Еврипид - Финикиянки Страница 9

Считая бой оконченным, бросает

Кровавый меч и голою рукой

Доспех снимать с поверженного брата

Нагнулся, щит оставив на земле...

Но Полиник и лежа меч тяжелый

1420 Еще сжимал хладеющей рукой...

Отчаянным усилием железо

Приподнял он и, торжество прервав,

Вонзил его ликующему в сердце...

Враги теперь в смешавшейся крови

Лежат, и пыль уста их покрывает,

И мощно смерть соединила их

Непобедившего с непобежденным.

Корифей

Увы! Увы! О, бедствия слепца

И ты, о мощь отцовского проклятья!

В хоре плач.

Вестник

Но погоди... Я не исчерпал бед...

Когда бойцы бессильно землю грызли

И смерть уже глядела им в глаза,

1430 Явилась мать-царица... Эти раны,

И кровь, и смертные мучения детей

Увидела несчастная, и вопли

Тяжелые по полю понеслись.

"Зачем, - она взывает, - я не знала

О вашем бое, дети, и разнять

Вас не пришла? Зачем теперь уж поздно?"

То к одному со стоном припадет,

То над другим, рыдая, причитает:

Ей вспомнились и муки и труды,

Что выпали на долю ей напрасно,

И ласки ей припомнились. А дочь

Царевна так в слезах им говорила:

"Кормильцы матери, опора старика,

О, на кого меня вы, сиротинку,

Покинули, без мужа и семьи?"

Царь Этеокл среди мучений смертных

Мать узнает, но, влажною рукой

Ее лица касаясь, он не может

1440 Произнести ни слова. Только глаз

Немая речь родимую ласкает...

А Полиник еще дышал, и, мать

С сестрою глаз лучами обливая,

Он им сказал: "Простите... жизни нет

В твоем ребенке, мама, и жалею

Я очень и тебя, и Антигону,

И Этеокла тоже - бедный брат!

Он был мой враг, но умирает братом...

Смотри же, мать, и ты, сестра, мой труп

Похороните дома... вы фиванцев

Упросите? Не правда ли? Из царства,

1450 Которого лишился я, земли

У них прошу ничтожные две горсти...

Дай руку, мать... глаза мои закрой..."

И у него еще достало силы

Ее рукой коснуться век своих

И прошептать: "Простите... мрак могильный

Мои глаза наполнил... О, прости..."

Сказал - и жизнь несчастнейшие братья

Покинули в один и тот же миг...

А мать в порыве ужаса и муки

Из трупа меч кровавый извлекла

И в грудь всадила, после зашаталась,

Вся белая, упала меж детей

И умерла, их молча обнимая...

1460 Меж тем вокруг уж разгорался спор,

Кто победил, и мы за Этеокла,

Данайцы против были. А вожди

Решить сомнений наших не умели...

Тот тени Полиника присуждал

Победу за его удар начальный,

А тот совсем победы не хотел

В бою искать, где оба - бездыханны...

Спор перешел в ожесточенный крик:

"К оружию!" И счастье улыбнулось

На этот раз фиванцам - мы щитов

Не бросили, пока кипели споры,

Враг мигом смят, и ни один данаец

1470 Не устоял - убитых горы там,

Наводнена долина кровью вражьей,

Немногие успели убежать.

Теперь одни трофей Крониду ставят

Из золота Зевесов истукан,

Другие же, сорвав доспехи вражьи,

Ликуя, их в Кадмею повлекли.

И наконец, с царевной Антигоной

Последние, подняв на рамена,

Сюда несут трех горьких мертвецов.

Да примут их друзья и здесь оплачут.

Таков исход законченной борьбы,

Для города счастливый и ужасный.

ИСХОД

Хор

Увы! Увы!

1480 Не слова нам приносят печаль,

И Эдипов чертог

Черной ризою кроют не речи.

ЯВЛЕНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ

Те же. Антигона и толпа.

Показывается процессия: впереди идет Антигона, с пеплосом, спущенным с одного плеча, горящими глазами и волосами, выбившимися из-под фаты; за ней толпа несет три одра с мертвыми, Этеокла впереди. Когда их ставят, то мать

помещают у сыновей в головах.

Хор

Вот они... глядите, глядите...

К очагу родному вернулись!

Трое из вкусивших от мрака,

Крепко связанных общей смертью.

Антигона

Под фатою своей девичьей

Я румяных щек не таила,

Нежный локон по воле развился,

И смотрели люди, дивились...

Точно зельем каким напоила

Злая смерть вакханку печали,

Что огнем горят погребальным

У вакханки пьяные очи

1490 И с плеча спустился шафранный,

У безумной, девичий пеплос...

Что бежит, а за нею трупы.

Ты, Полиник, врагом наречен недаром, недаром:

Распря твоя вражду родила, и смерти, и смерти.

Дом Эдипов она потопила в крови,

В страшной крови, в нечестивой крови.

Увы! Увы!

Для стонов моих

Найду ли мелодии звуки?

Флейту найду ль или бубен?

И кто оплачет со мной

1500 В чертогах, в чертогах

Утеху Эриний,

Три трупа, три трупа?

Сгубила, богиня, сгубила

И дом и Эдипа

За то, что загадки

Мудреную тайну,

Разумный, решил он.

Увы мне! Увы мне! Увы мне!

Отец, отец,

Кто раньше вельможный

Иль варвар, иль эллин

1510 От зол столь великих

Столь явные беды

Под солнцем изведал?

Я пойду в зеленую рощу,

Буду взором бродить, тоскуя,

По дубовой чаще да елям,

Не найду ли птицы печальной,

У которой птенцов отобрали...

Пусть своею трелью со мною,

Своей жалобной трелью плачет!..

Пряди волос в тоске

Я себе вырвала.

Где положить мне вас,

Горем венчанные?

Грудь ли кормилицу

Вами закрою я

Или у братьев их

Раны разверстые?

(К чертогу.)

Горе мне, горе мне, горе мне!

1530 Покинь, о старый отец, чертоги, покинь!

Выйди, слепой, ко мне, влача свою старость!

Ты, который, на вечную тьму осужден,

Тяжкое бремя горя и лет несешь,

В этих углах пустых, всеми покинутый...

Внемли мне, внемли мне, отец!

Внемли из скитаний унылых,

С подушки ль своей,

Слезами облитой...

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ

Те же и Эдип.

Эдип

Зачем ты, дева, призывом мне посох вручила?

1540 Зачем слепые шаги

Из мрачных покоев

На свет вызываешь?

Отрадней слепцу там плакать на ложе холодном,

И нужен ли солнцу седой и колеблемый призрак,

Забытая адом меж смертных унылая тень,

Гость больных сновидений?

Антигона

Отец, печальна злая весть моя:

Их больше нет, они не видят солнца,

Ни сыновей, ни той уж нет, отец,

Которая тебе вручила посох,

Заботами лелеяла тебя...

Эдип

1550 Увы мне! Увы мне!

Для новых стенаний година настала!

[Три жизни! Три жизни! Три жизни!]

О дочь, скажи мне, три светоча эти

Какая судьба дуновеньем своим погасила?

Антигона

О отец, отец!

Не корю тебя, не злорадствую.

С болью слово тебе

Мое сердце отдаст:

Твой зарезал их

Дух проклятия:

И огнем палил,

И в бою томил

Твой, и твой, и твой...

Эдип

1560 Горе мне! Горе мне!

Антигона

Плачешь, старик?

Эдип

Дети мои...

Антигона

Ты плачешь и стонешь,

Но если б ты видел

При свете лучей золотой колесницы

Их жалкие трупы...

Эдип

О, ужас проклятий... Детей он убил моих,

Но мать их несчастную, за что ж ее рок убил?

Антигона

Она не таила ни слез, ни смятенья,

И, их умоляя, она обнажала

Ту грудь, что когда-то обоих вскормила...

1570 Но было уж поздно... В воротах Электры

На поле цветущем предстали ей дети

В разгаре сраженья, как львы молодые,

В пещере одною вскормленные львицей...

Пред ней под напором мечей они пали;

Упали, и скоро подземного бога

Арей возлияньем их стынущей крови

Почтил, угощая в чертогах поддонных,

А мать из сыновней груди вырывает

Меч молча и падает трупом меж мертвых.

1580 О, сколько несчастья для нашего дома

От солнцевосхода до солнцезаката!..

Корифей

Тот день скорбей, о, пусть в грядущем он

Счастливыми вознаградится днями.

Креонт

Довольно слез... Для мертвых гроб милее,

А ты, Эдип, внемли и повинуйся:

Покойный царь мне царство поручил,

Фиванский трон - приданое невесте

Гемоновой и дочери твоей...

Ты ж этот край немедленно оставишь:

Движение у Эдипа и Антигоны.

1590 Тиресия пророческий глагол

В тебе открыл источник всех несчастий

И прожитых и будущих, и нас

Ты долее давить бедой не будешь...

Поверь, Эдип, мне тяжко обижать

Тебя, старик, и ненависти нету

В устах моих. Но демон, демон твой

Пугает нас, суля Кадмее старой

Ряд новых бед. Смирися и уйди...

Эдип

О тяжкий рок, рождением несчастным

Отметил ты Эдипа! Аполлон,

Когда еще я не глядел на солнце,

Отцу убийцу в сыне возвестил.

1600 Едва на свет явился я, как Лаий,

Родной отец, велел меня убить,

Врага себе провидя в бессловесном...

И те уста, которые искали

Грудь матери, он отдает зверям...

Меня спасли... О, лучше б гору эту

Тогда жерло подземное пожрало!

Я стал отцеубийцею, я мать

Детей своих праматерию сделал,

1610 Чтоб сыновей иль братьев, наградив

Проклятием, полученным от Лая,