Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей Страница 15

Девушку зовут Сара, она студентка «Труман колледжа», пришла сюда вместе с друзьями весело провести время, выпить и посмеяться. Карла приходится уговаривать, он человек строгих взглядов, не привык с кем попало пить водку, да еще по утрам. Под нашим натиском он смягчается, выпивает стаканчик.

– Так и знал, что меня втянут в какую-нибудь историю, – говорит Карл и закуривает, хотя последний раз курил пару лет назад.

Ровно в девять по мостовой проехал строй полицейских на лошадях. Открывал парад мэр города Рам Эмануэль, известный американский политик, бывший глава администрации Барака Обамы. Одетый в светлые брюки и голубую рубашку с закатанными по локоть рукавами он идет посередине мостовой, помахивая рукой, приветствует публику. Мэр известен в народе как «воинствующий демократ», человек справедливый, но резкий, несдержанный на язык, за что ему не раз доставалось в прессе.

Эмануэль сворачивает к турникетам, останавливается, чтобы пожать руки горожан и туристов. Я успеваю сделать фотографию мэра с расстояния двух шагов, протягиваю руку, пожатие Эмануэля крепкое. Он с интересом смотрит на Риту, спрашивает, за какую партию она голосует. Рита что-то отвечает, но у мэра не остается времени, чтобы услышать ответ. Он спешит дальше, останавливается, пожимает протянутые руки, что-то говорит, коротко отвечает на вопросы…

Сегодня мэра окружает четыре телохранителя, плотные высокие парни в темных костюмах. Наверное, они неплохо вооружены, владеют приемами рукопашного боя, но защитить своего босса от вооруженного психопата эти парни вряд ли смогут, у психов, прячущих за пазухой автоматический пистолет, всегда есть преимущество первого хода…

Отдадим должное Эмануэлю, – чтобы просто так разгуливать среди тысяч людей, пожимая им руки, – надо быть мужественным человеком. Как я заметил, его телохранители под пиджаками носят бронежилеты, а он – нет. Но риск – составная часть публичной политики. Впервые я увидел мэра Чикаго на таком же параде три года назад. Его сопровождали все те же четыре охранника. Тогда мэр пришел вместе с женой, старшим сыном, дочерью и собачкой.

Открывать публике личную жизнь, семейные отношения – тоже составная часть здешней политики. Избиратель не отдаст свой голос человеку, если не узнает, что происходит в его семье, сколько зарабатывает кандидат и как распоряжается деньгами, где учатся дети, чем в свободное время занимается жена, сколько денег семья кандидата ежегодно жертвует на благотворительные нужды и так далее. Избирателю важны любые нюансы, а мелочей здесь бывает.

У политика нет, не может быть тайн от избирателя, если уж вступил на эту стезю, придется жить в доме со стеклянными стенами, вывернуть наизнанку и выставить на всеобщее обозрение свою личную жизнь, а также жизнь своих близких. Без этого между избирателем и политиком не может быть доверия. А без доверия – никуда…

– Господи, везде эти политиканы, – вздыхает Карл. – Никуда от них не денешься.

Парад гордости – это как раз то событие, где на протяжении двух-трех часов можно увидеть, пожать руки и переброситься словом со многими большими начальниками. Как я заметил, мэры городов и местные политики кроме Парадов гордости любят открывать собачьи парады, которые проходят по всей Америке весной, в марте и апреле. Горожане выходят на парады со своими четвероногими питомцами, одевая их в немыслимые костюмы. И сами не отстают, – маскарадные костюмы шьют, как правило, дома, а не покупают, – есть, на что посмотреть, есть над чем посмеяться.

В тот день мне удалось коротко переговорить с одним из сенаторов от штата Иллинойс и двумя членами Палаты представителей. Политики от народа не бегают, наоборот, пользуются любой возможностью для встречи с избирателями.

Выборы в Палату представителей (нижнюю палату Парламента, по-нашему Думу), проходят каждые два года. Согласно закону, чтобы баллотироваться в Палату представителей, человек должен вместе с семьей жить в данном округе постоянно, должен платить там налоги. Нельзя, чтобы какая-то звезда Голливуда, известный певец, спортсмен или политик, не живущий в данном городе или районе, представлял его интересы в Вашингтоне.

– Дешевый старый трюк, – ворчит Карл, провожая мэра взглядом. Карл убежденный сторонник республиканкой партии, а республиканцы в Иллинойсе серьезных побед давно не одерживали. – Парад гордости – это просто возможность покрасоваться на людях. Набрать перед выборами несколько очков. Правду говорят, что в России политики бегают от гомосексуалистов, задрав штаны?

– Все наоборот, – смеется Рита. – Гомосексуалисты бегают от политиков.

Я сижу на своем стуле, пью воду и смотрю, как мимо проходят праздничные колонны. За мэром следует одна из киношных знаменитостей (намерено опускаю имя), известная своими нетрадиционными пристрастиями. Женщина в сверкающей короне сидит в открытом белом «кадиллаке», посылая воздушные поцелуи своим поклонникам.

Я воодушевлен и пытаюсь петь:

– Сегодня мы не на параде, мы к коммунизму на пути…

Одна из первых – колонна блюстителей закона с нетрадиционной сексуальной ориентации. Мужчина в полицейской форме с разноцветными бусами и гирляндами цветов на шеях смущенно держат друг друга за руки. Один из полицейских часто снимает фуражку, протирает лоб, покрытый бисеринками пота, бумажной салфеткой. Видимо, новичок, ему неловко попадать в перекрестье любопытных взглядов.

Даже местное отделение ФБР отрядило на парад несколько сотрудников. Видимо, это не оперативники, а технические работники. В фирменных куртках с логотипом ФБР и темных очках они тоже выглядят немного смущенными и растерянными. Есть здесь и женщины, они почему-то чувствуют себя более раскованными, улыбаются и смеются.

– Господи, даже полицейских притащили, – брезгливо морщится Карл.

– А полицейские – не люди? – возмущается Рита.

– Люди, но… Зачем открыто демонстрировать половую распущенность?

– Сексуальная ориентация – это не падение нравов. Это всего-навсего неправильный набор хромосом, которые достаются человеку при рождении. В любой стране люди нетрадиционной ориентации составляют примерно 2–7 процентов населения.

– И что из этого? – бледное лицо Карла наливается красками жизни, он успел опрокинуть уже третий стаканчик водки. – Какая мне разница?

– Они стали такими не потому, что вели разнузданную извращенную половую жизнь. Они родились такими. И что особенного в том, что они хотят чувствовать себя полноценными гражданами, а не общественными изгоями?

– Но у меня почему-то нормальная ориентация. И у вас тоже…