Поймайте мне колобуса (с иллюстрациями) - Даррелл Джеральд Страница 22

– Вели им вернуться в строй… вернуться в строй! – крикнул я Мохаммеду.

Звонкие команды Мохаммеда восстановили порядок. Чтобы управиться с гверецей, достаточно было двух человек. Они пригвоздили сеть к земле рогатинами, и я подбежал, чтобы рассмотреть добычу вблизи. Ухватив обезьяну за шиворот и основание хвоста, один из охотников извлек ее из сети. Это была совсем молодая самка, крепкая и здоровая.

На вид такие смирные и меланхоличные, гверецы тем не менее могут вас пребольно укусить, так что обращаться с ними надо очень осторожно. Мы отнесли пленницу к клетке, посадили внутрь и, захлопнув дверцу, накрыли клетку пальмовыми листьями, чтобы обезьяне было спокойнее. Только я вернулся к дереву, как с него дождем посыпались гверецы. Они мелькали в воздухе с такой частотой, что я не поспевал их считать. А едва коснутся ветвей – тотчас ныряют внутрь, так что и тут не уследить.

Какое поднялось столпотворение! Из кучи ветвей одна за другой в сеть выскакивали обезьяны, ловцы орудовали рогатинами, воздух наполнился возбужденными криками. Шум, гам, полная неразбериха… Бессильный что-либо предпринять, я стоял у клеток, еле поспевая определять пол и вести подсчет обезьян, которых приносили ловцы.

Задним числом подумаешь – просто удивительно, как в голове одновременно умещается столько мыслей. Глядя, как ловцы волокут очередную отбивающуюся жертву, я волновался, не слишком ли крепко они ее держат, не грубо ли обращаются. Тут же надо было определить состояние обезьяны. Если зубы сильно сточены, значит, она уже немолода – освоится ли она в неволе? Сажают ее в клетку – надо внимательно следить, как бы впопыхах не прищемили дверцей хвост. И в то же время я соображал, насколько данный экземпляр испуган, насколько взбудоражен. Вынесет ли переезд до лагеря. И если вынесет – скоро ли свыкнется с новой обстановкой?

Любопытно, что большинство гверец уже через два-три часа принимали пищу из моих рук, хотя облава должна была основательно их напугать.

Когда последняя обезьяна была посажена в клетку, мы тщательно перерыли ветви, чтобы убедиться, что под ними никто не притаился. Лишь после этого я смог приступить к индивидуальному осмотру и окончательному подсчету. Пока что я знал только, что нам невероятно повезло, мы в один заход добыли и красно-черных и черно-белых гверец. Теперь, обойдя все клетки, я насчитал десять красно-черных и семь черно-белых экземпляров разного возраста и размера. И самое главное – разного пола.

Накрытые листьями клетки подвесили к длинным жердям, и колонна загонщиков с победно-ликующими кликами двинулась через лес.

Я тоже ликовал. Столько недель ждали, столько труда и пота вложено в экспедицию, и вот цель наконец достигнута, колобус пойман! Но когда клетки были погружены в кузов большого «лендровера» и мы медленно покатили по ухабам домой, я сказал себе, что сделан только первый шаг. Решающее испытание впереди: сумеем ли мы сохранить гверец?

7. Сохраните мне колобуса

Господа!

Будем признательны, если вы сможете принять участие в нашем танцевальном вечере сегодня, который начнется ровно в 21.00. Вечер устраивается в честь нашей сестры Регины, которая служит в полиции, а сейчас находится в отпуску. Мы устраиваем ей проводы, Вы все приглашены на танцевальный вечер.

Ожидаем скорейшего ответа.

Адрес: Дж. Б. Муса Дж. П. Муса.

Бамбаву

Да-а, одно дело поймать колобуса, совсем другое – сохранить его. И главная трудность заключалась не в том, чтобы приучить гверец к неволе, они почти сразу покорились своей участи. Главное – чем их кормить? Обычно гверецы держатся на макушках деревьев и едят почти исключительно листья, мох и другой грубый зеленый корм; подозреваю, что они не гнушаются также птичьими яйцами и ящерицами. Оттого и желудок их в отличие от желудков других обезьян состоит из двойных долей, что позволяет извлекать максимум питательных веществ из малопитательного в общем-то корма. Он во многом похож на желудок жвачных животных. Желудок гверецы настолько велик, что на его счет вместе с содержимым приходится подчас около четверти веса животного.

Сперва мы предложили своим пленницам естественный корм, собранный в окружающем нас лесу, и они жадно набросились на него. Правда, мне кажется, тут сыграл роль вызванный поимкой шок, потому что уже через сутки наши гверецы почти совсем потеряли аппетит. Не на шутку встревоженные, мы отправились на базар в Бамбаву, раскинувшийся под холмом, и закупили множество зелени, которую африканцы выращивают для своего стола. Тут была всякая всячина – что-то вроде шпината, что-то вроде широколистного клевера и другие травы. Все это было подано гверецам. Сначала они равнодушно приняли новое угощение, потом соблаговолили отведать его, но без особого восторга.

В конце концов черно-белые, словно решив не противиться року, начали аккуратно поедать базарную зелень, тогда как красно-черные по-прежнему принимали лишь столько пищи, сколько требовалось, чтобы не отдать богу душу. Нрав у гверец оказался удивительно несхожим для представителей одного рода. Черно-белые – юркие, живые, они быстро привыкли к нам и стали есть из рук. А красно-черные – унылые, замкнутые, подверженные приступам дурного настроения.

Меня больше всего заботили две вещи. Во-первых, нам предстояло скоро возвращаться в Фритаун, чтобы поспеть на пароход, идущий в Англию. Во-вторых, надо было как-то приучить гверец к новой пище, которой мы могли обеспечить их в пути, – такой, как яблоки или морковь. К сожалению, достать их в Бамбаву и Кенеме было почти невозможно. Нам удалось купить яблоки по бешеной цене, но гверецы, едва понюхав, отбрасывали их в сторону. Рассчитывая на успех в поимке колобуса, я заранее условился, что «Аккра» возьмет с собой добрый запас моркови, капусты и других овощей, способных, как мне казалось, прельстить обезьян. Теперь же, видя, с каким презрением они отвергают яблоки, я пал духом. Похоже, то, что мы для них припасли, совсем не годится…

Красно– черные гверецы так нас дичились и так скверно ели, что в конце концов стало очевидно: понадобятся месяцы терпеливого труда, чтобы приучить их к неволе и необычной диете. Как ни горько, сказал я себе, придется их отпустить. Что мы и сделали.

Одно утешало нас: черно-белые гверецы по-прежнему чувствовали себя превосходно, хотя продолжали отвергать яблоки и бананы. А так как зелень из-за жары быстро увядала, приходилось кормить их четыре-пять раз на день. Бремя, немалое для нашего бюджета времени, ведь, кроме того, надо было ухаживать за другими животными и заниматься съемками.

А тут еще я возьми да соверши довольно типичную для таких путешествий глупость. Мы отправились в лесок за несколько километров от базы снять небольшой эпизод, поехали на маленьком «лендровере», который доставил на рудник группу Би-Би-Си. Когда мы двинулись обратно, я сел в кузове на задний борт, а машина шла довольно быстро, и на одном ухабе нас тряхнуло так, что я подпрыгнул наискось вверх. К счастью, приземлился я в кузове, однако здорово ушиб копчик и сломал два ребра. Прежде мне казалось, что перелом ребра – пустяки. Теперь и думаю иначе. Перелом ребра – весьма болезненная вещь. Из-за ушибленного копчика было очень тяжко сидеть, а стоило мне нагнуться или просто вдохнуть, как я ощущал острую боль в боку.

Отныне мне стало еще труднее работать с животными, ведь, когда чистишь клетки, приходится довольно часто нагибаться. А подносить воду, а другие дела? В моей аптечке были только таблетки от головной боли, а они ничуть не помогали. Я рассчитывал», что через несколько дней боль уймется. Какое там, она только обострялась, и я понял, что не справлюсь с уходом за коллекцией и со съемками на борту парохода. Необходим третий человек.