «Метрополь»), где прямо обвинил высших партийных чиновников в политическом двурушничестве, в потворстве антирусским и антигосударственным группам писателей, процветающим в те времена в литературной жизни страны. В результате этих двух акций он в 1980 был освобожден от должности рабочего секретаря Московской писательской организации, где работал с 1976.Все последующее десятилетие поэт жил жизнью свободного художника, много ездил по России — подолгу жил в Сибири, на русском Севере, писал стихи, рассказы, очерки, жил одной жизнью с геологами, рыбаками, охотниками, что впоследствии помогло ему в создании двухтомника своих воспоминаний и размышлений «Поэзия. Судьба. Россия».В 1989 благодаря настойчивым требованиям писателей С. Викулова, Ю. Бондарева, В. Распутина, В. Белова ЦК КПСС соглашается с тем, чтобы Куняев стал гл. редактором популярного литературного журнала «Наш современник». На этом посту в течение последующего десятилетия в полной мере он показал себя, как русский человек и продолжавший лучшие национальные традиции государственного патриотического крыла «шестидесятников». Журнал «Наш современник» за эти годы становится поистине духовным центром, объединившим все лучшие духовные силы России.В условиях жесточайшей борьбы за существование, открыто борясь с масонским прозападным горбачевско-ельцинским режимом, журнал искал и ищет пути возрождения России и спасения русской цивилизации.Куняев, будучи на острие этой борьбы, как и в прежние времена принимал страстное участие в событиях авг. 1991, открыто поддержав попытку ГКЧП спасти страну от разрушения, в спасении Союза писателей России от погрома «демократов» (именно он разорвал бумажку Музыкантского, в которой было требование закрыть Союз писателей России за его поддержку антигорбачевского ГКЧП), в событиях окт. 1993 у Белого дома и в Останкино. К 100-летию со дня рождения С. Есенина Куняев вместе с сыном выпускает книгу «Сергей Есенин», выдержавшую 4 издания.Опубликованы воспоминания Куняева «Поэзия. Судьба. Россия» (кн. 1–3).
Станислав Куняев - Стихи читать онлайн бесплатно
1968
" На невеликой памяти моей "
На невеликой памяти моейкак много их прошло, шумя словами,фанатиков, трибунов, бунтарейс пылающими истиной очами.Я вспоминаю молодые днигражданских свар, ниспроверженья взглядов,когда к обеду шествуют они,в кармане даже кукиша не спрятав.Ну, молодцы! За два десятка летперебродило молодое тесто!Они умно клеймили белый свет,но каждому нашлось под солнцем место.Растят детей. Стареют. В меру пьют.Налаживают маленький уют.Общественный порядок охраняют.И, позабыв свою святую злость,на честно заработанную костьслюну чревоугодия роняют.
1968
СЛОВО
Я так и не вспомнил, что былона месте больших корпусов.Как много душа позабыласобытий, людей, голосов!Но вдруг на углу переулкас названьем, звучащим мертво,из памяти вырвалось гулкостаринное имя его…Старайтесь в угоду минуте,спешите за временем вслед,весь город переименуйте, —слова выплывают на свет.Слова, зароненные с детства,которые юная матьуспела, как призрак наследства,нечаянно мне передать.Живое вершится живыми.Клубится строительный дым.Все верно. И все-таки имяживет по законам своим.Пускай, угрожая забвеньем,свистит над кварталами снег,но все, что утрачено зреньем,останется в слове навек.
1968
ДВА БОГАТЫРЯ
Как ты попросту сгинул, богатырь Святогор,Как великую силу растратил —ты врага не разбил, не освоил простори нe вывернул камень-Алатырь.Ты по воле своей сам улегся в гробу,ты, смеясь, суеверья отринул,понадеясь на мощь, на авось, на судьбу,глянул в небо — и крышку надвинул.Друг подумал: потеха! Но крышки краявмиг срослись с гробовыми краями.— Что ты медлишь? Сымай! — и вцепился Илья,тащит крышку — аж кровь под ногтями!— Что ты тянешь? Руби! — друг ударил сплеча —вырос обруч из кованой стали…Слышен голос из гроба: — Спасайся, Илья,и молчи, чтобы люди не знали,как я сгинул…Не то легковерная Русьпримет весть о бесславной кончинекак знаменье… Вдохни мою силу, и пустьмать навеки забудет о сыне!
1969
" Непонятно, как можно покинуть "
Непонятно, как можно покинутьэту землю и эту страну,душу вывернуть, память отринутьи любовь позабыть, и войну.
Нет, не то чтобы я образцовыйгражданин или там патриот —просто призрачный сад на Садовой,бор сосновый да сумрак лиловый,тёмный берег да шрам пустяковый —это всё лишь со мною уйдёт.
Всё, что было отмечено сердцем,ни за что не подвластно уму.Кто-то скажет: «А Курбский? А Герцен? —всё едино я вас не пойму.
Я люблю эту кровную участь,от которой сжимается грудь.Даже здесь бессловесностью мучусь,а не то чтобы там где-нибудь.
Синий холод осеннего небастолько раз растворялся в крови —не оставил в ней места для гнева —лишь для горечи и для любви.
1969
" Мне было жаль, что не поймет меня "
Мне было жаль, что не поймет менятот, кто ни разу с жизнью не прощался,кто с нищею душой не возвращалсяв родимый дом на грани мглы и дня.Когда ночные тени за спиной,когда в глазах и под глазами тении словно катафалка появленьеиз-за угла машины поливной.Когда на белом свете ни души,все спят вповалку — даже постовые…Как звонко разносили мостовыемои шаги в светлеющей тиши!Я шел и знал, что на моих губахосела соль мгновений быстротечных,иллюзии, развеянные в прах,горячий пепел заповедей вечных.Над головой светлели небеса,а в голове едва дымилась грудакаких-то слов… Но птичьи голосавдруг раздались, неясные покуда.Дохнуло ветром. Сладкий ароматпривянувшего липового цветаударил в ноздри. Середина лета.Так вот в чем дело: скоро листопад!Ах, эта жизнь! Печалюсь и люблю,что красота сроднилась с безобразьем,я заболел твоим разнообразьем,а ты меня толкаешь в колею!Как пахнут липы, влажные внутри,как все смешалось: тонкий запах тлена,и свежесть листьев, и дыханье ветра,и розовое золото зари.
1969
" Как в далекие годы, опять "
Как в далекие годы, опятьты погрузишься в гомон грачиныйи в беспамятстве будешь стоять,окруженный весенней лощиной.Как отчетливы трели синиц,как сияет пушистая верба!Падай наземь хоть навзничь, хоть ниц,хочешь — в землю гляди, хочешь — в небо…Звякнул колокол. Значит, порапоклониться лесам и болотам,значит, вновь повернула тропак человеческим вечным заботам.Но в росе остывающий следостается, и этого радихорошо появиться на свети, прощаясь, жалеть об утрате.
1969
" Поскользнулось копыто коня, "
Поскользнулось копыто коня,мускулистое конское телонапряглось, и подкова, звеня,по обрыву в стремнину слетела.Усмиряя невольную дрожь,я подумал: любимец удачи!Ты как можешь, как хочешь живешьхорошо, что не хочешь иначе.Что привык лошадям доверять,что проверил седло и подпругу…Чтобы душу свою не терять —будь влюбленным в судьбу и разлуку.Хоть немного, но выпало дней,заклейменных печатью свободы!Я когда-нибудь вспомню о ней,вспомню эти бродячие годы.Затоскую о воле своей,о стремнинах, где пляшут форели,где подковы моих лошадейв синих реках давно заржавели…
1969
" Законы охотничьей жажды "
Законы охотничьей жаждыжестоки, а значит, не жаль,что в алые нежные жабрывонзилась колючая сталь.У птицы в сиянии зноя,у рыбы в сверканье ручья —у каждого вольная воля,у каждого доля своя.Умоюсь водой ледниковой,воды родниковой напьюсь,в хмелю от свободы суровойв зеленые травы свалюсь.Под рокот реки засыпая,увижу опять наяву,как блещет форель золотая,как бьется, кровавя траву.
1969
" Я научился засыпать в седле, "
Я научился засыпать в седле,рассчитывать опасное движенье,не торопясь угадывать во мглеведущее к ночлегу направленье.Я вовремя почувствую беду,страх одолею и отпряну в страхе,а если где-то кожу обдеру,все заживает, словно на собаке.Я рад, что тело на краю земливсе испытанья выдержало с честью.Окрепли ноги, руки обросликакой-то золотистой шерстью.Как изменилось тело! Но душане может быть иной, хоть лезь из кожи.Она во власти суеверной дрожив ночной простор глядит, едва дыша.Не замечая быстротечных дней,она живет иными временами,и будущее властвует над ней,и прошлое преследует тенями.Нет-нет услышу: с милыми людьми(на что ей эти реки, эти горы!)она ведет немые разговоры,глядит в слезах в родимые просторы,в другие ночи и другие дни.
1969
" Голубь ворочается в гнезде "
Голубь ворочается в гнезде,горная речка скулит по&собачьи.Где бы ты ни был, мой друг, тебея в этот вечер желаю удачи.Шум водопада стоит в ушах,переполняет меня постепенно.Малые дети на ишакахедут домой с охапками сена.Вспыхнула искоркою звезда,горестно закричали птахи:малый птенец упал из гнезда,смотрит на человека в страхе.Без толку, глупый, чего пищать?Если уж вылупился — что делать?Мир не удастся перекричать,жизнь не получится переделать.Что&то случилось: с недавних поря полюбил бессловесных тварей…На горизонте вершины гормедленно тают в розовой хмари.Там золотится Афганистан,тянется в Индию черная складкамимо зеленой горы Чильдухтарк снежным россыпям Туполанга.Множество самых прекрасных чувстввремя смело, словно листьев груду,только шиповника алый куст,странное дело, не позабуду.Как он зацвел на исходе дняцветом пламенным и воздушными растерял лепестки огняв мире нежном и равнодушном.А в камыше цикады звенят,возле арыка шакалы воют.Чувствую: время придет — и менявоздух родины успокоит.Что-то я недоволен собой,мысли заняты посторонним.Все осторожничаю с судьбой,словно я заболел здоровьем.Чтоб не сломаться в заботах дней,не вспоминается нам о смерти.Несколько милых душе людей —вот что нас держит на белом свете.Пламя свечи. Шорох травы.Южное небо. Ветер. Прохлада.Тихо сливается шум в кровис шумом горного водопада.
1968
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.