Марк Гроссман - Синева осенних вечеров Страница 9

У БАЙКАЛА ЧИСТЫМИ НОЧАМИ

У Байкала                чистыми ночами,Где костры себя сжигают в дым,Я брожу с понягой за плечамиПо дорожкам каменным крутым.В тишине я слушаю живое,В обнаженной памяти храняКрик кедровки, бормотанье хвои.Доброту и ненависть огня.В голубой одежке из туманаСеленга проносится, быстра.Мечутся на зелени урманаКрылья ястребиные костра.Потихоньку звезды потухают,Скоро с неба кинется заря.Хорошо водиться с пастухами,Не спеша                о жизни говоря.Сухостой топориками рушим,На углях оленину коптим.…Телу нужен отдых. Нашим душамМного больше он необходим.

Восточный Саян, 1965

НА ЖАРКОМ ЮГЕ В ГОРЫ БЕГАЕМ

На жарком юге в горы бегаем,Глазами нежим пыльный лес,И на лужайке лошадь пегая —Для нас — немалый интерес.Почти что молимся мы истовоВам, минеральные ключи,И сердолики с аметистамиНам часто чудятся в ночи.А до́ма, до́ма — детка-сосенкаСгребает в лапы облака,И вдруг показывает просекаМедведей бурые бока.И лось проносится, не мешкая,В таежных марях то и знай,И нянчит ангелов с усмешкоюПод самым небом Таганай.В горах, за синими урманами,На легких крыльях снегиря,К заре над домнами и станамиСпешит озерная заря.Ну что ж, что место наше вьюжное,Что наши гнейсы — не коралл.Мы летом тянем в море южное,А вы — гребитесь на Урал.Он вам покажет силу пламени,Когда дутье гудит в печи,Он вам подаст в ладонях каменныхСвои подземные ключи.Гостям он рад. Не пожалеете.Возьмете сказки у старух.И вам сыграет на жалеечкеПро ночи Севера пастух.

1966

ПАМЯТЬ О РОДНОЙ СТОРОНЕ

Разгулялась непогода,И упрямы, как волы,Тащат тушу пароходаМоря бурые валы.И бегут ручьи по тропам,И земля к исходу дня,Та, что в зависть всем Европам,Раскисает, как квашня.Где ты, стынь иного края?Холодок сухой, без зла?Ах, сторонушка родная,Ты теперь белым-бела!Лишь в очах да в небе просинь,Да еще в озерах гор.Вся из елочек и сосен,Вечно диво и простор!Побережьем именитымЯ брожу. А дальний крайТянет душу, как магнитом,Хоть ложись и помирай!

Берег Черного моря, 1967

МИР НОЧЕЙ — И ТАИНСТВО, И ЧУДО

Сыну Алеше

Мир ночей — и таинство, и чудо,Шорох рек, и хохоток сычей,Серый волк, Иванушкина удаль,Перезвоны праведных мечей.Кони травкой хрупают у плеса,И лежит у ног, как стригунок,Маленький, пока одноголосый,Несмышленый вовсе огонек.Вот теперь похож уже на паву.Выгнул хвост дугою до реки.И летят на смертную забавуМайские железные жуки.Кто там плачет? Филин или евнух?Или это колдовство стиха?Или стонет статная царевнаНа суровом ложе пастуха?Воют волки над бараньей тушей,Сходят феи к речкам и ключам.Так замри же, мальчик мой, и слушай:В целом мире — над водой и сушей —Сказки оживают по ночам.

1967

В ДЕТСТВЕ ПРОСТО ВСЕ И КРАСИВО

В детстве просто все и красиво,Сам себе в сновиденьях — князь.…Обойти я хотел РоссиюПотихоньку, не торопясь, —Так, чтоб медленно, как история,Плыли малые города;Чтобы дыбилось рядом море,Неразгаданное всегда;Чтоб открылось, как гибнут тучи.Как изюбры трубят в ночи,Как качают в руках колючихМелочь звездную кедрачи.И пошел я дорогой тряской,На ржавцах оставлял следы,И томился я от неяснойЖажды подвига и воды.Время таяло, осыпаясьЖелтизною берез на грязь,И явилась иная завязь,И другая настала связь.Уж давно я не юн, не в силе,И хотя не сижу мешком,Хорошо бы мне по России,Как бывало, пройти пешком.Снится снова — иду я тощий,Ни тоски, ни боли виска,И дышу я росой и рощейИ теплом ржаного куска.

1967

ТИШИНА… ТИШИНА… ТИШИНА…

Тишина… Тишина… Тишина…Ничего, кроме вздоха глухого.Только выжатое до днаБезъязыкое, пресное слово.Только рифмы, как рифы торчатТолько колются мысли колами,Только сеет и сеет свечаНачиненное копотью пламя.И ни света уже, ни надежд…Но внезапно, во тьме перегноя,Прорастет из подземных одежд,Точно зернышко, чувство живое.Возмужает, покатится вдаль,Молодыми ветрами гонимо.И себя уже больше не жаль,И обходит тоска тебя мимо.И почуешь, склонившись к столу,И всевышним себя, и ягою,И крушит твое зернышко мглу,Обрастая листвою тугою.Вновь ты весел и жизнью обвит,И стальное перо не обуза,И — сродни неуемной Любви —Над тобою беснуется Муза.

1967

ПОЭЗИЯ

Мне снилось, будто я, старик глубокий,Сижу один у берега речного,И выросла внезапно предо мноюТа женщина, которую когда-тоЯ в целом мире полюбил одну.

Она была такой же молодою,Как в первый день далекого знакомства, —Все тот же взгляд, насмешливый немного,Все те же косы солнечного цветаИ полукружье белое зубов.

В тот давний год, в то первое свиданьеЯ растерялся и не знал, что́ делать?Как совладеть на миг с косноязычьем?Ведь должен был я многое поведать,Обязан был три слова ей сказать.

Она ушла неслышными шагами,Как утром исчезают сновиденья.Мне показалось, — женщина вздохнула:«Прощай, пожалуй. Мальчики иныеТак быстро забывают о любви».

Еще она промолвила, возможно,Что время — лучший лекарь во вселеннойИ, может быть, я пощажу бумагу,И сил впустую убивать не стану,Чтоб ей писать годами пустяки.

…Прошли года. И вот, старик глубокий,Сижу один у берега речного.И возникает вдруг передо мноюНеясное предчувствие улыбки,Слепящее сияние очей.

Мне легкий шорох оглушает уши.Я резко оборачиваюсь. РядомМелькают косы солнечного цвета,И грудь волной вздымается от бега.Ничто не изменилось в ней. Ничто!

Я тяжко встал. И прозябал в молчанье,Старик, влюбленный глупо и наивно.Что должен я сказать ей? Или надо,Секунд не тратя, протянуть бумагу,Всю вкривь и вкось исчерканную мной?

Там — бури века и мое былое,Там строки, пропитавшиеся дымомКостров и домен, пушек и бомбежек,Там смерть идет, высматривая жертву,Там гордо носит голову любовь.

Еще там есть песчаная пустыня,В зеленой пене топи Заполярья, —И мы бредем, за кочки запинаясь,О женщинах вздыхаем потихоньку,О тех, что есть, о тех, которых нет.

Так что теперь скажу? О постоянстве?О том, что я по-прежнему ей верен?Зачем сорить словами? Я же знаю:Есть у любви отзывчивость и зренье,У равнодушья — ни ушей, ни глаз.

Я подошел. Ее дыханье —Струя у сокола в крыле.И говорили мы стихами,Как все, кто любит на земле.Потом глядели и молчали,И созревал под сердцем стих..............................................Нет, будут беды и печали,Но это — беды на двоих!

1967

НА КОЛДОБОИНАХ БЕЗ СИЛЫ

На колдобоинах без силыБреду, гроза их разрази!Далеких пращуров могилыПорой ищу я на Руси.В необозримой этой шири,Где ни истока, ни конца,Ветшают кладбища Сибири,Погосты Дона и Донца.Брожу по отческому краюИ с горечью твержу одно:«Нам лишний раз понять дано —Могилы тоже умирают,Как все, что было рождено».

Дон — Сибирь, 1968

НАМЕДНИ МУЗА ИЗМЕНИЛА МНЕ