Эмилия Остен - Авантюра леди Шелдон Страница 17

– Невозможно всю жизнь поклоняться пудингу, правда ведь? – пробормотала она, глядя на сочные груши, на вкусно надломленную халву, на золотистые кусочки мяса.

– О, да я посмотрю, вы игнорируете английскую глубинку! – насмешливо произнес Джеймс. Сегодня вечером он отчего-то был чрезвычайно задирист. – А как же ежедневные молитвы пудингу? Как же прославление его пред всеми, кто имел несчастье заглянуть на огонек? Что там одна жизнь – это происходит поколениями!

– В кулинарных книгах о пудинге написали только в прошлом веке, – возразила Роуз, внезапно развеселившись.

– Что с того? Каждый крестьянин, пасущий своих овец на зеленых холмах родины, расскажет вам, как его предки питались этим пудингом круглый год, не отрываясь от посева, покоса или чем там еще занимаются крестьяне? Слушают пение петухов?

– Мистер Рамзи, – отчеканила Роуз, – мне кажется, вы прекрасно знаете, как поют английские петухи. Почему вы… морочите мне голову?

Это выражение, непривычное для леди, заставило Джеймса восхищенно хмыкнуть.

– Почему вы вообще связались со мной? Вам интересно, забавно или у вас какие-то иные цели, которых я не понимаю? Все мои предыдущие… попутчики, – она слегка запнулась на этом слове, и Джеймс еле заметно приподнял брови, – рассказывали о себе так же, как и я сама. Я представляла, кто они и откуда, хотя бы в общих чертах. Вы же… я ничего не знаю о вас, кроме того, что вы джентльмен, что хотите помочь мне и что вы разбираетесь, в каком ресторане Александрии подают вкусные блюда, а в каком – не очень!

– Разве этого мало? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Этого… нет, не мало, Джеймс. Но это странно. И я не понимаю ваших интересов, и… если вы не объяснитесь, я отказываюсь продолжать путь вместе с вами. Когда я отплывала из Англии, то собиралась справиться сама. С тех пор ничего не изменилось.

Роуз говорила, понимая, что, возможно, своими словами разрушает сейчас ту хрупкую связь, которая установилась между нею и мистером Рамзи; ей отчего-то было жаль терять эту связь, жаль, как случается, когда тебе показали нечто красивое и увлекательное, но тебе известно: чтобы заполучить это, ты должен стать… не собой. Роуз, которая терпит подобные загадки, которая мило улыбается мужчинам, любящим нагнать таинственности, – такая Роуз не могла существовать.

Джеймс Рамзи помолчал, глядя куда-то за ухо Роуз, – ничего там интересного не высматривалось, но именно туда он глядел, не ей в глаза, – а потом произнес глубоким бархатным голосом:

– Вы очень красивы. И когда злитесь, еще красивее, леди Шелдон.

Она удивилась. Ей-то представлялось, что сейчас мистер Рамзи скажет нечто иное – дескать, не держите зла, леди, меня попутал бес, и сейчас я покаюсь перед вами, – но Джеймс говорил совсем другое.

– Видите ли, я не из тех людей, которые способны развлекать знакомых придуманными историями, – продолжал он. – Да, я умею рассказывать; светскому разговору учат всех нас, всех, кто имел честь родиться в знатной семье, не так ли? Но это не значит, что так же легко, как я говорю о картах, плаваниях и далеких землях, я стану рассказывать о себе. Я не хочу вам лгать, леди Шелдон, Роуз, но и раскрывать правду не желаю. Мне нет нужды вспоминать о ней. – Джеймс протянул руку, взял с блюдца чашку из тонкого, будто неслышно звенящего серебра и отпил глоток чая.

– Вы… не хотите мне лгать? – переспросила Роуз.

– Я не хочу вводить вас в заблуждение. Вы… – он запнулся, и еле заметно дрогнула чашка в его руке, однако Джеймс продолжил, глядя, для разнообразия, в глаза собеседнице: – Вы стали мне дороги, Роуз. Я редко сближаюсь с попутчиками и редко предлагаю свою помощь. На самом деле, – тут он улыбнулся своей мимолетной улыбкой, поставил чашку и принялся теребить кисточку на вышитой подушке, – я редкостный нелюдим. У меня неразговорчивый слуга, который может молчать неделями и прекрасно помогает мне. В походах по горам мы едва перекидываемся парой фраз… И тут – «Святая Анна», встреча с вами, и, пожалуй, я не устоял.

– Не устояли… перед чем? – осторожно уточнила Роуз.

– Перед искушением продолжить знакомство. Неужели вы полагаете, что я любую женщину, с которой имею честь разговаривать на корабельной палубе, затем приглашаю, например, сюда? Вы ведь умны, Роуз, не менее умны, чем красивы, хотя сравнивать красоту и ум в принципе бесполезно. Вы понимаете, о чем я говорю.

Она медленно кивнула, не отрывая от него взгляда.

Уже давно мужчины не обращали на нее внимания… так приятно. Конечно, как у любой красивой женщины, у Роуз имелись поклонники, и многие старались привлечь ее интерес в путешествиях, только вдовий статус и поведение, которое она обычно избирала, отталкивали потенциальных ухажеров. Но Джеймса она подпустила ближе, чем всех остальных. Пожалуй, ближе, чем кого бы то ни было за последние годы.

Ей не хотелось с ним расставаться.

Она знала, что, как только найдет Александра, возвратится с ним в Англию – возвратится обязательно, чтобы блудный кузен не вздумал сбежать с полдороги! – а после все-таки отправится в Россию, но вряд ли вскорости снова встретится с Джеймсом. И эти минуты, которые они проводили вместе, казались Роуз драгоценными камешками, уроненными в ладонь.

Между тем он продолжал:

– Я ничем не хотел вас обидеть, Роуз. По правде говоря, я и не подозревал, что обижаю вас. Все мои шутки – всего лишь шутки. Простите, если чем-то задел вас.

Его слова звучали привычно, и Роуз успокоилась. Конечно, так случается, что возникает недопонимание, однако все можно разрешить. Если мистеру Рамзи тяжело говорить о своем прошлом, она не станет его заставлять; неизвестно, что Джеймс скрывает под шутливостью – может, затаенную боль. Роуз сама не жаждала обсуждать, к примеру, собственное замужество, хотя и по совершенно иным причинам.

– Вы могли сказать это сразу, – произнесла она мягко. – Я не люблю, когда меня дразнят, и еще меньше люблю, когда обманывают.

– Виновен, – вздохнул Джеймс, – по всем статьям!

Она засмеялась, и неловкий момент остался в прошлом.

С этой минуты все неуловимо изменилось – словно Джеймс в обычных вежливых фразах сумел передать Роуз нечто важное. И она даже догадывалась, что именно.

Джеймс сказал, что Роуз особенная. Что он выделяет ее из остальных.

Давным-давно, когда Роуз была совсем молода и еще мечтала о любви, как мечтают все девушки, с которыми судьба обошлась более-менее благосклонно, оставив в душе место для грез, тогда она думала, что отыщется однажды человек, с которым будет лучше, чем с другими. Нет, ей не было плохо ни с мамой, ни с бабушкой, но хотелось, чтоб рядом появился мужчина, с которым жизнь станет в несколько раз ярче и интереснее.