Павел Мариковский - Неожиданные встречи Страница 3

И еще запомнилась одна встреча с горными козлами.

После Второй мировой войны вместе с моим помощником Хызыром Айбасовым, путешествуя на мотоцикле, мы заночевали в ущелье Тюзасу Чулакских гор. Рано утром, выглянув из спального мешка, я увидел на противоположном склоне ущелья, освещенном только что взошедшим солнцем, удивительное зрелище. По едва заметной тропинке гуськом, друг за другом, не спеша брело целое стадо молоденьких козлят. От нас до них было не более двухсот метров. Козлята не торопились, часто останавливались, некоторые из них забавно бодались, ударяясь лбами. Взрослых животных с ними не было.

Почему козлята оказались одни — не знаю. Гон, на время которого самки могли покинуть свое потомство, как будто происходил зимой. Никто из зоологов не мог мне сказать по этому поводу ничего вразумительного. Единственное, что было ясно: такое объединение могло произойти в те времена, когда козлов было очень много.

Сейчас подобную картину увидеть уже никому не удастся…

Недавнее похолодание, пришедшее с севера, принесло облака, и в Глиняных горах вблизи каньонов Чарына мы едва поставили палатки, как нас порадовал дождь, основательно промочивший землю. И все же утром мы отправились на знакомую гору, прозванную нами «крепостью». Она действительно необычна и могла бы служить надежным укреплением в древности: с востока отсечена крутым ущельем Узунбулак (Длинным ручьем), работавшим многие тысячелетия и создавшим отвесные стены своего ложа, с севера — глубокими и совершенно неприступными каньонами реки Чарын. С других сторон склоны «крепости» также круты и неприступны.

Подъем по скалам очень крут, но неопасен. В одном месте он проходит около пятидесяти метров по крутому склону мелкой осыпи, ниже его лежит обрыв, торчат острые скалы. Если здесь сорваться — верная гибель. Место это можно только быстро пробежать, не останавливаясь ни на мгновение, сейчас же промокшая почва была ненадежна.

Едва мы взобрались на крышу «крепости», как я заметил поперек плоскогорья — его поверхность в диаметре не менее километра — отлично выбитую тропинку. Она спускалась вниз к неприступным скалистым обрывам над Чарыном. Тропинка очень старая и углублена от поверхности каменистой почвы на десяток сантиметров. Она, без сомнения, проделана в течение многих веков горными козлами. Это они, древние жители этих мест, совершали свой маршрут через труднодоступное плоскогорье. Кое-где на округлых вершинках этого типичного пеноплена (того, что осталось от когда-то здесь бывших гор, выровненных силами природы) еще кое-где сохранились светлые пятна. Это остатки древних лежек горных козлов. Прежде чем улечься на отдых, животные копытами разгребали в стороны камешки, обнажая лёссовую почву. Отсюда, с вершины холмов, хорошо видно во все стороны, и сюда не подобраться незамеченным врагу козлов — барсу. Волки же беспомощны в этой крутоскалистой местности с обрывистыми склонами.

В каньонах Чарына однажды во время путешествия вдоль реки мне почудился странный запах крупного животного. Моя собака Зорька отстала — принялась разрывать норку. Осторожно раздвигая кусты, я тихо шел вперед, внимательно всматриваясь. И вдруг из-за пригорка, в каких-нибудь тридцати метрах от меня, выглянули рога, потом поднялась одна козлиная голова, за нею другая. Большие черные глаза с удивлением уставились на меня. Едва уловимый звон камней — и несколько грациозных животных легко и бесшумно, перепрыгивая с камня на камень, поднялись почти по отвесным скалам на край каньона и скрылись за горизонтом. Видение было очень коротким и казалось нереальным, померещившимся.

По следам я понял, что животные спустились сюда прямо с неприступных скал на водопой и, утолив жажду, прилегли отдохнуть.

Когда-то здесь водилось много козлов, но усилиями браконьеров несчастные животные были уничтожены. Я еще застал в этих горах гордых красавцев, едва касавшихся острыми копытами скал и перелетавших, будто по воздуху, немыслимо крутые обрывы. В то время в горах над каньонами Чарына часто можно было увидеть пустые гильзы винтовочных патронов.

Страшен человек своими необузданными желаниями истребления всего, что бегает по земле и летает над нею.

Солнце недолго нас баловало теплом, скрылось за грозными, темными облаками, начал накрапывать дождь, и, чтобы миновать неприятности спуска, мы поспешили обратно, благополучно спустились вниз в буйство зарослей благоухающего ломоноса и курчавки. Растительность в это лето, богатое осадками, как никогда была обильная, но нигде не видно ни птиц, ни ящериц. Предыдущий сухой год сделал свое дело. Только пара воронов пролетела высоко над нами, огласив воздух своим резким и кажущимся в тишине пустыни необычным флейтовым криком…

НОЧНЫЕ ОГОНЬКИ

Самый крайний ключик, различимый в бинокль, от нас недалеко и находится примерно посредине дороги, ведущей к горам пустыни Калканы. Поэтому мы не торопясь выехали к нему после обеда, рассчитывая закончить переезд до захода солнца. Но нас подстерегала неприятность: в покрышку колеса мотоцикла вонзилась большая колючка от лоха и проколола камеру. Ремонт не отнял много времени, но, когда все было закончено, солнце опустилось за потемневший горизонт. Пришлось ехать в темноте с включенными фарами.

Обычно после жаркого дня ночью быстро наступает прохлада, и оживляются многие жители пустыни, прятавшиеся в тени и в норах от горячего солнца. В полосе фар постоянно вспыхивают яркими пятнами светлые ночные бабочки. В неподвижном воздухе маленькими искорками загорались собравшиеся роями комарики и ударяли в лицо, будто мелкий песок, принесенный порывом ветра. Иногда из-под колес вспархивали заночевавшие жаворонки и быстро исчезали в темноте. Тогда мне стало понятно, почему на дорожной пыли часто встречались маленькие ямочки. Оказывается, на ночь жаворонки на чистом месте выкапывают для себя углубления, готовят своеобразную постельку из мягкой пыли. По-видимому, это те, кто не ночует в гнезде, ведь оно такое маленькое, что двум родителям в нем не поместиться.

Ослепленный светом, высоко подпрыгивая и резко меняя направление из стороны в сторону, скачет тушканчик, взмахивая, как платочком, длинным хвостом с кисточкой белых волос на конце. Поймать тушканчика трудно, так как он на бегу стремительно и неожиданно поворачивает в разные стороны. Хвост тушканчика является и опорой, и своего рода третьей ногой, и регулятором резких поворотов, и, наконец, он хорошо виден в темноте как обманчивый ориентир для преследователя. Взмахнет белый платочек в одну сторону, а сам тушканчик свернет в другую.