Бернгард Гржимек - Для диких животных места нет Страница 32

Судьбу они предсказывали с помощью кур или «верстака-оракула». Это нечто вроде крошечного столика с гладкой поверхностью, на который накладывается такой же другой, только вверх ногами. Полированные поверхности трут одну о другую, затем наливают между ними воду и снова трут. Если поверхности столиков движутся легко — это знак удачи. Если же они движутся с трудом или, того хуже, намертво приклеиваются друг к другу — жди беды! Курице, которая должна предсказать судьбу, дают отравленные зерна. Если курица поправится после отравления, — значит, дело выгорит, ежели подохнет — дело дрянь. Еще быстрей можно запросить провидение, опустив курицу под воду и удерживая ее там, пока она почти захлебнется. Если она оправится после подобной процедуры, — значит, стоит начинать задуманное дело.

Но не нам смеяться над подобными суевериями. Мы, которые разрешаем печатать в своих газетах гороскопы и заглядываем туда, желая узнать, предстоит ли нам в последующие восемь дней удача в делах или любви, если мы «бык» или «козерог»…

Между прочим, курица, с помощью которой азанде пытались выяснить судьбу Швейнфурта, действительно принесла ему счастье: азанде, рассердившиеся на Швейнфурта, благодаря курице усомнились в успехе своего предприятия и решили, что им вряд ли удастся навредить этому человеку. Что же касается курицы, у которой запросил судьбу один из вождей азанде, собравший уже было почти 10 тысяч воинов, чтобы уничтожить Мохамеда и Швейнфурта, то она, к счастью, померла. Вождь поэтому побоялся напасть на караван и вообще предпринять против него какие-либо серьезные действия, потому что это могло привести его самого к гибели…

С караваном Мохамеда случались и более трагические происшествия. Так, одна из деревень азанде встретила караван чрезвычайно приветливо, и Мохамед, молодой и храбрый мужчина, желая подчеркнуть свои миролюбивые намерения, идя на переговоры, не захватил с собой даже пистолета. И вот в самый разгар торговых переговоров один из азанде внезапно поднял копье и со словами: «Люди юру хотят мира с тобой, а мы хотим войны!» — вонзил его Мохамеду в бок. В тот же момент сопровождавших его молодых оруженосцев пронзили сзади копьями, и они корчились на земле, громко стеная… Самому же Мохамеду удалось несколько отскочить в сторону, что спасло ему жизнь. Хотя мощное копье и вонзилось ему в мышцу, тем не менее у него хватило сил вырвать его и послать вслед убегающему убийце. Однако копье, снабженное огромными зубцами, оставило на его теле рану, в которую можно было свободно уместить ладонь, а в глубине зияющего рваного отверстия виднелась почка. К счастью, у Швейнфурта оказалась с собой коробка с длинными булавками, предназначенными для накалывания насекомых. Он повтыкал их в края раны, обвязал нитками и таким образом сумел стянуть. (Как ни странно, рана зажила впоследствии без особых нагноений.)

Узнав, что их хозяина хотели убить, люди Мохамеда в тот же миг подожгли все близлежащие дома и яростно напали на местных жителей.

Караван Мохамеда после нападения на него прочесывал страну, полный жажды мести, но все жители разбежались и попрятались, а по опустевшим деревням бегали лишь ни в чем не повинные маленькие собачки. Их-то и накалывали на копья озверевшие люди Мохамеда.

«Это было поистине душераздирающее зрелище, — записал впоследствии Швейнфурт, — видеть, как эти несчастные создания извивались и дрыгали всеми четырьмя ногами, наколотые на копья, словно жуки на булавках в энтомологической коллекции…»

Азанде, по-видимому, считали, что Мохамед, лежащий тяжелораненный в своей палатке, мертв. Во всяком случае они окружили лагерь, держась на расстоянии за пределами ружейного выстрела, и, взобравшись на термитники, громко кричали: «Всех турков надо поубивать! Ни один не выйдет живым из нашей страны! Чтобы впредь сюда не являлись!»

Что касается Швейнфурта, то его безобидные занятия, рисование картин и непонятная, но мирная страсть к собиранию растений снискали ему, по-видимому, симпатии азанде, потому что они кричали:

«Белый человек, первый раз пришедший к нам, пусть уходит с миром, мы его не тронем!»

VIII. Наперегонки с чумой скота

Сейчас, в самом начале сезона дождей, трава в саванне растет так быстро, что кажется: постой на месте полчаса и увидишь, как она на глазах поднимается. Нашим лошадям она достигает уже до самой спины. Все кругом такое зеленое, свежее, совсем как у нас дома в мае, и это совершенно не похоже на ту Африку, которую я видел во время прежних своих приездов!

…Восемь лет прошло с тех пор, когда я последний раз сидел на лошади. Прежде мне много приходилось ездить верхом и поэтому я хорошо знал, что завтра меня ожидает веселенький денек, а Михаэлю придется еще хуже, чем мне: ведь ему прежде почти не приходилось ездить верхом!

Это вообще удивительно, что именно здесь, в самом центре Африки, мне снова пришлось сесть на лошадь! Удивительно потому, что здесь лошади — большая редкость. Из-за эпизоотии нагана — болезни скота, которая, так же как и сонная болезнь человека, переносится мухой цеце. Возбудитель этой болезни Tripanosoma brucei из класса жгутиковых очень схож и родствен возбудителю человеческой сонной болезни. В моей книге «Мы жили среди бауле» я уже описывал, как была обнаружена и исследована эта болезнь и какими способами с ней боролись. Благодаря нагане почти нигде в центральной, тропической части Африки, нельзя держать никакого европейского домашнего скота: ни коров, ни овец, ни лошадей, так, как это удается делать, например, в Южной Америке. Там же, где пасутся огромные стада рогатого скота, не место гиенам, львам и леопардам — фермеры их истребят в самый короткий срок. А вслед за ними уничтожат и безобидных антилоп, жирафов и носорогов, потому что, во-первых, они пасутся на той же траве, что и коровы, а во-вторых, фермеры охотно кормят мясом диких животных своих работников-африканцев.

И хотя трипанозомы попадают одинаково в кровь как к домашним, так и к диким животным, дикие от этого не заболевают — у них природный иммунитет. Так что спасибо мухе цеце: благодаря ее стараниям в некоторых местах Африки пока еще сохранились дикие животные. Это ненавистное насекомое своими прозрачными как стекло крылышками защищает большие области Африки от уничтожения их человеком, от превращения их в безрадостную пустыню.

Но и это ненадолго. Вот эти три лошади, на которых мы трусим по саванне, наилучшее тому доказательство. Им впрыснули новое химическое средство — антрицид, недавно изобретенное англичанами. Животные, которым его вводят, становятся в течение одного года невосприимчивыми к болезни нагана.