Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей Страница 13

– Но население Детройта за годы кризиса уменьшилось в три раза, почему?

– Ошибка планирования, которую допустили частные компании, «Форд», «Крайслер» «Джи Эм». Слишком много автомобильных заводов было сосредоточено в одном регионе. Если бы они были разбросаны по стране равномерно, финансовые трудности поделили поровну.

Рита как-то рассказывала мне, что увлекалась экономикой. Она полагала: какова экономика – таково и государство. Если темпы готового прироста ВВП превышают пять процентов в год, значит, – государство идет правильной дорогой. Впрочем, позже призналась, что темпы роста – это всего лишь лукавая цифра, на самом деле не отражающая ничего мало-мальски значимого в жизни страны. Объективности ради надо сказать: Рита неплохо подкована, она окончила трехмесячные курсы по экономике при одном из европейских университетов, считает себя тонким знатоком этого вопроса. Без шуток.

– Но ведь с наступлением кризиса можно было что-то сделать, принять какие-то меры по защите своих производителей, – говорит она. – Можно было установить пошлины на иностранные машины. Или ввести утилизационный сбор на немецкие, японские, корейские автомобили. И тогда рабочие Детройта не потеряли бы свои места. Почему правительство не защитило простых людей?

– Все эти таможенные или утилизационные сборы противоречат принципам рыночной экономики.

– Плевать на экономику, – кажется, Рита очень сердита на американское правительство и на президента лично. – Речь идет о людях, об их достатке, об их счастье.

– Предположим, американцы закрыли бы свой рынок от иностранных машин, – Миша тоже сердит, он сердится на Риту, ему приходится объяснять такие вещи, которые ежу понятны. – Рабочие Детройта, без сомнения, от этого выиграли бы, остальные граждане – проиграли. Представьте, весь рынок принадлежит трем местным производителям. Конкуренции почти нет. Значит, можно задирать цены. И не думать о качестве. А это значит, что автомобильная промышленность деградировала бы лет за десять. Покупатели получили бы плохие машины по высоким ценам. И кто бы выиграл в итоге? Сейчас американским производителям принадлежит примерно половина местного рынка. За этот кусок приходится драться с японцами и корейцами. И это хорошо. Пусть дерутся. В этой драке выиграет покупатель.

– Но все равно, государство обязано было помочь…

– И помогло. Пособия по безработице платило государство. Действовали программы по переобучению рабочих. Однако оказалось, что человек, который десять лет закручивал на конвейере одну и ту же гайку, не способен учиться, воспринимать новое. Такие дела.

Мы неплохо покатались, пообедали и покинули «мертвый город» в хорошем настроении, потому что этот город скорее жив, чем мертв.

Под вечер мы приехали в Чикаго. Я решил расширить кругозор моей спутницы и вечером затащил Риту в район, где традиционно селятся гомосексуалисты и лесбиянки, хотя хватает народа с традиционной ориентацией. Огни секс шопов светились, будто путеводные звезды, и огней этих было много. Витрины не закрыты жалюзи или занавесками, – здесь это непринято.

В одном из таких заведений продавец, писаный красавец с напомаженными волосами, одетый в синий блейзер с золотыми пуговицами и тщательно наглаженные брюки, показывал двум юным девушкам, еще только постигающим азбуку плотской любви, как пользоваться фаллосом из латекса. Девушки заворожено смотрели на продавца.

Мы зашли в соседний магазин, продавец, средних лет хорошо одетый мужчина, скучавший в одиночестве, обрадовался нашему появлению и сходу объявил, что сегодня день больших скидок, кроме того, есть новые поступления, которые нас заинтересуют. Продавец украдкой разглядывал Риту, затем перевел взгляд на меня и сделал про себя какие-то умозаключения. Судя по выражению лица, выбор Риты продавец не одобрил. Я выглядел на свои годы. У меня на лбу было напечатано: пять раз по десять плюс еще три. Мы купили пару брелков и вышли на воздух.

Возле недорогой гостиницы стояли три чернокожие красавицы, одетые в облегающие кофточки и полупрозрачные брючки, подчеркивающие крутизну бедер. Рядом курил сутенер в облегающем пиджаке, на груди поверх рубашки медальон на толстой золотой цепи с фальшивым алмазом.

Он взглянул на Риту и улыбнулся своим мыслям. Наверное, прикидывал, сколько можно заработать на этой красотке, если правдами и неправдами затащить ее в свою компанию. На меня он тоже посмотрел с интересом, поморгал глазами, хмыкнул, видимо, решил, что человек я, внешне не слишком интересный, но, видимо, очень небедный, если могу позволить себе такую девочку.

Мы прошлись по ночным улицам, встречая подвыпивших ночных бабочек, заглядывая в «интересные» магазины и разглядывая экстравагантно одетых молодых и не очень молодых мужчин, которые, взявшись за руки, болтались по улицам в поисках приключений. В воздухе витал запах виски, ароматических свечей и травки. Собственно, эту экскурсию я затеял, чтобы настроить Риту на другое мероприятие, которое начнется завтрашним утром, в субботу. Это так называемый Парад гордости, как его называют здесь, или «гей парад», как его именуют в России.

Если бы Рита во время сегодняшней прогулки проявила робость и неуверенность, стала осуждать то, что увидела, имело смысл поставить крест на Параде гордости, ведь, и он, – в этом можно быть уверенным, – вызовет у Риты отрицательные эмоции. Тогда какой смысл тратить время.

Но Риту, как оказалось, человека широких либеральных взглядов, ничего из увиденного не шокировало, глубоко не задело. Поэтому наши планы на завтра остались в силе. В провожатого я выбрал Карла Сепкова, этнического чеха, ныне гражданина Америки, прожившего в Чикаго около тридцати лет. Карл критически относится к тем нетрадиционным секс меньшинствам и тем правам, которые меньшинства получили в последнее время.

«Сегодня мы не на параде…»

Я проснулся чуть свет, принял душ и сварил кофе. В голове крутилась песня времен развитого социализма: «Сегодня мы не на параде, мы к коммунизму на пути. В коммунистической бригаде с нами Ленин впереди…» Я посмотрел последний выпуск новостей, позвонил Рите, спросил, готова ли она.

– Ты уже проснулся? – Рита не захотела пожелать мне доброго утра, значит, настроение у нее – не очень. – А я уж решила тебя будить. Ладно, спускайся. Только живо.

В холле я увидел Риту. На ней были очень короткие красные шорты, белая майка без рукавов с изображением радуги, символа людей нетрадиционной сексуальной ориентации. На запястьях браслеты из цветного пластика, на шее несколько ниточек блестящих разноцветных бус, на носу темные очки в розовой оправе.