Федор Сологуб - Том 2. Пламенный круг. Лазурные горы Страница 9

«Не трогай в темноте…»

Не трогай в темнотеТого, что незнакомо,–Быть может, это – те,Кому привольно дома.

Кто с ними был хоть раз,Тот их не станет трогать.Сверкнёт зелёный глаз,Царапнет быстрый ноготь,–

Прокинется котомИспуганная нежить.А что она потомЗатеет? Мучить? нежить?

Куда ты ни пойдёшь,Возникнут пусторосли.Измаешься, заснёшь.Но что же будет после?

Прозрачною щекойПрильнёт к тебе сожитель.Он серою тоскойТвою затмит обитель.

И будет жуткий страх,–Так близко, так знакомо,Стоять во всех углахТоскующего дома.

«Злая ведьма чашу яда…»

Злая ведьма чашу ядаПодаёт, – и шепчет мне:«Есть великая отрадаВ затаённом там огне.

Если ты боишься боли,Чашу дивную разлей, –Не боишься? так по волеПей её или не пей.

Будут боли, вопли, корчи,Но не бойся, не умрёшь,Не оставит даже порчиИзнурительная дрожь.

Встанешь с пола худ и зеленПод конец другого дня.В путь пойдёшь, который веленДухом скрытого огня.

Кое-что умрёт, конечно,У тебя внутри, – так что ж?Что имеешь, ты навечноВсё равно не сбережёшь.

Но зато смертельным ядомВесь пропитан, будешь тыПоражать змеиным взглядомНеразумные цветы.

Будешь мёртвыми устамиТы метать потоки стрел,И широкими путямиУмертвлять ничтожность дел».

Так, смеясь над чашей яда,Злая ведьма шепчет мне,Что бессмертная отрадаЕсть в отравленном огне

«В тихий вечер, на распутьи двух дорог…»

В тихий вечер, на распутьи двух дорогЯ колдунью молодую подстерёг,И во имя всех проклятых вражьих силУ колдуньи талисмана я просил.Предо мной она стояла, чуть жива,И шептала чародейные слова,И искала талисмана в тихой мгле,И нашла багряный камень на земле,И сказала: «Этот камень ты возьмёшь,–С ним не бойся, – не захочешь, не умрёшь.Этот камень всё на шее ты носи,И другого талисмана не проси.Не для счастья, иль удачи, иль венца, –Только жить, всё жить ты будешь без конца.Станет скучно, – ты верёвку оборвёшь,Бросишь камень, станешь волен, и умрёшь».

«Я подарю тебе рубин…»

Я подарю тебе рубин, –В нём кровь горит в моём огне.Когда останешься один,Рубин напомнит обо мне.

В нём кристаллический огоньИ металлическая кровь, –Он тихо ляжет на ладоньИ обо мне напомнит вновь.

Весь окровавленный кристаллГорит неведомым огнём.Я сам его зачаровалБезмолвным, неподвижным сном.

Нe говорит он о любви,И не любовь в его огне, –В его пылающей кровиТы вспомнишь, вспомнишь обо Мне.

«Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре…»

Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре,    Что зеленело на просторе,    Замкнулось в тесный круг. Мерцает взор зелёный, изумрудный, –    Мне кажется, что феей чудной    Прокинешься ты вдруг.

 Уже не дева ты, – Зелёная царица,    И смех твой – звон ручья,И взор зелёный твой – лукавая зарница,      Но ты – опять моя.

 И как бы ты в траве ни затаилась,    И чем бы ты ни притворилась,      Сверкая и звеня, – Везде найду тебя, везде тебя открою,    Зеленоглазая! Ты всё со мною,      Ты вечно для меня.

«Иду в лесу. Медлительно и странно…»

Иду в лесу. Медлительно и странноВокруг меня колеблется листва.Моя мечта, бесцельна и туманна,   Едва слагается в слова.И знаю я, что ей слова ненужны, –   Она – дыхания нежней,   Её вещания жемчужны,   Улыбки розовы у ней.      Она – краса лесная,      И всё поёт в лесу,   Хвалою радостной венчая      Её красу.

«Зачем возрастаю?..»

«Зачем возрастаю? –Снегурка спросила меня. –Я знаю, что скоро растаю,Лишь только увижу весёлую стаю,Растаю, по камням звеня.И ты позабудешь меня».

Снегурка, узнаешь ты скоро,Что таять легко;Растаешь, узнаешь, умрёшь без укора,Уснёшь глубоко.

«В чародейном, тёмном круге…»

В чародейном, тёмном круге,  всё простив, что было днём,Дал Я знак Моей подруге  тихо вспыхнувшим огнём.

И она пришла, как прежде,  под покровом темноты.Позабыл Я все вопросы,  и спросил Я: «Кто же ты?»

И она с укором кротким  посмотрела на Меня.Лик её был странно бледен  в свете тайного огня.

Вкруг неё витали чары  нас обнявшего кольца, –И внезапно стал Мне внятен  очерк близкого лица.

«Наивно верю временам…»

Наивно верю временам,Покорно предаюсь пространствам, –Земным изменчивым убранствамИ беспредельным небесам.

Хочу конца, ищу начала,Предвижу роковой предел, –Противоречий я хотел,Мечта владычицею стала.

В жемчуги, злато и виссон,Прелестница безумно-злая,Она рядит, не уставая,Земной таинственный мой сон.

«Ты не бойся, что темно…»

Ты не бойся, что темно.Слушай, я тебе открою, –Всё невинно, всё смешно,Всё Божественной игроюРождено и суждено.

Для торжественной забавыЯ порою к вам схожу,Собираю ваши травы,И над ними ворожу,И варю для вас отравы.

Мой напиток пей до дна.В нём забвенье всех томлений;Глубина его ясна,Но великих утоленийПреисполнена она.

Вспомни, как тебя блаженноЗабавляли в жизни сны.Всё иное – неизменно,Нет спасенья, нет вины,Всё легко и всё забвенно.

VII

Тихая долина

«В весенний день мальчишка злой…»

В весенний день мальчишка злойПронзил ножом кору берёзы, –И капли сока, точно слёзы,Текли прозрачною струёй.

Но созидающая силаЕщё изникнуть не спешилаИз зеленеющих ветвей, –Они, как прежде, колыхались,И так же нежно улыбалисьПривету солнечных лучей.

«Я дорогой невинной и смелою…»

Я дорогой невинной и смелоюПрохожу, ничего не тая.Что хочу, то могу, то и делаю, –  Вот свобода моя.

Научитесь хотенью упорному,Наберитесь ликующих сил,Чтоб зовущий к пристанищу чёрному  Вас косой не скосил, –

И поверьте великим вещаниям,Что свобода не ведает зла,Что она только ясным желаниям  Силу жизни дала.

«Надо мной голубая печаль…»

Надо мной голубая печаль,И глядит она в страхе высокомПолуночным таинственным окомНа земную туманную даль.

Бездыханно-холодные травыОколдованы тихой луной,И смущён я моей тишиной,Но стези мои тайные правы.

Не об этом ли шепчут ручьи,Что в моих неподвижных туманахБеспорочно в томительных странахПронесу помышленья мои?

«Есть соответствия во всём…»