Эмилия Остен - Авантюра леди Шелдон Страница 18

Джеймс сказал, что Роуз особенная. Что он выделяет ее из остальных.

Давным-давно, когда Роуз была совсем молода и еще мечтала о любви, как мечтают все девушки, с которыми судьба обошлась более-менее благосклонно, оставив в душе место для грез, тогда она думала, что отыщется однажды человек, с которым будет лучше, чем с другими. Нет, ей не было плохо ни с мамой, ни с бабушкой, но хотелось, чтоб рядом появился мужчина, с которым жизнь станет в несколько раз ярче и интереснее.

Ее брак оказался не таким, как считали в свете. Но, может, Джеймс Рамзи станет тем самым человеком?

Роуз пока не знала этого. Только трепетное чувство, которое появлялось у нее каждый раз, когда она смотрела на Джеймса – чувство, состоящее из восхищения, радости и даже легкой стыдливости за свои недостойные мысли, – подсказывало, что с этим мужчиной все будет по-особенному.

Не так, как раньше.

К прошлому возврата нет – это Роуз знала всегда. И веру в свое счастье она не утратила. А кто ждет, тот всегда дождется, так и в Библии написано.

Смеясь шуткам Джеймса, Роуз ела виноград, хурму и персики, которые в этом ресторане подавали, наверное, весь год, и чувствовала себя счастливой и свободной. Да, перед ней по-прежнему стоит задача – найти кузена, – однако теперь она не казалась непосильной.

…Время бежало, несколько раз снова разливали чай, и Роуз наелась так, что с трудом могла пошевелиться. Джеймс рассказывал о том, как впервые очутился в Каире, не зная ни языка, ни людей, к которым можно было бы обратиться, но мечтая совершить путешествие в пустыню. Когда он закончил, Роуз почувствовала, что глаза ее слипаются.

– Я совсем вас утомил! – Джеймс заметил отрешенное выражение на ее лице и сделал правильные выводы. – Пожалуй, я провожу вас в гостиницу, Роуз. Время уже позднее, и милейшая миссис Браун наверняка беспокоится. Настоящая английская компаньонка, верно? Переживает о своей госпоже.

– И любит пудинг, – заметила Роуз. – Не смейтесь! Я тоже его люблю.

– Ни минуты не сомневался в этом, – хмыкнул Джеймс.

Он помог Роуз встать, они раскланялись с Ахмедом, подошедшим попрощаться, и мистер Рамзи, видимо, расплатился – а может, здесь его знали так хорошо, что давно открыли счет. Не так уж он неблагонадежен, лениво подумала Роуз. Перед человеком пустым Ахмед вряд ли стал бы раскидывать любезности – конечно, здесь принимают тех, кто может заплатить, но Роуз немного знала арабов. Они дают понять, когда клиент не по душе.

Под руку с Джеймсом Роуз медленно шла к выходу, радуясь, что выдался такой прекрасный вечер – изысканная еда, место, общество! – когда увидела, что навстречу движется какая-то женщина. Незнакомка, высокая и статная, с гладкими черными волосами, зачесанными назад под шляпку, пристально вглядывалась в лица присутствующих. Но, увидав Джеймса, просияла бриллиантовой улыбкой и пошла к нему, раскинув руки, словно собираясь обнять.

– Неужели вы вернулись! – воскликнула незнакомка, оказавшись с ними рядом, и, вопреки ожиданиям Роуз, не обняла мистера Рамзи, а красиво взмахнула ладонями, точно давно задумала этот жест. – Не может быть! Как я рада видеть вас, лорд Уэйнрайт!

Глава 8

«Французский математик и исследователь Гаспар Монж, путешествуя по Египту вместе с войсками Бонапарта, часто подшучивал над солдатами, которые пугались видений, возникающих в песках. Монж описал это явление – мираж – в своем эссе «Memoire sur le phenomene d’optique connu sous le nom de mirage»[1]. Однажды и мне довелось узреть сие удивительное видение. Сложный призрак несуществующего, фата-моргана, словно воздвигшийся из песков, манил зелеными кронами деревьев и желанной прохладой. «Родник, там родник!» – закричали молодые джентльмены, участвовавшие в нашей экспедиции. Но проводник Саид, старый, словно засушенный, покачал головой. «Это обман, – сказал он, – не поддавайтесь ему». И мы поехали дальше, но многие оглядывались, не понимая: как столь красивое, столь четкое явление может быть обманом?..»

– Лорд Уэйнрайт? – беззвучно повторила Роуз и медленно опустила руку, которой держала его за локоть.

Джеймс поморщился. Незнакомка, продолжавшая улыбаться, переводила взгляд с него на Роуз.

– Простите, я, наверное, помешала вам. С моей стороны невежливо…

– Леди Каррингтон, я тоже рад видеть вас. – Голос Джеймса казался деревянным. – Позвольте представить вам леди Шелдон.

– Очень принято, – кивнула брюнетка. – Мы ранее не встречались?

– Боюсь, что нет, – процедила Роуз. Она не могла поверить, что это произошло, что леди Каррингтон назвала Джеймса лордом Уэйнрайтом. Просто послышалось, да, послышалось. Этого не может быть.

– Вы так давно не показывались в наших краях, лорд Уэйнрайт! – произнесла между тем леди Каррингтон, не подозревавшая о мрачных мыслях Роуз. – В последний раз я видела вас больше года назад. Я помню, что вы не любитель балов, даже здесь, но ведь вы знаете, что двери нашего с братом дома всегда открыты для вас.

– Я не забыл об этом, леди. – Джеймс – нет, черт побери, Александр, тот самый пропавший кузен Александр! – казался замороженным. И жизнерадостная леди Каррингтон это почувствовала.

– Вы, наверное, недавно в городе? – проницательно спросила она. – Возможно, даже сегодня приехали? Я помню, вы ходите к Ахмеду после приезда, вы говорили. Как жаль, что я не пришла раньше! Вы могли бы рассказать, где побывали. – Она бросила быстрый взгляд на Роуз. – Простите, если сказала что-то неучтивое! Я слишком долго не видела лорда Уэйнрайта и числю его в своих друзьях, а он не казал к нам носа уже давным-давно! Что ж, если задержитесь в Александрии, приходите на чай, вам приглашение не нужно. – Она снова улыбнулась. Губы у нее были темные и пухлые, как у куртизанки. – И вы, леди Шелдон, приходите тоже! Друзья лорда Уэйнрайта – и мои друзья.

Роуз только кивнула. Говорить она не могла.

Леди Карртингтон попрощалась и прошла мимо, шурша сиреневой шелковой юбкой. Джеймс повернулся к Роуз, но та, не став дожидаться, пока он снова предложит ей руку, стремительно направилась к выходу.

В горле кипели злые слезы, глаза щипало. Как он мог?! Как он мог говорить о дружбе и доверии и при этом так бессовестно обманывать? Неужели для кузена Александра нет ничего святого?

Святое, может, и есть. А в человеческом всегда полно нюансов.

Кто-то распахнул перед Роуз дверь, она не видела, кто именно, и сразу на нее обрушилась египетская ночь – жаркая еще, сбрызнутая холодным бессмертием звезд на оглушительно-черном небе, наполненная запахами сточных канав и пряностей. У подсвеченного газовыми рожками крыльца уже стояла коляска Джеймса, и предупредительный слуга у ступеньки маячил, готовый помочь даме забраться внутрь.