Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей Страница 14

– Ты уже проснулся? – Рита не захотела пожелать мне доброго утра, значит, настроение у нее – не очень. – А я уж решила тебя будить. Ладно, спускайся. Только живо.

В холле я увидел Риту. На ней были очень короткие красные шорты, белая майка без рукавов с изображением радуги, символа людей нетрадиционной сексуальной ориентации. На запястьях браслеты из цветного пластика, на шее несколько ниточек блестящих разноцветных бус, на носу темные очки в розовой оправе.

Наряд дополняла бейсболка с эмблемой все той же радуги. И где она только успела с утра пораньше раздобыть эти трофеи. Рита смотрит на меня и качает головой, словно хочет сказать: ты безнадежен. Да, одет я скромно: летние брюки и простая однотонная майка без рисунка.

Мы выходим из отеля и попадаем в плотный поток пешеходов, которые двигаются в одном направлении. На углу улицы стоит парень, почти голый, на бедрах – две тонкие нитки, на них держится полупрозрачный фиговый листик. Он сует в руки прохожих буклеты с рекламой массажных салонов. Рядом с парнем смуглая красотка в купальнике бикини раздает рекламу магазина интимных товаров. Выбирая тихие переулки, я веду свою спутницу к месту, где назначена встреча с Карлом. И на ходу делюсь некоторыми наблюдениями.

Чикагский Парад гордости один из крупнейших в Америке, ежегодно он собирает около 350 тысяч участников. Надо сразу сказать, что подавляющее большинство этих людей, 90 процентов, даже больше, – это люди с традиционной сексуальной ориентацией. Парад для них – это просто хохма, веселое развлечение, где можно посмеяться, весело провести время, – не более того. Прошли времена, во всяком случае, в крупных городах, когда людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией избивали в темных переулках, когда им плевали в след и ругали последними словами. Теперь отношение к этим вещам – не восторженное, но терпимое.

В юности я жил на Проспекте Мира в Москве и ежегодно был свидетелем того, как проходили демонстрации в честь Первого мая (кстати, не все теперь помнят о том, что Первомай пришел в Россию из Чикаго). Праздничные колонны трудящихся формировались по производственному принципу. Каждое более или менее крупное предприятие или организация по разнорядке направляло на демонстрацию определенное число участников.

Вдоль основных магистралей столицы, вдоль окрестных улиц собирались люди, выстраивались в колонны. С оркестрами, транспарантами, знаменами трудовой славы, передвижными платформами, украшенными флажками, искусственными цветами, портретами вождей коммунизма, лидеров советского и мирового рабочего движения, космонавтов. Поток трудящихся двигался в сторону центра Москвы, чтобы пройти по Красной площади. Праздничное убранство демонстраций, – а это дорогое удовольствие, – финансировали за счет городского бюджета, организаций участников и профсоюзов.

Точно так теперь обстоит дело с Парадом гордости. Средства на его проведение выделяет город, местные частные и муниципальные предприятия, организации, профсоюзы. Есть и официальные спонсоры: нефтяники, компании, выпускающие газировку и пиво. Они нанимают музыкантов, танцоров, циркачей, культуристов, известных спортсменов. Приглашают гостей из-за границы.

Город обеспечивает порядок и охрану мероприятия, ставит бессчетное множество биотуалетов и убирает улицы, когда парад заканчивается. Строгая организация и контроль городских властей чувствуется на каждом шагу. Уже с рассветом вдоль тротуаров появляются железные турникеты, вдоль которых выстраиваются зрители. За два часа до начала перекрывают движение по маршруту, где пройдет парад.

– Сегодня мы не на параде, – напеваю я. – Мы к коммунизму на пути. В коммунистической бригаде с нами Ленин впереди…

Мы с Ритой прогулялись по окрестным улицам, уже полным людей, свернули к тому месту, где договорились встретиться с Карлом. Вокруг нас формируют колонны. Как и на первомайскую демонстрацию, людей делегируют по производственному принципу. Такая-то организация, банк или универмаг, выставляет столько-то сотрудников, чаще всего людей с традиционной или нетрадиционной – не имеет значения – сексуальной ориентацией, выдает им праздничную амуницию, искусственные цветы, шарики. Чтобы колона выглядела представительно, украшают передвижные платформы, нанимают симпатичных танцовщиц.

Вокруг шумно, репетируют музыканты, движутся толпы туристов. Мы находим то место, возле турникетов, где нас ждет Карл. Он пришел сюда заранее, чтобы нам достались места в первом ряду, притащил три раздвижных походных стула и сумку-холодильник с газировкой, пивом и бутербродами. Вокруг нас уже полно зрителей, туристов и горожан, мест в первом рядом давно не осталось.

– Я пришел сюда только ради вас, – Карл обращается к Рите. – Андрей сказал, что вы очаровательная женщина. Да, да… Более чем очаровательная.

– Только ради одной меня? – Рита польщена.

– Вообще-то приличные люди на такие мероприятия не ходят. Но вы туристка, вам интересно. Я все понимаю.

Карлу около пятидесяти, он невысок ростом, широк в плечах. Карл клерк в одной скучной конторе, трастовом фонде, он помогает размещать деньги вкладчиков в наиболее прибыльных активах. Он много работает, целыми днями сидит в помещении и редко бывает на воздухе, поэтому его лицо бледное, а глаза грустные.

Лет пять назад он расстался с женой, с той поры превратился в законченного меланхолика. Карл усаживает нас на стульчики, затевает с Ритой светскую беседу на общие темы, но разговор сворачивает к Параду гордости и отношению американцев к секс меньшинствам.

– Я этого не одобряю, – Карл развалился на своем стуле, положил ноги на турникет. – Всех этих либеральных послаблений… Когда разрешили однополые браки, я был возмущен. До глубины души. Одно дело личные отношения, другое дело – брак.

– Если вам не нравятся эти парни и девушки, – просто не думайте о них, – советует Рита. – И сразу станет легче. Отрицательные эмоции сокращают человеческую жизнь. А эти люди совсем не опасны. Ну, насколько я знаю. Вы мне верите?

Карл не успевает ответить. Молодые люди, наши соседи справа, спрашивают, откуда мы.

– Русские? – удивленно вскидывает брови симпатичная девушка. – Тогда у меня для вас кое-что есть. Именно для вас.

Она достает из необъятной сумки пластиковую двухлитровую бутылку водки, уже початую, бумажные стаканчики и пакет чипсов на закуску, предлагает выпить за знакомство. Полицейский, стоящий неподалеку, за ограждением, смотрит на нас и отходит в сторону. Сегодня людям позволено то, что в другие дни строго запрещено.

Девушку зовут Сара, она студентка «Труман колледжа», пришла сюда вместе с друзьями весело провести время, выпить и посмеяться. Карла приходится уговаривать, он человек строгих взглядов, не привык с кем попало пить водку, да еще по утрам. Под нашим натиском он смягчается, выпивает стаканчик.