Павел Мариковский - Неожиданные встречи Страница 4

Иногда через дорогу перекатывался темный шарик. Это — ушастый ежик. Большие ушные раковины раскрывают секрет его охоты: на открытых пространствах пустыни ежик пользуется для поисков пищи — насекомых — не только обонянием, но и слухом. Колючки у этого животного не очень жесткие, а сам ежик так доверчив, что через несколько минут разворачивается, показывая забавную остренькую мордочку с любопытствующими черными глазками-бусинами. На следующий день, после того как ежика поймали, он становится совершенно ручным. Но сколько бы его ни держали в неволе, всегда спит днем, а с наступлением ночи поднимает в комнате громкую возню, проявляя неуемную деятельность.

В пустыне часто встречаются шкурки ежей, свернутые плотным шариком. Это следы охоты лисиц и хищных птиц. Съев добычу, они оставляют только одну колючую кожу, мышцы которой, сокращаясь, сворачивают ее в клубок. Потом она подсыхает на солнце и долго, пока кожу не съедят жуки-кожееды, будет лежать как живой, но свернувшийся зверек. Каким образом лисица убивает ежа, неизвестно. Хищные птицы поступают просто: поднимают добычу высоко над землей и бросают. Разбившегося ежа уже нетрудно расклевать.

Через час пути открылся темный оазис, и тогда внезапно на фоне черного пятна деревьев вспыхнуло множество крупных ярких зеленовато-фосфоресцирующих огоньков. Они то вздрагивали, перемещаясь с места на место, то застывали, но вскоре унеслись в сторону и исчезли. Это видение было настолько необычным, неожиданным и поразительным, что мы сразу не догадались, что это джейраны. Впоследствии, проезжая на машине ночью по пустыне, я много раз видел ярко светящиеся глаза лисиц, волков и джейранов, но первое впечатление осталось на всю жизнь.

Ослепленные мощной фарой автомобиля, джейраны топчутся на одном месте, подпуская к себе почти вплотную, чем и пользуются браконьеры. Охота на автомобиле сыграла коварную роль в судьбе этих животных. В Сюгатинской равнине браконьеры могли свободно гонять машины прямо по пустыне ночью. Здесь истребили всех джейранов. Перед окончанием Второй мировой войны здесь обитало около двадцати тысяч этих животных. Сейчас их нет ни одного! Чтобы воспрепятствовать такой варварской охоте, были проведены поперек равнины трактором борозды, чтобы помешать машинам браконьеров. Борозды сохранились и сейчас, а джейранов не осталось. Ни одного из двадцати тысяч!

Джейран — миниатюрное и грациозное дитя пустыни. Вся его жизнь приспособлена к ее суровым условиям. Как он красив, как строен, как оживляет пустыню! Когда среди томительного однообразия равнины, опаленной солнцем, увидишь группу этих животных, как бы несущихся над землей с необыкновенной легкостью и стремительностью, то невольно воспрянешь духом и надолго запомнишь чудесное видение.

Убегая от опасности, джейран поднимает кверху небольшой хвост с хорошо заметным черным пятном на конце, как бы сигнализируя им во время быстрых скачков следующим сзади, чтобы не потерять друг друга в просторах пустыни. Поэтому джейрана еще называют каракуй-рюком, что в переводе на русский язык означает «чернохвостый». Бегает он легко и быстро, высоко подпрыгивая над землей и поднимая облачка пыли. От водопоя он удаляется на семьдесят — восемьдесят километров, совершая дальние перекочевки.

Джейран удивительно любопытен и подчас неосторожен. Увидев человека, повозку, машину, он отбегает на небольшое расстояние и останавливается как вкопанный, иногда от возбуждения притоптывая передними ножками по земле, и долго рассматривает заинтересовавший его предмет. От машины он, как правило, не убегает в сторону, а мчится сбоку, рядом, как бы соревнуясь с нею в скорости. Потом старается перебежать дорогу впереди машины и только тогда удаляется прочь. Эта удивительная и постоянная черта поведения объясняется просто. Испокон веков главным врагом джейрана были волки. В своей охоте хищники применяли излюбленный прием: несколько волков гнало стадо джейранов на соплеменников, затаившихся в засаде. Спасались те джейраны, у которых срабатывал инстинкт — уйти в сторону от направления погони, перебежав дорогу преследователю.

Джейран давно помещен в Красную книгу как бывшего Советского Союза, так и Казахстана. Его добыча карается большим штрафом. Но на громадных просторах республики трудно бороться с этим пороком человека. И грациозная газель пустыни по-прежнему редка. Вдобавок в 1996 году разрешили «ограниченный отстрел джейрана» ради потехи и добычи лировидных рогов иностранными охотниками. Ученые Института зоологии Академии наук, санкционировавшие это разрешение, совершили профессиональное предательство.

И еще одно наблюдение, имеющее косвенное отношение к джейрану.

Наша небольшая группа туристов на двух вездеходах ГАЗ-66 после недельного путешествия по Семиречью добралась до реки Или и расположилась возле Поющего бархана. Место это было мной облюбовано давно, но ему не везло: маленький заповедничек все время плохо охранялся, его не оставляли в покое браконьеры, и мне не раз приходилось по этому поводу выступать в печати.

После того как все побывали на этом удивительном месте, я предложил остановиться на ночлег подальше от реки, чтобы избежать нападения комаров. Сюда каждый вечер в сумерках из обширной пустыни шли на водопой джейраны, их следами были истоптаны песок и гравий широкого распадка, идущего к реке. Лежки джейранов на этом распадке встречались часто. Здесь же браконьеры всегда устраивали из камней удобную засидку, и я, посещая это любимое мною место, всегда их разорял, разбрасывая в стороны камни и разражаясь по этому поводу газетными статьями. Но проклятая засидка, стоившая жизни не одному животному, неизменно появлялась на все том же самом месте. Сейчас, к моей радости, ее не оказалось.

В том месте, куда ходят на водопой дикие животные, обязательно должны быть комары, тем более в этом крошечном заповедничке, в который не разрешалось гонять домашних животных. Да и мешать водопою джейранов нехорошо.

Но мое предложение было встречено едва ли не с гневом, дружно отвергнуто, и никакие мои доводы не помогли. Всем хотелось провести конец дня и переночевать у самой реки и, конечно, прежде всего вдоволь накупаться, тем более что большинство участников поездки считало купание едва ли не единственным и обязательным удовольствием при посещении природы. А комары! Да где они, возражали мне язвительно, когда ни одного из них еще никто не видал у Поющего бархана.

Больше всех возмутился моим предложением один журналист. Как же так, наши две последние стоянки были вдали от воды, и все так сильно пропылились! А джейраны, если они здесь и водятся (что-то ни один нам не попадался на пути), попьют воду в другом месте, ничего с ними не случится.