Юрий Нагибин - Белая сирень Страница 11

Белов (хрипит). Расплющили!

Иван и Митрич подают рояль назад. Белов получает свободу. Рояль благополучно пролезает в дверь, но дальше начинается самое трудное.

52. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ЛЕСТНИЦА В ДОМЕ. ДЕНЬ.

Мужики с хрипом и надрывом тащат рояль по узкой, скрипящей лестнице.

Иван… Не споткнись, Белов.

Белов. Ученого учить!..

И тут же спотыкается. Иван, присев и расставив ноги, принимает на себя главную тяжесть и не дает роялю завалиться.

Марина. Аккуратнее вы, безрукие!

Иван (бешено). Не встревай! Расшибу его к чертовой матери!

53. (Натурная съемка.) ОКОЛО ГАРАЖА. ДЕНЬ.

Темно-зеленый «лорен-дитрих» надраен, начищен, блестит как зеркало. Бронзовые детали отполированы. Рахманинов склонился над открытым капотом, вслушивается в работу двигателя. Механик в комбинезоне кусает выгоревший ус. Оба вслушиваются в ласковое урчание мотора. Чуть поодаль стоит стайка деревенских мальчишек.

Механик. Сергей Василич!

Рахманинов. Тс-с!.. Четвертый клапан постукивает…

Механик (убежденно). Не стучит. Никак нет.

Рахманинов. А я тебе говорю, стучит.

Механик. А я говорю — нет. Я по ентому делу седьмой год!

Рахманинов (хитро улыбаясь). А я по ентому делу двадцать седьмой (показывает на уши). Ты только послушай…

Рахманинов сует руку в двигатель, натягивает какой-то рычажок, прибавляя обороты.

Рахманинов. Теперь слышишь?..

Ребятишки переводят взгляды с хозяина на работника.

Механик (качает головой, улыбается). Ну, Сергей Васильевич, верно, самую малость постукивает. Не проведешь!.. Специалист…

Рахманинов. А ты думал! Вот меня из Большого театра попрут, так я пойду главным механиком в гараж. Возьмут?

Механик (убежденно). Да вас хоть к государю-императору!..

54. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. КАБИНЕТ РАХМАНИНОВА. ДЕНЬ.

Мужики, поставив рояль, выходят из кабинета. По их лицам видно, как им всем досталось. Василия Белова аж шатает. Глаза-пуговки совсем вылезли из орбит.

Наталья (Марине). Поставь им угощение.

Марина выходит вслед за мужиками. Наталья и Софья вытирают рояль замшей. Ирина стоит у окна.

Наталья. Только Сергею — ни звука. Пусть для него будет сюрприз…

Ирина (от окна). Мама! Папа идет!..

Наталья. Побежали вниз как ни в чем не бывало!

55. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. ДВОР. ДЕНЬ.

Рахманинов пересекает двор.

56. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. СТОЛОВАЯ. ДЕНЬ.

Наталья, Софья и Ирина, хихикая, разбегаются по разным углам и делают вид, что сосредоточенно углублены каждая в свое занятие. В коридоре раздаются шаги Рахманинова. Все трое, затаив дыхание, замирают. Теперь шаги раздаются по лестнице.

57. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ЛЕСТНИЦА В ДОМЕ. ДЕНЬ.

Рахманинов поднимается по лестнице, подходит к кабинету и замирает на пороге.

58. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. КАБИНЕТ. ДЕНЬ.

Черный концертный рояль царствует посредине комнаты. Рахманинов бросается обратно к лестнице и громовым голосом зовет.

59. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. ЛЕСТНИЦА В ДОМЕ. ДЕНЬ.

Рахманинов. Наташа!..

Наталья появляется на пороге столовой. Лицо ее деланно равнодушное.

Наталья. В чем дело?

Рахманинов. У меня в кабинете рояль!..

Наталья. Какой рояль?

За Натальей появляются Софья и Ирина с плутовским лицом.

Рахманинов. Откуда у меня рояль?

Но, увидев, как Ирина прыснула, не выдержав, он машет рукой.

Рахманинов. Вам не стыдно издеваться над старым человеком, у которого сердце может разорваться от радости?..

Он поворачивается, уходит стремительно в кабинет, и оттуда сразу же обрушиваются ликующие, торжественные аккорды си-мажорной прелюдии из 23-го опуса. Наталья, Софья и Ирина замирают, словно зачарованные рушащимися на них валами музыки, которые как бы скатываются к ним из раскрытых дверей кабинета по залитым солнцем деревянным ступеням лестницы.

60. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. САД. УТРО.

Аккорды си-мажорной прелюдии громоздятся и топорщатся теперь, пронизанные солнечным светом, падающим на смытую землю со всем, что на ней растет. Землю, сверкающую дождевой и росной влагой. Сирень! Распустившаяся сирень! Ее густые заросли подковой охватили двор. Мы, как бы подхваченные музыкой, проникаем в глубь этой сирени: рослой венгерской, с блекло-фиолетовыми кистями, и сменяющей ее лиловой — персидской. Сквозь это сиреневое буйство ныряем в обильную, пышную, белую, как подвенечное платье, русскую сирень…

61. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. САД. УТРО.

Сквозь сиреневые заросли пробирается Ирина. Теперь аккорды прелюдии сменились на лирическую тему в низком регистре. Ее как бы напевает девочка, вся мокрая — от панамки до прюнелевых туфелек. К ее носу и щекам прилипли листки, она прижимает к груди охапку влажных, дурманящих своим запахом ветвей. За ней, оступаясь, спотыкаясь, едва поспевает фрейлейн с повязанным горлом.

Фрейлейн. Лауфен зи нихт зо шнель!.. Их как нихт зо! Вас фюр эйн унерцегенес кинд!..

Ирина выскакивает из кустов и мчится к дому…

62. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. КРЫЛЬЦО. УТРО.

Ирина вбегает на крыльцо, к только что вышедшей Софье и растопыривает ладошку, на которой лежат несколько смятых сиреневых цветиков.

Ирина (восторженно). Тетя Соня, я восемь счастьев нашла, а фрейлейн ни одного!..

Фрейлейн (подойдя). Их хабе каин глюк…

63. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. СПАЛЬНЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Наталья в спальне одна. В утреннем пеньюаре она присаживается к туалетному столику у распахнутого окна, расчесывая волосы. Оборачивается к окну.

64. (Натурная съемка.) ОКНО. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Сиреневые грозди буквально вламываются в комнату сквозь распахнутые рамы. А музыка Второй прелюдии льется свободно, и снова нарастают торжествующие победные, восторженные аккорды.

65. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. СПАЛЬНЯ. ВРЕМЯ ТО ЖЕ.

Наталья чуть отстраняется от окна, проводит ладонями по вискам, унесенная музыкальным потоком куда-то очень далеко. Она поворачивается к зеркалу, из которого на нее глядит… тринадцатилетняя девочка — смуглая, скуластая, с огромными тёмными глазами. Это — Наташа, которой она была двадцать лет назад.

66. (Съемка в помещении.) ИВАНОВКА. СПАЛЬНЯ ДЕВОЧЕК. ДВАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД. ДЕНЬ.

Маленькая Наташа рассматривает себя в зеркало, на ней только панталончики с кружевной оборочкой внизу. Худенькое тельце кажется принадлежащим мальчику. Ни намека на грудь, торчащие ключицы, ребра можно пересчитать. Наташа с ненавистью смотрит на себя.

Наташа (бормочет). Черна, как галка, худа, как палка, девка Наталка, тебя не жалко.

За ее спиной раздается девичий голос.

Девичий голос. Что это вы, барышня, так дразнитесь?

Наташа оборачивается. Перед ней ее горничная девушка. Она всего на год старше своей хозяйки. Но уже можно узнать в этих густых каштановых волосах, правильном круглом лице с пухлыми губами знакомую нам Марину.

Наташа. Опусти лямки!

Марина. Какие лямки?

Наташа. Сарафана. Я хочу посмотреть, как у тебя.

Марина смущенно смеется, но в ее жемчужных глазах прыгают бесенята.

Марина. Ишь чего надумали…

Она опускает лямки, обнажая сформировавшиеся круглые груди, и смеется, закрывая их пестрой тканью сарафана.

Марина. Как у всех.

Наташа. У всех! А у меня ничего нет! Неужто я такой и останусь?

Марина. Господь с вами, барышня. Я ведь на цельный год старше вас. У вас все будет покрасивше, чем у меня.

Наташа с мрачным видом поворачивается к зеркалу.

Наташа. Никогда не будет. Правильно Сережа сказал, что я черна, как галка, и худа, как палка.

Марина. Да что вы его-то слушаете. Сергей Васильевич вечно придумывает. Если б только знали, как надо мной надсмехался.

Наташа (живо). Как?..

67. (Натурная съемка.) ИВАНОВКА. СИРЕНЬ. ВЕЧЕР.

В вечерних сумерках сиреневые грозди как бы светятся. И среди этой влажной свежести, затаив дыхание, стоит маленькая Наташа. Она прислушивается к чьим-то еле слышным голосам, стараясь не хрустнуть веткой, с широко раскрытыми глазами. Она делает еще один шаг в самую гущу кустов и замирает.