Лесные тайны - Николай Михайлович Мхов Страница 12

к чаю любимые Сергеем густо обсахаренные гренки, а к обеду устроила пельмени. Пока Фрося убирала и мыла посуду, Василий занимался с Леночкиными питомцами. Живой уголок притих. Пичуги нахохлились, прижались к уголкам клеток, приумолкли. Только белка по-прежнему беззаботно носилась по комнате и, проголодавшись, весело шелушила у дупла еловые шишки.

— Что, свистуны, испужались? — добродушно обратился к ним Василий Кириллович и ворчливо успокоил: — Сейчас подогреем. Сейчас мы вам лето устроим.

Он грузно опустился на колени у лежанки, чиркнул спичкой и поджег пахучую, затрещавшую бересту. С вечера приготовленные, короткие сосновые чурбашки вспыхнули дружно, жарко, распространяя смолистый аромат и приятное тепло.

Через час комната снова наполнилась перекликом птичьих голосов, их беззаботной, живой суетней.

Но никто в тот день к ним так и не приехал.

7

А вот однажды в субботу комбинатский автобус неожиданно привез школьников. Их сопровождал длинный нескладный учитель в роговых очках и подшитых коротких валенках. Он привез от Сергея письмо.

«Отец, — читал Василий Кириллович, — снова задержали дела. Приеду в следующую субботу. Податель записки — преподаватель нашей школы и руководитель кружка юннатов, Григорий Ефимович Мостовой. Он очень просил меня устроить эту поездку в лес. Покажи ребятам заячьи следы. Но если тебе в тягость — отсылай домой, я уж как-нибудь оправдаюсь. Пусть мать не хлопочет с едой — ребята захватили с собой завтрак. Леночка ревет — мать ее не пустила.

Сергей».

— Что же мне делать? — сдвинув кудлатые брови, спросил Василий Кириллович.

— Видите ли, Василий Кириллович, какое дело, — надтреснутым, неуверенным голосом конфузливо пояснил Мостовой, — теоретически ребята знакомы с жизнью обитателей леса, а вот на практике — невежды. А именно она-то и нужна им, ведь только она и может приохотить к природе. — Он улыбнулся, показывая неровные, редкие зубы.

— У меня по двору зайцы не скачут, — с усмешкой прогудел лесник. — Надо их в лесу искать. И не около дома, а у болота, возле стогов.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Григорий Ефимович. — Мы с Сергеем Васильевичем именно того и желали, чтобы ребята с вами по лесу походили.

— Та-ак, — раздумчиво погладил бороду Василий Кириллович. — Стало быть, Серега затею свою не забыл, — сам себе сказал он и строго оглядел выжидательно притихших ребят.

Все почти одинакового возраста, лет двенадцати-тринадцати, у всех доверчивые, ясные глаза и свежие, раскрасневшиеся на морозе лица. Теплые шапки и валенки свидетельствуют о нешуточном их намерении бродить по лесу. Только один мальчик был в кепке, плисовых штанишках и кожаных ботинках. Он зябко ежился, пряча руки в рукава ватника не по росту, и терся застуженным ухом о плечо.

— Тебя как звать? — обратился к нему Василий, внимательно осматривая неподходящую его одежду.

— Алексей, — робея ответил мальчик.

— Лешей? — Василий вскинул голову, пристально уставился на него и зажмурил глаза. С необычайной яркостью вдруг возник перед ним Алешка — белесый хохолок, сияющие глазенки… Василий Кириллович шагнул к мальчику, положил тяжелую ладонь на плечо и, пряча под нахмуренными бровями и ворчливой гущиной голоса острую отцовскую боль, прогудел: — Иди-кась, отогрейся…

Ефросинья Дмитриевна, стоя сзади мужа, рассматривала ребятишек. Она поманила к себе застеснявшегося мальчика и за руку потянула его в дом.

— Ты, Лёнюшка, не стесняйся. На-ка, надевай. Надевай, надевай, не бойся, нет тут ничего зазорного.

Ефросинья Дмитриевна заставила Алешу надеть теплый Леночкин лыжный костюм, свои шерстяные чулки и, валенки. Обмотав для плотности ноги байковыми портянками, пристегнула к рукавам булавками свои пуховые рукавицы и вместо кепки нахлобучила Леночкину ушанку. Усадив мальчика за стол, она поставила перед ним кружку топленого горячего молока, пирожки. И пока он, обжигаясь, пил и ел, успела узнать, что мать его — уборщица на комбинате, что у него две сестренки и братишка, что папаню немцы убили, старшая сестра замужняя, младшая в вечернем техникуме учится и в лаборатории работает, а ему уже четырнадцатый год и он в седьмом классе.

Ефросинья Дмитриевна слушала, незаметно кончиками косынки смахивая непрошеные слезинки, и все подсовывала, подвигала к мальчику подовые пироги.

— Да ты жуй, жуй. Не бойся, без тебя не уйдут, — говорила она.

Когда Алеша появился на крыльце, Василий Кириллович внимательно оглядел его и неожиданно заключил:

— Ну, коли так — пошли! Пока обряжусь, — обратился он к Григорию Ефимовичу, — вы полегоньку шагайте дорогой, которой приехали, я догоню.

— А ты пойдешь или останешься у машины? — спросил он у шофера.

— Да уж не знаю, — нерешительно ответил тот.

— Коли пойдешь, захвати топор, — Василий Кириллович махнул в сторону сарая и повернулся к двери.

Фрося сидела у окна, подперев щеку ладонью.

— Мальчонка теперь не замерзнет, — заметил Василий Кириллович и взволнованно прогудел: — Алешкой звать.

Ефросинья Дмитриевна пытливо посмотрела на его склоненную голову и тихо спросила:

— Первенец привиделся?

Василий Кириллович грузно опустился рядом с ней на лавку и, сдерживая дрожь голоса, признался:

— Словно живой: хохолок, глазенки — аж сердце зашло…

— Сиротинкой растет. Отца, как и Петра, убили, — прошептала Ефросинья Дмитриевна.

Василий Кириллович молча погладил ее седеющие, туго зачесанные волосы и стал собираться в лес — обул высокие мягкие валенки, надел короткий, удобный в ходьбе полушубок, положил в карман на случай встречи с рысью крупнокартечные снаряды, легко закинул за спину наполненный Фросей рюкзак с едой, повесил на плечо ружье и крупно зашагал по дороге. Впереди раздавались звонкие детские голоса.

— Молоко горячее в термосе — не забудь Алешу покормить! — услыхал он последнее напутствие жены, заворачивая за густой, заиндевелый можжевеловый куст. И так легко стало на душе, что зычно крикнул:

— О-го-о-ой!

Лес ответил разливистыми голосами ребят.

Этот первый день в лесу с детворой навсегда остался в памяти Василия Кирилловича и его учеников. В заснеженном, спящем лесу неожиданно оказалось столько захватывающе интересного, что ребята не заметили, как перестал сверкать снег и начали быстро наступать сумерки, исчезли голубые тени. Обратно шли, плотно окружив лесника, шумно делясь с ним впечатлениями.

Заячий след, на который сразу они наткнулись, почти никого не удивил: уже много раз видели его на картинках, а некоторые даже на огородах вблизи поселка. Но когда набрели на путаницу следов, когда ребятам показалось, что тут было много зайцев, сразу началось увлекательно-интересное, незнакомое.

— Это все один напетлял, — пояснил Василий Кириллович и, строго приказав не ступать на след, рассказал, как косой обманывает собак и охотников. — Напетляет, накружит, метнет в сторону и пойдет чесать обратно старым следом. Не всякая собака разберется. Не каждый охотник найдет правильный путь. Во, глядите! — И, палочкой тыркая в следы, лесник, как