Илья Гурвич - Таинственный чучуна Страница 13

Апыы был плохим рассказчиком, заикался, подолгу молчал. Но слушали мы его с большим вниманием.

— Огоньер, — обратился я к хозяину, — может быть, в этом месте вода размыла могилу, труп и обнаружился. На Лене так ведь бывает.

— Бывает, — согласился Апыы, — только тогда был бы гроб, одеяло или ровдуга, однако, так ведь не хоронят, всегда завертывают. А тут ничего.

— Ну, а почему не предположить, что какой-нибудь эвенк-охотник здесь сам помер?

— Опять не выходит. Кругом ничего не было, ни ружья, ни чайника, ни седла. Охотник-то так не пойдет.

— Может быть, какой русский заблудился, — не сдавался я.

— Ну, нет. Рубахи то не было, «товара» (материи) никакого. Да и зачем русскому копье?

Счетовод принялся расспрашивать, можно ли найти это место. Апыы утверждал, что распадок он нашел бы, да что там теперь может быть — песцы, наверно, растащили кости или водой их смыло.

Как следовало отнестись к сообщению Шумилова? На выдумку оно не походило. Невероятных деталей в нем не было. Достоверным в общем было одно. В двадцатых годах в низовьях Лены был обнаружен труп человека с копьем, который был принят за чучуну.

Поездка на заимку и беседа с Шумиловым не прошли незамеченными. В наслеге сложилось впечатление, что приезжий занимается розыском каких-то неведомых, диких людей. Теперь, говоря словами поэта, предо мной молва бежала, быль и небыль раздувала. Основным моим занятиям молва не мешала, а в отношении сбора материала о верованиях даже помогала. Группа школьников меня спросила, видел ли я чучунские избушки. В свою очередь, япоинтересовался, что рассказывают об этих избушках. Выяснилось, что в низовьях Лены так называют пещеры-гроты. В них будто бы находят кости, рога, которые считают остатками трапезы чучуны. Но где эти пещеры?

Чучунскими избушками, естественно, интересовалась Ленская археологическая экспедиция. Знаток нижнеленской старины И. Мордовцев рассказал А. П. Окладникову, что в чучунских избушках — хоспохах (погребах), встречавшихся по правому берегу Лены в отрезке от реки Чубукулах до острова Столбы, имел обыкновение ночевать некий якут Макаров — знаменитый охотник. Однако сообщение Мордовцева не подтвердилось. Участники археологической экспедиции не обнаружили чучунских пещер.

Один из местных жителей, бывший староста, во время беседы со мной сам обратился к чучунской теме.

— Слышал, что тебе о нем тут наболтали много. Пустое. Кто его видел? Настоящий охотник о своих делах кому будет рассказывать? Грех. Удачи у такого не будет. Похваляются некоторые. Вот бабы и верят. Чучуной детей пугают.

Точка зрения скептиков в общем была достаточно обоснована. Важно, что ее разделял человек пожилой, уважаемый. Большинство коренного населения низовий Лены, видимо, все-таки верило в реальность чучуны и представляло его в виде мужчины. Мне говорили, что он появляется то где-то около Тикси, то возле Харау-лаха. Рассказ о столкновении охотников с чучуной был известен многим. Время происшествия обычно относили к недавнему прошлому.

Одни советовали мне расспросить домочадцев старика Корякина, будто бы застрелившего чучуну, другие рекомендовали справиться у сыновей Винокурова. Самих убийц чучуны уже не было в живых.

Для того чтобы поговорить с сыном Винокурова, нужно было свернуть с нашего пути и заехать в оленеводческую бригаду. Следуя от стада к стаду на отдохнувших оленях, добраться до винокуровской бригады не представляло большого труда. Но я не очень надеялся на успех. Молва часто приписывает тем или иным лицам совершенно не свойственные им знания. Если же действительно с отцом Винокурова произошел какой-то случай, расценивающийся населением как столкновение с чучуной, то согласится ли он откровенно беседовать с незнакомым ему человеком на эту щекотливую тему?

Все же было досадно упускать благоприятный случай. И я решил ехать. К моему огорчению, нам пришлось заночевать по дороге в соседней бригаде. Свинцовые облака нависли над тундрой. Засвистела пурга. Закружился мокрый снег. Намокли дошки. Но мы, были неподалеку от жилья и, проплутав некоторое время, оказались в чуме. Горячий чай, юкола, оживленная беседа. Меня мучил лишь дым, заполнявший чум: ветер задувал трубу.

Пурга ночью стихла. Лишь на следующий день мы прибыли в бригаду Винокурова. Но его не оказалось — ушел на дежурство. Пришлось опять заночевать. С бригадиром мы долго беседовали о приемах выпаса оленей — этому искусству невозможно научиться по книгам. Только практикой приобретается опыт. На следующий день состоялась наконец беседа с отоспавшимся после дежурства виновником нашего визита. Я пустился было в подробные объяснения, для чего собирается материал о прошлом. Но в этом не было нужды. Как выяснилось, мой собеседник окончил несколько классов школы, учился на курсах, лечился в Якутске и готов был поделиться своими сведениями об интересующем меня происшествии.

Отец Винокурова летом выпасал своих оленей вместе с братом в низовьях Лены. Здесь же и охотились на диких оленей. Как-то он заметил, что олени разошлись, как будто кто распугал их. Собрал стадо. Стал перегонять на новое место, услышал свист. Думал, показалось. На завтра то же самое: опять олени разбежались. Два совсем далеко отошли. Поймал своего минера (верхового), стал собираться в погоню. Тут свист раздался, оглянулся, в тумане как будто бежит кто-то, догоняет. Снял берданку, выстрелил. Услышал крик. Опять вскочил на минера и ну гнать оленей к своим. Сюда больше не кочевал. Убил ли, ранил ли — не знает, не смотрел.

Рассказчику тогда было лет десять, он гостил у дяди. Отец долго не объяснял ему, почему не возвращался в эту местность.

Мне хотелось выяснить, когда примерно произошло это столкновение. По словам Винокурова, дело происходило в период организации товарищества по совместному выпасу оленей. Такие артели начали возникать в середине тридцатых годов. Винокуров добавил, что слух о столкновении его отца с диким человеком облетел всю тундру. Отца спрашивали, была ли у нападавшего голова, сколько оленей задавил он, много ли утащил юколы. Говорили, закончил Винокуров, что моя мать после этого стала болеть.

— Василий Николаевич, быть может, нападал не дикий, а просто кто-нибудь хотел захватить оленей. Ну, пришелец какой?

— Нет, у нас здесь никто оленей не воровал. По следам оленей вора сразу найти можно.

— Может быть, пришел человек, хотел поговорить, но боялся.

— Тогда зачем свистеть? Иди прямо в тордох, садись, ешь, пей чай. Каждый так поступает.

В словах Винокурова была логика. Поведение незнакомца, напавшего на его отца, явно противоречило всем местным законам.