Исидор Кацнельсон - По неизведанным землям Эфиопии Страница 20

Возникло затруднение с переводчиками для миссии. В России не нашлось ни одного человека, который знал бы амхарский язык. Министр иностранных дел Муравьев запросил русского консула в Каире Кояндера, но тот ответил, что сношения Эфиопии с внешним миром до сих пор были слабые, поэтому мало кто из чужестранцев знаком с наречиями ее обитателей. Переводчиков обычно ищут среди эфиопов, но из них весьма немногие знают иностранные языки. Кояндер рекомендовал обратиться к французским властям в Джибути, которые могли бы выручить миссию на пути до Аддис-Абебы. У Менелика же есть два переводчика для бесед с иностранцами.

На том и порешили.

Сам Булатович тоже тщательно готовился к поездке. Но в это время Власов высказал еще одно соображение негус Менелик должен быть заранее извещен о предстоящем прибытии миссии в Аддис-Абебу. Иначе власти могут задержать посольство на границе, и нетрудно представить себе, какие кривотолки вызовет это в Англии или Италии. Конечно, можно было бы предупредить негуса через российское посольство в Париже и французских властей в Джибути. Ню раз уж признано необходимым окружить миссию особой пышностью и подчеркнуть ее характер совершенно самостоятельного обращения России к негусу, то более целесообразно известить Менелика посылкой специального курьера, уже бывшего в этой стране и знакомого с ее обычаями, например поручика Булатовича.

Доложили царю, и тот согласился с этими доводами.

Теперь уже нужно было торопиться со сборами. Булатович обращается в Главный штаб с просьбой выдать ему три трехлинейные винтовки, восемь револьверов, сто винтовок-берданок и патронов к ним. Кроме того, ему нужны инструменты для съемки местности и нанесения ее на карту. В недавнем путешествии к реке Баро ему так не хватало инструментов, а достать их в Эфиопии нельзя. Еще одна просьба Булатовича состояла в том, что он просил разрешить ему взять с собой состоящего при нем денщиком рядового Зелепукина, на которого он мог бы вполне положиться во всех трудностях и опасностях пути.

Все просьбы Булатовича были удовлетворены, и 10 сентября 1897 года он выехал из Петербурга в Париж, чтобы затем через Марсель и Джибути отправиться в Эфиопию. Из Петербурга были даны шифрованные телеграммы посланникам во Франции и Египте с предписанием оказывать ему всяческое содействие.

Не встретив в пути никаких неожиданных препятствий, Булатович благополучно прибыл в Аддис-Абебу 15 октября и предстал перед негусом Менеликом.

Для обоих встреча была радостной. Императору нравился этот отчаянно храбрый и умный офицер, который, казалось, не ведал, что такое страх, опасность, усталость и который бескорыстно старался помочь ему, императору, дельными советами. Среди европейцев Менелик не знал таких людей. Все они смотрели на Эфиопию как на место, где можно неплохо поживиться. И почти всегда за их доброжелательными речами скрывались корыстные цели.

Булатович же, со своей стороны, отлично понимал и горячо одобрял дальновидную и мудрую политику Менелика II, преисполненного решимости не только отстаивать свободу и независимость своей страны, но и вернуть Эфиопии былое величие, объединив разрозненные области крепкой централизованной властью.

Булатович передал негусу письмо российского министра иностранных дел. Менелик читал его и был явно рад известию, содержащемуся в нем государь император всероссийский повелел своему действительному статскому советнику Петру Власову прибыть в столицу Эфиопии с особой миссией; поручик Булатович послан известить негуса о таковой монаршей воле и просить его оказывать господину Власову и сопровождающим его липам полное содействие и внимание.

Менелик, расспросив Булатовича о Власове, выразил удовлетворение, что столь опытный в делах человек будет представлять при его дворе великую Россию, и заметил, что сейчас, как никогда, он нуждается в ее помощи.

Булатович не заметил особых перемен в Аддис-Абебе — это был все тот же тихий сонный город. Но в императорском дворце царило оживление. Четкий распорядок дворцовой жизни был явно нарушен к императору один за другим прибывали военачальники, а во дворце заседал военный совет под председательством самого императора. 20 октября Менелик объявил мобилизацию своих войск.

Что же происходило?

В конце 1897 года в Африке назревали события, которые должны были определить в конце концов ее будущее.

Как только Эфиопия заключила почетный для себя мир с Италией, в Аддис-Абебу немедленно прибыли посольства двух держав, которые оспаривали друг у друга право прибрать Африку к рукам, — Англии и Франции. Восточная Африка пока еще была полем дипломатических битв, но со дня на день можно было ожидать начала военных действий.

К югу от Эфиопии Англии принадлежали громадные владения — область Больших озер и истоки Нила; на севере она оккупировала Египет и фактически владела устьем Нила. Северные и южные владения Англии разделялись обширной территорией, занятой частично независимыми племенами, а частично — самостоятельным государством махдистов в Судане.

Франция владела обширными территориями на севере и северо-западе Африканского континента, а также в центре — в бассейне Конго. На востоке Африки Франции принадлежало побережье Таджурского залива.

Французское правительство, стоявшее тогда у власти, полагало, что Судан следует признать достоянием Турции, восточную часть будущей Экваториальной провинции отдать Эфиопии, и западную часть присоединить к французским владениям в Конго. Тогда Англия не сможет объединить своих северных и южных колоний в Африке.

Следует отдать должное французам они правильно оценивали сложившееся соотношение сил и ясно сознавали, что далеко не все лелеемые ими мечты удастся претво рить в жизнь. Поэтому Франция справедливо полагала, что иметь своим соседом Эфиопию гораздо удобнее и безопаснее, чем Англию, что было очень скоро доказано на практике весьма досадным для самолюбия Франции знаменитым инцидентом в Фашоде.

Французский резидент при дворе Менелика II Лягард, даже не прибегая к двусмысленным и туманным намекам, дал понять негусу, что правительство Франции отнюдь не собирается чинить ему препятствий, если он пожелает отодвинуть свои границы на юге и юго-западе.

Впрочем, негус не нуждался в подобных разрешени ях или поощрениях. Он прекрасно понимал, что, овладев свободными территориями, англичане двинутся даль ше — в Эфиопию. Менелик не скрывал своих притязании на земли, примыкавшие к западным и юго-западным границам Эфиопии, и старался использовать соперниче ство Англии и Франции.