Исидор Кацнельсон - По неизведанным землям Эфиопии Страница 17

Путь до лагеря был нелегок почти сто километров по горным дорогам, по топким равнинам, через бурные реки. Солдаты на заставах недоверчиво встречали белого человека. Его не трогали — он был вооружен и, судя по всему, очень храбр, раз забрался в такую глушь без конвоя, с одним слугой, — но и помогать отказывались. И тем не менее к вечеру Булатович уже прибыл в лагерь Демесье.

Войско находилось в полной боевой готовности. Всего несколько дней назад на всех площадях и базарах появились глашатаи и под звон литавр объявили «кагарт» — мобилизацию. И вот вереницы солдат потянулись на сборный пункт. Дадьязмач Демесье известен своей храбростью, земли его обширны и богаты, сам он щедр, да и военное счастье часто ему улыбается. К такому начальнику охотно шли солдаты. Война для амхарца — это праздник, это добыча, это возможность показать свою храбрость, а практичность амхарца подсказывала ему выбор начальника, которому можно служить щедрого и храброго. Поэтому численность войск у военачальников никогда не бывает постоянной и определенной сопутствует полководцу удача — и его войско быстро увеличивается; впал тот же полководец в немилость императора или потерпел поражение — войско так же быстро тает. У солдата нет никакого срока службы он может покинуть войско в любой день, когда сочтет, что уже достаточно испытал судьбу в боях.

Глядя на людей, которые располагались лагерем вокруг палатки дадьязмача Демесье, Булатович никак не мог свыкнуться с мыслью, что перед ним солдаты одеты они так же, как и все жители в этой стране, — ноги босы, а тело завернуто в шамму. Да еще у каждого при себе «лемд» — шкура барана или какого-нибудь дикого животного. Она защитит тело от колючек, если, преследуя врага, придется продираться сквозь заросли. Зато офицеры одеты так же пышно, как на приемах в императорском дворце белоснежные шаммы, золотые сабли и золотые узоры на львиных лемдах, серебряные уборы лошадей, львиные гривы на головах, как награда за особую смелость.

Все вознаграждение солдата за службу состоит из нескольких талеров в год и подарка — осла, мула или лошади. В тот день, когда Булатович прибыл в лагерь, солдатам раздавали талеры Марии Терезии, присланные Менеликом. По этому поводу в лагере царило большое оживление. Солдаты собирались группками, придирчиво рассматривали монеты не стерто ли лицо у изображения, достаточно ли рельефен бант на плече Марии Терезии? В Эфиопии не признают монет с изъянами, и потому на них ничего нельзя купить. Император Менелик попытался пустить в оборот монеты собственной чеканки (талеры Марии Терезии чеканят в Вене) и разного достоинства. Но эфиопы отказывались от мелких монет. Тогда император устроил во дворце лавку, где можно было на мелкие монеты купить хлеба, свечей, водки, меда, вина, мяса, выпить кофе или поесть. Чтобы заставить приближенных пользоваться лавочкой, он сам частенько заходил туда, дарил тем, кто оказывался в лавке, денег, заставляя купить что-нибудь съестное. Лавочка стала очень популярной. Но на любом базаре по-прежнему купить что-либо можно было или на новенький талер Марии Терезии, или на брусочки соли.

Кроме денег и подарков солдатам дают ружья и патроны — и все. О своем довольствии каждый солдат должен заботиться сам. При войске был такой обоз, с которым не смог бы сравниться арьергард ни одной из европейских армий! Почти каждый солдат отправился в военный поход с женами, детьми, слугами, если таковые у него имелись.

Поначалу эта стихийная армия показалась Булатовичу, прошедшему европейскую школу военной науки, неуправляемой, неорганизованной. Он не мог понять, как, обладая такой армией, Менелик II завоевал славу великого полководца. Впоследствии судьба не раз сведет его с эфиопскими войсками. Он увидит солдат Менелика не только на биваке, но и в походе, и в отчаянном сражении. И после этого он напишет об эфиопской армии: «Отношение ее к европейской можно уподобить отношению выезжанней лошади к невыезжанней. На первой поедет всякий, а на второй — только хороший ездок».

Дадьязмач Демесье болел и не выходил из палатки, но, узнав о приезде Булатовича, принял его со всем радушием. Да, действительно, войско готово к походу против Абдурахмана. Ждут только обоз с ружьями, за которыми уже посланы люди в Аддис-Абебу. Он, дадьязмач Демесье, почел бы за большую честь, если бы русский офицер сопровождал его в походе. Но как-то отнесется к этому его величество?

На следующее утро курьер повез в Аддис-Абебу два письма Булатовича — одно негусу с просьбой разрешить участвовать в экспедиции, другое с той же просьбой в Россию.

Прошли две недели томительного ожидания. Единственным развлечением была охота, блато окрестные леса изобиловали дичью. Но император не отвечал, и 29 января Булатович в сопровождении одного слуги спешно выехал в Аддис-Абебу, чтобы лично предстать перед императором и во что бы то ни стало получить его согласие.

На четвертые сутки Булатович был в столице. Император подробно расспрашивал его о путешествии, не преминул высказать свое восхищение быстротой, с какой Булатович передвигался по трудным и опасным дорогам его страны. Что же касается экспедиции, то она отменялась Абдурахман выразил готовность покориться, и его со дня на день ожидали с повинной в Аддис-Абебе. Войско же дадьязмача Демесье отправится в Каффу — оттуда пришли неутешительные вести, расу Вальде Георгису нужна подмога.

Булатович повторил свою просьбу присоединиться к дадьязмачу Демесье. Но негус решительно отказал этот поход опасен для европейца. Армия Вальде Георгиса участвовала в войне с Италией. У многих солдат в этой войне были убиты родственники или друзья. Могут найтись такие, которые в отмщение за убитого в первом же бою пристрелят белого человека.

И ничто — никакие просьбы и заверения Булатовича, что он берет всю ответственность за эту поездку на себя, — ничто не поколебало решения императора. Пришлось смириться. В утешение Менелик предложил Булатовичу поехать в Леку к дадьязмачу Габро Егзиабееру в его владениях начался сезон охоты на слонов. А быть в Эфиопии и не увидеть этого увлекательного поединка с гигантами джунглей — нельзя. И снова — в путь, на сей раз налегке. Мулы везли маленькую походную палатку и два вьюка с подарками я одеждой. Каждый из четырнадцати слуг получил ружье, а при слоновом ружье системы Гра четвертого калибра с разрывными пулями, купленном в Аддис-Абебе за сто двадцать талеров, очень тяжелом и громоздком, состояло два человека, которые несли его попеременно. Булатович спешил он выехал 13 февраля и рассчитывал, поохотившись, поспеть на пароход, уходивший из Джибути в Европу 2 апреля.