Шон Эллис - Свой среди волков Страница 38

Первым делом я отправился в Плимут — повидаться с Джен. К тому времени у меня совсем закончились деньги, и я активно взялся за поиски работы. Я хотел найти что-нибудь, связанное с животными, предпочтительно из семейства собачьих, но в то же время обеспечивающее достойный заработок. С помощью старых армейских связей мне удалось устроиться на курсы инструкторов-кинологов при военном ведомстве в городке Мелтон-Моубрей, в графстве Лестершир. Мы начали с основ дрессуры, потом были тренировки с преследованием, когда пес должен догнать чужака и схватить за рукав, и напоследок — правила ухода за служебными собаками. Курсы длились три месяца, и по окончании этого периода я досконально знал все — от правил кормления и присмотра за животными до методов обучения собак и людей, которым предстоит иметь с ними дело.

В армии у собак много работы. Специально обученные псы по запаху находят мины на вражеской территории, патрулируют опасные зоны и, подобно полицейским собакам, могут догнать и задержать врага, ухватив его за руку. Но в отличие от четвероногих стражей закона, армейские собаки не живут вместе с людьми, и для них не существует четкого разделения на «своих» и «чужих». Любой, кто заходит на территорию вольера в неположенное время, — нарушитель, и они обязаны напасть и задержать его.

У меня не лежала душа к такому подходу, но я вынужден был идти на компромисс. По крайней мере, здесь мне платили за работу с животными. Но армейский дух заведения давал о себе знать: все — и люди, и собаки — безоговорочно подчинялись приказам. Главным над нами был старшина Сид Гиллем, высокий, сухопарый человек, которого мы прозвали Блейки в честь инспектора Блейка, сурового босса из старого комедийного сериала.

Блейки был совершенно несгибаем, когда дело касалось дрессировки собак. Инструкторов учили жестко подчинять себе животных. О моей привычке представляться членом стаи с низким статусом пришлось временно забыть. От меня требовали прямо противоположного поведения. Но перечить командиру или ставить под сомнение его методы не смел никто, в том числе и я, хотя мне-то было очевидно, что существует куда более простой и гуманный способ заставить пса что-то сделать. Запугивание и наказание с помощью грубой силы никогда не казались мне хорошей основой для взаимоотношений. Тем более что кое в чем эти животные намного превосходили своих инструкторов — они были сильнее и быстрее, а их органы чувств — совершеннее.

Но у индейцев я научился одному правилу — никогда не указывай другим, что им следует делать. Поэтому я смиренно держал эти мысли при себе. Мои американские братья говорили еще, что мечтать — это хорошо, но до тех пор, пока мир не готов принять и исполнить твою мечту, проку от нее нет никакого. Блейки принадлежал к поколению, воспитанному по строгим канонам. Он привык четко следовать правилам, и для него было просто немыслимо изменить заведенный порядок. Он был абсолютно не готов воспринимать что-то новое. Он даже не использовал еду в качестве поощрения, хотя это обычная практика при дрессировке гражданских собак. С ним животные знали только один язык — насилия.

Блейки очень серьезно относился к работе, и мне ничего не стоило водить его за нос, чем я и занимался. Каждое утро я прятал в кармане сосиску, украденную за завтраком. Мои подопечные вели себя как шелковые и не отходили от меня ни на шаг, так что применять силу просто не было нужды. После урока псы получали сосиску. Мои результаты всегда оказывались лучшими в группе. Думаю, Блейки что-то подозревал, но ему так и не удалось меня раскусить.

Вскоре после того, как я покинул Мелтон-Моубрей, старшину показали по телевизору. Он участвовал в одном развлекательном шоу. Смысл был в том, что экспертов-кинологов попарно объединяли со знаменитостями, которым они давали советы по дрессировке домашних собак. Блейки угодил в партнеры к Джулиану Клэри[5] с его маленькой комнатной собачонкой. Очень тонко продуманное издевательство со стороны режиссера. Невозможно представить себе двух более разных людей. Блейки, который тренировал огромных, свирепых армейских псов, заставляя их проникать на вражескую территорию и возвращаться с победой, — на государственном телеканале, рядом с Джулианом, держит на розовом поводке комочек белого меха! Бедняга с трудом пережил такое унижение. При следующей встрече я первым делом спросил, как поживает Джулиан. Побагровев, он схватил меня за ухо и прошипел, чтобы я больше никогда не смел упоминать это имя в его присутствии. Но, несмотря ни на что, я уважал Блейки. Он был неплохим человеком — и одним из тех немногих, с кого я в жизни брал пример. Он не только заведовал тренировочной базой, но и выполнял обязанности ветеринарного инспектора. Раз в три месяца он совершал обход, проверяя состояние здоровья всех собак в казарме. После моего отъезда между нами сохранились дружеские отношения. И, надо отдать ему должное, когда он увидел, как я обращаюсь с собаками, то признал, что его старые методы несовершенны. А спустя несколько лет Блейки приезжал в Девоншир — проведать меня и посмотреть на моих волков.

После окончания курсов я устроился помощником главного кинолога при штабе сухопутных войск под Уилтоном, в графстве Уилтшир. В мое распоряжение поступили шесть собак в казармах Эрскина. Их держали для охраны лагеря. Мне нужно было круглосуточно поддерживать этих псов в состоянии полной боевой готовности. Я обнаружил среди них несколько очень интересных типов. Не домашние любимцы, а настоящие работяги — немецкие овчарки, специально выведенные для того, чтобы вступать в единоборство с человеком. Эти непростые животные требовали предельно осторожного обращения, и я искренне сочувствовал им. Собак к работе готовили по шесть — восемь недель, а людей — всего по две. С моей точки зрения, все должно было быть ровно наоборот. Такая система приводила к тому, что многие дрессировщики частенько вообще не знали, как подступиться к псам, и не могли за ними угнаться.

В лагере был один симпатичный юный уроженец Бирмингема. За смешной характерный выговор мы прозвали его Им-Ям. Он очень хотел стать дрессировщиком, но до армии никогда в жизни не имел дела с собаками. Каждый раз, когда он спускал своего пса с поводка, тот, вместо того, чтобы атаковать мишень, убегал мочиться на фонарный столб. Но парень просто обожал этого неслуха. Даже, представьте себе, специально приходил пожелать псу доброго утра, а потом еще долго бродил между клетками, приветствуя остальных собак и обращаясь к каждой по имени. Однажды вечером я перебрал спиртного и, чтобы не тащиться до казармы в таком виде, решил заночевать с собаками. Наутро этот чудак, как обычно, появился, приговаривая: «Доброе утро, Шедоу! Привет, Дасти! Доброе утро, Келли!» В темноте меня не было видно. И вот парень подходит совсем близко, туда, где я лежу в обнимку с одним из псов. Но он-то этого не знает. А я вдруг возьми да и проворчи ему в ответ: «Доброе утро, Им-Ям». Видели бы вы его лицо! Наверное, бедняга до сих пор уверен, что собака ему ответила.